*********

Я сидел на самом берегу огромного многокилометрового озера. День был чудесный. Проснувшись, я вышел из дерева на берег озера. На одежде появились капли россы и быстро впитались в нее. Я никак не мог привыкнуть к этой одежде. Она была сшита из коры дерева, в котором я жил.

В первый день, когда я прибыл, она подошла к дереву и минут десять с ним разговаривала. В результате с него сползла часть коры и начала медленно формироваться небольшая, но уютная комнатка. Потом она взяла кору и начала просто рвать ее на полосы. Когда полос оказалось достаточно, она заставила меня раздеться и начала обкладывать этой корой как лубком. Превратив меня в некое подобие мумии, она сказала, чтоб я зашел в воду и стоял, глядя на солнце, представляя себе одежду. Я так и сделал. Через час я оказался обладателем древесных штанов и древесной рубахи, на ногах образовались мягкие полусапожки. К моему удивлению, они полностью высушили мои мокрые ноги, а вся остальная одежда будто терлась о меня внутренней стороной. Мне стало щекотно.

– Это ничего, – заметив мою реакцию, сказала она, – просто ты грязный и одежда чистит тебя.

Я страшно этому удивился, но она пояснила, что кора не мертвая, а живая и имеет некоторые потребности, поэтому она поглощает все выделения тела, питаясь ими, но ей все равно нужно много воды. Иначе она пересохнет и начнет трескаться. Чем больше воды, тем она мягче.

– А если надо прогуляться в пустыню?

– Тогда надо взять кору с другого дерева, что растет ближе к пустыне, а эту отдать прежнему дереву, а то оно обидится.

Я отвернул полу куртки и рассмотрел на обратной стороне коврик из корешков. Они медленно шевелились. Мне было удивительно это и немного страшно. Живая одежда, которая питается тем, что с тебя опадает и ее надо время от времени опускать в воду, жуть.

От созерцания обратной стороны одежды меня отвлек рой мотыльков. Они были огромные, крылья были у них с мою ладонь. Когда они вихрем закружились вокруг меня, я услышал тонкий смех.

– Подставь руки, – сказала она.

Я поставил руки перед собой раскрытыми ладонями вверх и на правую, тут же приземлился мотылек. Я пригляделся, это же дюймовочка!!!

– Привет, я Нола, ты такой смешной. Не говори, как тебя зовут, мы дадим тебе другое имя.

– Кто ты? – спросил я.

Нола вспорхнула с моей руки.

– Он нас забыл, он нас забыл. – Вихрь засмеялся, закружился и улетел.

Я обернулся к хозяйке:

– Что это было?

– Просто дети, ты все забыл, ты был раньше другой, не такой серьезный, и более доверчивый. Конечно, ты ничего не помнишь, ничего все вспомнится. Память удивительна под час. Вспоминай. Захочешь есть – попроси у дерева.

Она развернулась и пошла вглубь леса. А я остался на берегу один. Присел на берег, около самой воды и от моей одежды, к озеру, потянулись корешки.

*********

– Парни, тот тренажер, что вы проходили ничего общего с действительностью не имеет. Это слабое подобие левой руки по сравнению с тем, что я проходила на «Пыли Созвездия». Вы военные или где?

– Господин офицер, но болевую обратную связь уже давно не применяли.

– Это лишь еще раз доказывает, что зря. То, что вы почувствовали сегодня жалкий щебет старого кайайну, а не боль. В тренажере у Тени было все значительно реальней. И мне лично очень жаль, что нет возможности вас загрузить в матрицу живого человека. Один бой, всего один, показал, насколько пехота уязвима. Да, мы сейчас чаще сражаемся в ПБК, и нет смысла терпеть боль в бою, но в тренажере вы должны привыкнуть к ней. Реальная боль заставляет очень быстро думать. О себе и о своих товарищах. Молитесь своим богам, кто во что верит, чтобы вам никогда не довелось почувствовать, что такое, когда в вас, в живого попадает обыкновенная пуля, выпущенная из порохового оружия.

На сегодня хватит, всем отдыхать, а завтра начнем все сначала, вы должны научиться, на одних рефлексах прятать корпуса от огня противника. Иначе грош вам цена в реальном бою. Вас просто разберут на консервы, и подразделение перестанет существовать. Наступают новые времена, уже не будет лобовых атак и боев стенка на стенку. Сейчас все переучиваются и вспоминают древние войны за ресурсы. Поэтому вы, как космопехота Форреи должны быть просто на голову выше любых других пехотинцев и особенно имперских.

Судорога прошла по руке, я с трудом приоткрыла глаза, меня ослепил яркий свет.

– Крисп она приходит в себя, у нас получилось. Пери ты нас слышишь?

Я приоткрыла глаза больше и увидела огненную пятно – шевелюру Кииры. Понемногу зрение восстанавливалось, ее лицо с каждой секундой становилось четче.

– Да слышу, – удалось сказать мне, – я в Сонсе?

– Да! Мы с Криспом ждали твоего появления. Как только Ларг проявился, мы сразу же зашли на борт и начали тебя реанимировать. Ты как себя чувствуешь.

– Бывало и лучше, помогите мне встать.

Я почувствовала, как сильные руки Криспа подхватили меня и понесли в жилой отсек. Коконы жизнеспасения находились во внутреннем грузовом трюме. Пока мы шли, Киира тарахтела, не умолкая, рассказывая, как они занимались вычислениями и как ожидали меня на предполагаемом векторе выхода их «крейсера».

– Киира, милая, помолчи, Пери плохо сейчас. Дай ей прийти в себя. Позже у тебя будет масса времени. Лучше возьми управление Ларгом и посади его на станции.

– Хорошо милый, – сказала Киира и убежала в рубку управления.

Когда Крисп уложил меня, укрыл одеялом, я придержала его за руку.

– Крисп, скажи, Артём не появился, его нашли?

– Прости, мы искали и ничего не нашли. Сама понимаешь, найти останки практически невозможно. Мы были не в состоянии обследовать каждый метр планеты. Пока мы с Киирой считаем его безвести пропавшим. Как он говаривал, тела то никто не видел. Ты знаешь, кто вас захватил?

– Знаю, что были слансы, эта падаль лица не показала, но я его по голосу узнаю.

– Мы нашли камеру, где вас содержали и забрали ваше оружие, я отдам тебе его, как только ты сможешь его взять. А пока отдыхай, сейчас прилетим к погранцам и там, в мед-автомате, тебя быстро поставят на ноги.

Я благодарно пожала его руку и, закрыв глаза, опять провалилась в беспамятство. Организм еще не пришел в себя после продолжительной медикаментозной комы.

Вторично я очнулась уже в лазарете пограничной станции, под куполом мед-автомата. Техник открыл купол и, проверив мое состояние непосредственно, сказал, что почти норма, и я могу свободно передвигаться. Он еще много чего говорил, но я уловила только главное: что пролежала в автомате три дня и что я беременна и с плодом все в порядке. Остальное было не существенным. Я попросила его позвать Криспа, он меня не понял, тогда я сказала «Кониган», он кивнул, и через минут десять в лазарет ворвалась Киира, а в ее кильватере шел Кониган.

– Все, теперь я не отойду от тебя ни на шаг, пока ты все не расскажешь, и я не расскажу тебе все наши новости. Крисп, говори свои пару слов, а то если я начну, то тебе придется ждать своей очереди пару суток.

– Ну, оружие в твоей каюте Пери, Киира тебя проводит. Ларг ремонтируют. Носичек разобрал его по винтикам. Сказал, что все будет сделано в лучшем виде. Все свободные техники третьей эскадрильи помогаютему по потребности. Солус подписал твое заочное прошение о долговременном отпуске, срок поставишь сама, а нет на «Пыли» тебя заждались и скучают. Крус чувствует себя виноватым уже второй год, так что скажи ему пару слов, чтоб он не страдал глупостями. Он почему-то считает виноватым себя.

«Пыль» сейчас в новой системе Роя, чистит бывшую планету слансов. После событий в пограничье, когда слансы стали нападать на колонии и в буквальном смысле их вырезать, эту падаль вывели за скобки морали, а император приказал зачищать без отселения. Так что если тебе станет легче, то Норт, он сейчас командир четвертой роты БП, всегда возьмет тебя на зачистку. Он сказал, что лично для тебя сделает такое одолжение, слансов пострелять. Кровожадный такой, ужас. Ну, вот собственно и все.