— Что там происходит? — прерывает лекцию преподаватель, направляясь к нам.
Вибрация тут же прекращается. Явор прячет пульт, а я, не теряя времени, срываюсь с места и несусь прочь из аудитории. Надо снять это извращенство с себя, пока злосчастный пульт не попал обратно к нему в руки. — Бриджида Висконти, я доложу о вашем хамстве отцу… — летят мне в спину угрозы преподавателя, но я успеваю выбежать за дверь.
Буквально залетаю в туалет и наконец-то расслабляюсь. Поднимаю юбку и трясущимися руками пытаюсь расстегнуть кожаные ремни, которые от моей влаги вообще не двигаются с места.
— Помочь? — заставляет меня подпрыгнуть голос подонка.
— Оставь меня в покое, — я едва удерживаюсь на грани истерики, — пожалуйста…
— Неужели ты не хочешь получить вознаграждение?
Он по новой начинает мои сладострастные мучения, включая вибрацию. Направляется ко мне, а я вжимаюсь в столешницу. Потом даже приходится взобраться на нее, но это не помогает увеличить расстояние. Явор притягивает меня за бедра и оказывается между моих ног. Вибрация только набирает интенсивность. Я глотаю стоны, потому что чувство стыда не позволяет расслабиться, но, по всей видимости, гад собирается это исправить. Он запускает одну ручищу мне под блузку, пальцами нежно кружа по коже, а вторую руку перемещает на мой затылок и притягивает к себе.
— Расслабься, — шепчет, и я не успеваю ответить, как его язык вторгается в мой рот. Мерзавец так глубоко им проникает, что я мгновенно поднимаю белый флаг, не в силах больше сдерживать стоны. Судя по всему, это только подстегивает его, потому что Явор продолжает наращивать интенсивность вибрации. Он опускает ладонь на шею, фиксируя ее и вжимая лицо в себя, буквально поедая мои скулы и обдавая раскаленным дыханием. Не отдавая отчета своим действиям, я сильнее обвиваю его ногами, а он ухмыляется. Голодный оскал касается моей кожи, и вопреки здравому смыслу, меня это возбуждает еще сильнее.
— Нравится? — не может скрыть своего довольства подлец. Но я не отвечаю. Его лапа тут же крепко сдавливает мои ребра, заставляя слегка выгнуться от болевых ощущений. — Не люблю, когда меня игнорируют, отвечай.
Приказной тон запускает по телу легкую дрожь. Разум начинает погружаться в сладкий омут, отчего реальность отходит на второй план, оставляя только грубые руки блондина. Он пальцами очерчивает мои затвердевшие под кофтой соски, вдавливая в слишком чувствительные сейчас ореолы грубоватую ткань ажурного белья, тем самым усиливая ощущения.
— Здесь тоже где-то стоит скрытая камера? — порывисто слетает с моих губ.
Ловит мой взгляд, чертов дьявол, и улыбается.
— Нет, сегодня я хочу насладиться всем лично.
А потом резко скручивает сосок, и я закидываю голову назад, а его губы обрушиваются на шею, начиная грубо истязать ее зубами. Меня накрывает горячей волной и по мере охлаждения, я словно взлетаю вместе с ней в воздух. Вибрация только ускоряется и меня начинает трясти. Я непроизвольно просовываю руки ему под свитер и впиваюсь ногтями в грудь, вырывая из его рта хриплый стон, что проникает глухими колебаниями в мою кожу. Сердце колотится как бешеное, а дрожь в теле не прекращается. От яркой вспышки оргазма я начинаю биться в диких конвульсиях. Сил сдерживаться больше нет, и с моих губ срывается звонкий вскрик. Явор снова накрывает их своими, стараясь приглушить стоны, но я ощущаю его саркастичную ухмылку. Зараза. Вибрация постепенно спадает, и сейчас я слышу только свое тяжелое дыхание. Мерзавец утыкается носом в мою шею и невесомо проводит по ней, поднимаясь выше и очерчивая мои скулы требовательными губами. Потом оставляет мягкий поцелуй и отстраняется. Шероховатые ладони скользят под юбку, и ловкие пальцы помогают снять с меня стимулятор. Вырываю эту хрень из его рук и бросаю в урну. Из-за сбитого дыхания грудь сильно вздымается, а я пытаюсь отойти от произошедшего и опять мысленно ругаю себя за то, что получила от этого удовольствие.
Ироничный смех блондина мрачно зависает в воздухе.
— Смешно? Я не общественная собственность. Ты не можешь брать и пользоваться мной! — Голос еще дрожит от отголосков затихающего оргазма.
— Меня просто бесит, что ты лжешь сама себе, — спокойный говорит он, что меня бесит еще больше. — Скажи правду и я удалю все сейчас же.
— А правда — это сказать: «О боги, ты самый лучший мужчина, и от тебя текут все женщины»?
— Нет, мне достаточно, чтобы текла только ты.
Его слова лишают меня дара речи, и я не могу скрыть своего смущения. Он издевается надо мной. Кажется, я начинаю понимать, почему девчонки влюбляются в мудаков.
— Хорошо. Да, мне понравилось испытывать оргазм второй раз в своей жизни. Но только оргазм, ты к этому никак не относишься!
— Ладно, не злись, мелкая. Ответ принимается, ведь автор твоих оргазмов я.
— Тебе нравится издеваться над людьми? Ты вообще пробовал нормальные отношения с человеком? Вот просто отношения. Друзья, семья или любимая девушка. Ты со всеми такой говнюк? Или это я так где-то согрешила?
— Что в твоем понимании нормальные?
Явор запрыгивает на столешницу, тем самым давая понять, что готов к диалогу. Мне не удается скрыть удивление, сжимаю губы, а после, громко причмокнув, отпускаю их.
— Ну… это когда… — я запинаюсь, былая агрессия растворяется, не думала, что его это заинтересует и к ответу сейчас не готова, поэтому неловкая пауза все же заставляет меня запнуться, — когда ты хочешь, чтобы причиной улыбки на лице близкого человека стал ты сам. — От неловкости всей ситуации я опускаю глаза и начинаю перебирать пальчиками края блузы. — Когда ты думаешь о нем, и у тебя появляются силы жить дальше, потому что этому человеку не безразлична твоя судьба. И ты знаешь, что когда плачешь, причиняешь боль не только себе, но и ему… и стараешься быть стойкой. — Поднимаю на него глаза, и губы слегка подрагивают в улыбке. — Когда вакуум твоей души, заполнен им…
Он внимательно слушает, будто пытается понять меня.
— Кем? — низкий голос разливается хрипотцой.
— Человеком, которого любишь.
— И кем же заполнена твоя душа?
— Мамой… — после паузы отвечаю я.
Явор пристально смотрит мне в глаза, и я не нахожу сил прервать зрительный контакт. Дьявольский магнетизм ломает все мои попытки противостоять ему. Он испускает протяжной вздох и отводит свой цепкий взгляд.
— Ты слишком невинна, Бриджида. В тебе нет фальши и обмана. — Он спрыгивает со столешницы и подходит ближе, возвышаясь надо мной. — Нельзя быть такой открытой. Я издеваюсь над тобой, а ты все равно честна передо мной. Ты не создана для этого мира. И я не имею права прикасаться к тебе, потому что все, к чему прикасаюсь… умирает. Ты жива, потому что твоя душа защищена ее любовью. А моя с раннего детства пропитана гнилью. Меня предал самый близкий и родной человек. И по сей день этот вакуум наполнен болью. С этим можно жить, но нормальным мне уже не стать. Понимаешь?
— Кто тебя предал?
— Не важно. — Его голос моментально приобретает металлический оттенок, и я решаю не продолжать этот странный разговор. Но, переждав минутную тишину, рискую все же высказать ему свои сумбурную мысли.
— Я… хочешь… я покажу тебе. Покажу, что ты тоже можешь быть нормальным.
Усмехается и делает шаг назад.
— Думаешь, мне не пытались помочь?
— Я не пыталась.
— И не пытайся. У тебя это не получится. А вот испортить тебя вероятность гораздо больше.
— Ну-у-у, мы с тобой уже почти целых пять минут нормально общаемся, мне кажется, это большой прогресс.
— С учетом того, что ты кончила в туалете шесть минут назад, думаю один-один.
Я не могу сдержать смешок. Он достает камеру и, подойдя ближе ко мне, удаляет видео.
— Дай мне свой телефон, — протягивает мне руку. Я не сразу, но выполняю его просьбу и кладу айфон в его ладонь. Держа экран так, чтобы я видела, заходит в свое облако и то же самое проделывает с моими фотографиями, стирая их.
— Я всегда выполняю свои обещания. — Терпкий голос проникает глубоко в меня и разливается приятным теплом. Такую его сторону я еще не видела.
