Наступила зима. Землю провинции окутало толстым покрывалом снега, уже не было слышно трелей птиц и перешептывания листвы, лес погрузился в спячку. Морозным утром Сорами собралась в горы на очередную встречу с Кейджи, одев своё самое тёплое кимоно и накинув соломенную накидку сверху. На всякий случай она также прихватила с собой снегоступы. Навстречу ей по всегда пустынной с утра улице шли охотники, волоча за собой огромные сани. Направлялись они явно к резиденции Такахито, так что лучше было не попадаться им на глаза. Девушка успела юркнуть в узкий проход между зданиями и спрятаться за деревянными бочками. Когда самураи проходили мимо неё, она заметила большие чёрные лапы, показывающиеся из-под соломенного настила на санях. Похожие на паучьи, они безвольно волочились по снегу. Солома была вся покрыта темно-синими пятнами. Наверняка существо, которое везли воины, было уже мёртвым.

Девушка уже вышла из ворот города, подходя к кромке леса, как послышались возгласы охотников: «Лови его! Не дайте ему сбежать! За ним!». Сорами обернулась, за ней на дороге никого не было. Вдруг, из-за поворота выбежал мальчишка лет десяти с взъерошенными красными волосами и стрелой в плече. Он почти добежал до леса, но рухнул в снег, скорее всего из-за раны. Он ещё только пытался подняться, когда голоса воинов стали слышны более отчетливо, они были совсем близко. Недолго думая, девушка подбежала к мальчику, сломала стрелу и взяла его на руки. Тот посмотрел на неё широко раскрытыми от удивления золотыми глазами, стиснул острые зубы, но вырываться не стал. Сорами поспешила в лес, подальше от охотников, не зная того, что за ними оставался след из синей крови мальчишки, по которому самураи их стремительно нагоняли. Вскоре дорога пошла в гору, ноги девушки то и дело проваливались в снег. Снегоступы пропали где-то у города, в разгар погони, так что теперь по глубокому снегу было тяжело идти. Сорами вышла к замёрзшей реке, если её перейти, то до горы будет уже совсем близко, но тут за её спиной раздался мужской голос:

– А ну стой! – воин натянул тетиву лука, целясь в спину беглянки. – Кто ты и зачем помогаешь чудовищу?

– Это всего лишь ребёнок, – не оборачиваясь уверенно заявила девушка. – Неужели и его нужно убивать?

– Это ребёнок монстра. Когда вырастет, превратится в такого же мерзкого паука, как его отец, которого мы прихлопнули этой ночью, – охотник насмешливо улыбнулся, – а заодно и всё его семейство. Только этот поганец удрал от нас, затем пришёл в город в надежде найти своего отца. Мозгов-то видимо немного… Ну что, насмотрелся?

Красноволосый парень не выдержал, вырвался у девушки из рук и, оттолкнувшись от ее плеч, устремился в сторону охотника. Во время прыжка из-под кимоно показалась дополнительная пара рук, кожа потемнела, а на голове раскрылись ещё шесть более мелких золотых глаз. Охотник, казалось, этого и ждал. Он прицелился и выпустил стрелу мальчишке в ногу. Тот упал, не добежав до самурая всего несколько дзё, но не проронив ни крика от боли. С трудом встав, он снова двинулся на своего врага.

Самурай только рассмеялся, выпустив стрелу прямо в сердце мальчика. Вдруг мимо Сорами стремительно пронеслось что-то темное и пушистое, остановившись на пути у стрелы между самураем и его жертвой. Стрела отскочила в сторону, а лук воина с треском разломился. Огромное существо сжимало щепки в руке, оскалившись на испуганного человека всеми своими острыми клыками:

– С детьми сражаются лишь трусы! Выбери себе равного соперника. Я подойду? – ощетинился монстр, глаза которого пылали яростью.

Ничего не ответив, воин с криками о помощи бросился бежать прочь.

– Да уж, умеешь ты найти неприятности на свою голову, Сорами, – повернулся к девушке ёкай, почесывая шею.

Девушка глазам не верила – перед ней был Кейджи, но покрыт он был пушистым, словно у лисы, мехом в тон его летней раскраске. Ёкай быстро посадил мальчишку и Сорами себе на спину и вот они уже мчались по скованному льдом озеру. Только примерно через восемь ри14 они наконец остановились у горячего источника.

– Я тебя сразу и не узнала в таком… образе, – с трудом скрывая улыбку проговорила девушка.

Кейджи аккуратно вытаскивал стрелы из плеча и ноги юного ёкая, зализывая его раны. Вскоре от них не осталось и следа.

– И правда, такой пушистый… – гладил Кейджи по брюху всеми четырьмя руками мальчишка, единственный выживший сын горного паука.

– Как снег выпадает, я покрываюсь мехом, ничего странного. Хватит об этом… Это не смешно, – насупился Кейджи, недовольно сложив руки на груди.

Сорами и мальчик дружно рассмеялись. Ближе к вечеру Кейджи доставил девушку домой, а мальчика обещал устроить в поселение ёкаев в другой провинции.

– Не приходи больше зимой, прошу тебя. Сейчас слишком холодно, ты можешь заболеть. Кто мне будет петь тогда?

– Спасибо тебе за все, Кейджи.

– Всегда рад помочь. Без приключений жизнь была бы скучным времяпрепровождением. Увидимся, когда снег растает! Береги себя.

– Спасибо, Сорами! – уже издалека из глубин леса донёсся детский голос.

По прошествии зимы, снег в горах почти растаял, лес вновь наполнился жизнью. В Сэцубун на горной вершине расцвели сливы. На их извилистых ветках щебетали маленькие зелёные птички белоглазки, радующиеся пришедшей весне. Под ними сидела девушка, наслаждаясь окружающей природой. Когда солнце поднялось достаточно высоко, она окликнула:

– Кейджи! Кейджи! Кейджи!

Спустя несколько минут перед ней уже стоял ёкай, к весне сбросивший свою зимнюю шубу. Он сел недалеко от неё, изучая девушку на расстоянии. Перед ним вроде бы была Сорами, но одета она была странно: в богато украшенное кимоно, да ещё и с флейтой в руках. Подле девушки стояла большая деревянная бочка. И как она умудрилась только её поднять в горы… Между ними повисла тишина.

Девушка улыбнулась и, поклонившись монстру, промолвила:

– Кейджи, как ты знаешь, сегодня Сэцубун, первый день весны. В знак благодарности за моё спасение, я преподношу тебе праздничное имбирное сакэ, которое люди моей провинции сделали сами. В сегодняшний день все жители пьют его по давней традиции, я хотела, чтобы ты тоже им насладился, – девушка присела на одно колено, показывая правой ладонью на бочку объемом 10 шо15. – Пожалуйста, выпей его, пока я буду играть на флейте и петь тебе. Не откажи принять мой подарок.

Сказать, что это выглядело странно – ничего не сказать. Преподнести ему подарок в Сэцубун, день, не очень ему приходившийся по душе по ряду причин, начиная с соевых бобов и заканчивая плясками людей в масках они16.

Это все равно, что если бы он надел маску с лицом человека и кидался бы в людей бобами, приговаривая, что это всё к счастью. Да и к тому же, люди уже перестали видеть разницу между они и ёкаями… Но ему не хотелось расстраивать девушку, видя ее старание и желание ему угодить. Так что он поставил перед собой бочку и опустошил её еще до конца первой песни девушки. Люди – странные существа, никогда не знаешь чего от них ожидать. Некоторые готовы пойти на всё ради богатства и власти, другие ради мести, а третьи потом стараются найти мирный выход из всего того, что из этого получилось. Песня Сорами между тем, словно ручей разливалась по ушам Кейджи, заполняя собой все его сознание. Веки вскоре потяжелели, а в глазах потемнело. Но он же достаточно спал в эти дни и вовсе не устал… Странно…

Руки ёкая ослабли и он с грохотом рухнул на землю без чувств. Девушка отложила флейту и подошла к монстру. Она с силой ударила его ногой в живот, но никакой реакции не последовало.

– Он без сознания, господин! – закричала девушка в сторону леса, размахивая поднятой рукой.

Из леса вышел Такахито, быстрым шагом направляясь к дышащему на ладан существу. Посмотрев на опустошенную бочку, он рассмеялся: