Жилые сектора позади, и мимо меня проходят стражи. Тёмная форма выделяется на фоне остальных жителей, а на груди охраны красуется отличительный знак — герб нашего города. Круг, в котором переплетены две линии, подобно молекуле ДНК. Стражи — исполнители системы. Идеальные объекты. Бесчувственные машины, работающие во благо города. Они внимательно рассматривают рабочих, и когда взгляд одного из них останавливается на мне — я точно готова упасть в обморок. Мне кажется, он сканирует меня точнее любого компьютера, считывает все мысли и переживания, проникает под кожу, извлекая из недр моего сознания все секреты и тайны. Минута кажется вечностью под этим цепким взглядом, и я готовлюсь к худшему. Но мужчина проходит дальше, и я снова сжимаю пальчики, чтобы удержаться в сознании. У самого пункта контроля замечаю знакомого блондина. 2007 не спешит на рабочую смену, осматривая шеренгу идущих, и когда его взгляд останавливается на мне, он, чуть прищурившись, поджимает губы. Мне не нравится это внимание.

Делаю очередной шаг, ещё ближе подходя к сканеру. 2007 останавливается рядом, бросая взгляд на мою одежду. Я же сжимаю пальцы в кулаки, с силой впиваясь ногтями в ладони. Даже сквозь слой латекса ощутима та сила, с которой я стараюсь придать себе невозмутимость. Что будет, если он заметит, что под халатом нет привычной для работников рубашки? Вдруг поймет?

— 2104, Вас ожидают.

Я с непониманием оборачиваюсь, стараясь понять, что он имеет ввиду, но начать задавать вопросы — выдать собственное волнение. От переживаний во рту пересохло, а в горле ком. Это не останется незамечено. Он чуть склоняет голову и отходит в сторону, занимая очередь в другой шеренге, проходящих осмотр перед сменой. И только сейчас, оглянувшись на него, я замечаю едва различимую царапину на его щеке. Мысль, подобно разряду тока пронизывает моё сознание. Все пазлы складываются, и в один момент мне становятся всё ясно.

«Это он!»

Он напал на меня ночью! Наверняка, когда я отбивалась, случайно поцарапала 2007. Холодный взгляд голубых радужек продолжает неотрывно смотреть за каждым моим шагом. Так, будто я нахожусь под прицелом. Холод… Он расползается по телу вязким ощущением скорого конца. И как бы я не старалась его отогнать — мне страшно.

«Они знают!»

Паранойя берет меня в свой плен, и каждый новый шаг даётся с трудом. Хочется бежать. Как можно дальше спрятаться от этих безумных канонов и уставов. Но бежать некуда. Выхода просто нет. Только заметив фигуру Эванса возле лифта, я нахожу в себе силы двигаться дальше.

Мужчина из охраны наводит на меня считывающее устройство, сканируя, и я вновь замираю. Боюсь, что на этом сейчас закончится моя история. Но табло загорается зелёным, пропуская меня в блок лабораторий. Оказавшись по ту сторону пункта, я всё равно не чувствую себя в безопасности. Единственный, кто может успокоить меня сейчас — Эванс. И то, я даже не могу обнять его в открытую, довольствуясь лишь приветствию по правилам.

Я ещё раз оглядываюсь, замечая на себе всё тот же пронзительный взгляд блондина. Он царапает кожу холодом, заставляет поёжиться. Стараюсь не бежать, не показывать своего волнения, но, наверное, всем и так без лишних сканеров видно — я на грани. Итан обеспокоенно смотрит в мою сторону, стиснув пальцами маленький дисплей с заданиями. Я вижу, он так же как и я взволнован.

Делаю шаг, сокращая расстояние между нами. Вижу только его глаза перед собой и, стараясь следовать к этой цели, делаю ещё один шаг. Не дыша и пытаясь не споткнуться, запутавшись в собственных непослушных ногах.

«Всё будет хорошо, Корд! Соберись!»

Я практически дошла. Осталось всего несколько метров, и зеркальные створки кабины лифта оградят нас от этого мира. Пусть всего на сорок пять секунд. Там, в объятиях Итана я прийду в себя. Я готова уже вздохнуть с облегчением, но замечаю, как Эванс чуть хмурит брови, глядя мне за спину. Всего секунда, за которую в его взгляде происходит настоящий ураган. Это мгновение для меня остановилось. Как запись на паузе. Только его голубые глаза в нескольких метрах. Он неотрывно смотрит сквозь меня, и меня разрывает, как только голос позади громко произносит:

— Объект, 2104, стоп!

Внутри всё обрывается. Чувствую, как в одно мгновение сердце падает в пятки со звенящим звуком, разбиваясь на крошечные осколки. Если это конец, пусть он будет только для меня. Смотрю в голубые глаза Итана и лишь одними губами произношу:

«Не выдавай себя»

Замечаю, как он напрягается. Готов в любой момент сорваться. Сбросить маску безразличия, и если будет необходимо — повергнуть этот мир в прах. Собственными руками вырывать чипы с каждого, кто угрожает «нам». Я чувствую его эмоции, вижу в бликах небесных глаз каждую неуловимую мысль. И я боюсь. Боюсь, что однажды это произойдет. Что он как и в прошлый раз будет рисковать, ставить на кон собственную жизнь. Только вот прошлый раз всё обошлось меткой. Сейчас же в его личном деле нет места для нового изъяна.

Медленно оборачиваюсь, встречаясь лицом к лицу с человеком, чей голос мне слишком хорошо знаком. Рид как всегда безупречно выглядит. Светлые волосы уложены в аккуратную прическу, волосок к волоску. Даже в этом она идеальна. Её внешний вид соответствует представлению об эталонах общества. Строгий костюм в синих тонах, неизменные перчатки, скрывающие кисти, и ледяной взгляд. Безжизненный, совершенно бесчеловечный. Она напоминает биоробота. Внешне совершенна, полностью соответствуя канонам. Внутри — бездушная машина, не способная чувствовать.

Встречаюсь с пронзительным, сканирующим взором. Чуть поднимаю подбородок, стараясь выглядеть более уверенно.

— Здравствуйте, 1986.

Жаклин на секунду переводит взгляд за мою спину, где стоит Эванс, и я едва способна сделать вдох. Только бы он не натворил глупостей сейчас.

— 2104, я как раз ожидала Вас. Вы немного опаздываете. Лучше бы брали пример с научного руководителя. Собственно, вернёмся к делу. Я здесь для того, чтобы напомнить Вам об уставе. Насколько мне известно, до Вашего совершеннолетия осталось шесть дней. Но, судя по отчётам медкомплекса, Вы до сих пор не подтвердили день смены цвета радужки.

Внутри нарастает раздражение. Она специально делает акцент, выделяя слово «Вы» каждый раз, когда его произносит. Страх сменяется злостью, но я стараюсь не показывать этого. Натянув на лицо непроницаемую маску, смело смотрю в глаза блондинке.

— Насколько мне известно, в уставе указано, что объект, который имеет несовершенства во внешности, должен изменить их либо до дня совершеннолетия, либо не позднее недели после. Во избежание штрафа следует подтвердить смену цвета радужки не позднее чем за три дня до указанного срока.

Замечаю, как чуть дернулись уголки губ Жаклин, но внешне она осталась так же непоколебима как и раньше. Слышу как Эванс выдыхает, и от его голоса по коже проходит волна мурашек.

— Объект 1986, смена начнется через несколько минут. Согласно распорядку, я и объект 2104 должны занять рабочие места.

Рид сжимает пальцы, но на лице по-прежнему нет эмоций. Теперь, её образ не кажется идеальным. В ней так же есть дефекты, как бы глава контроля не пыталась это скрыть.

— Не смею задерживать.

Произносит эти слова с таким напором, что это напряжение почти осязаемо. Странно осознавать, что человек под воздействием чипа способен одной интонацией вызывать подобные чувства. Жаклин внешне — воплощение канона. Но вот с эмоциональной составляющей… У меня уже не раз возникал вопрос, как ей удаётся держать непроницаемый образ, но при этом оставаться настолько токсичной, вызывать отвращение. Высокомерие стало неотъемлимой частью её образа. И как бы Рид не скрывала истинную сущность — она всегда проскальзывает наружу, через все эти слои спокойствия и соответствия. Сейчас я понимаю, что и она не идеальна. Пусть система создала картинку, но за этим образом скрыт абсолютно несовершенный объект. Видимо ни один чип не способен блокировать внутреннее обличие. Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но глава контроля вновь обращается ко мне, заставляя замереть.