Моё волнение достигает апогея, и, наплевав на правила, я открываю почту, вводя на дисплее знакомый код.

Исходящие: от 2104Кому: 2092

«Всё в порядке?»

Нажимаю «отправить». Сердце колотит под ребрами в бешеном ритме. Я чувствую, что-то случилось. Я не хочу завтра снова провести целый день в лаборатории в одиночестве. Я не хочу, чтобы присылали нового руководителя. Я не хочу, чтобы меня опять переводили. Я не хочу… Чтобы с Итаном что-то случилось.

Засыпаю поздно, пол ночи гипнотизируя едва заметный голубоватый огонёк на экране. Сообщение не прочитано.

Начало нового дня, и я абсолютно не знаю, что ждёт меня сегодня. Снова бросаю взгляд на дисплей, где так и висит непрочитанным сообщение от меня. И, чуть прикусив губу, жду, когда погаснет свет в жилом отсеке. Стеклянная дверь отъезжает в сторону, и мои крошечные надежды разбиваются вдребезги при виде объекта 2007. Всё тот же пустой взгляд, такая же идеальная прическа. А я так же как и вчера забыла о линзах. Да и плевать! Глаза и так болят от недостатка сна. Я практически до утра не могла уснуть.

Путь до лаборатории занимает не слишком много времени. И когда мы заходим на верхний этаж, уже знакомого для меня уровня "В", я практически готова вскрикнуть от радости. У кабины лифта я вижу того, кто стал причиной моей бессонницы и волнения. Но вовремя сдерживаю этот порыв, когда замечаю рядом с Итаном знакомую фигуру. Жаклин что-то обсуждает с Эвансом, пока мы с молчаливым проводником пересекаем светлое помещение верхних лабораторий.

Итан бросает в мою сторону равнодушный взгляд и продолжает разговор с Рид, пока я ощущаю как прямо посреди горла образовался огромный ком. Чувствую нарастающее волнение. Что-то в 2092 изменилось. Этот холодный, абсолютно безэмоциональный взгляд мгновенно выбивает весь воздух из моих лёгких.

— Объект 2104? Вы сегодня не опаздываете? Удивительно.

Рид не меняется. Кажется, что ни один чип не способен блокировать высокомерие этой особи.

— Добрый день, 1986.

Нарочно делаю упор на порядковом номере блондинки. Ведь несмотря на то, что она глава контроля, в первую очередь она такой же член Ребут-сити, как и я. Мы все заложники одной системы. Жаклин чуть поджимает губы. Я знаю, как её бесит такое обращение.

Поворачиваю голову, глядя на моего руководителя, и ощущаю, как под языком появляется горьковатый привкус. Итан смотрит будто мимо меня, нет ни намёка даже на то, что он заинтересован в моей персоне. А ведь недавно этот мужчина смеялся при мне, я видела целую гамму эмоций на его лице. Но никогда прежде на нём не было подобного.

— Объект 2092. — смотрю мужчине прямо в глаза. Но он будто смотрит сквозь меня.

Один кивок в мою сторону — и это всё приветствие. Кажется, теперь я всё понимаю. Видимо, Итану хорошо промыли мозги вчера. Такое поведение — результат перезагрузки систем блокировки эмоций. Однажды я уже проходила эту процедуру — это ужасное ощущение. Опустошение и полное безразличие. Хотя я достаточно быстро отошла, в отличии от других жителей города, которые могут несколько лет находится в таком состоянии. Но я никогда не хотела бы испытать подобного снова. Даже если это длилось всего несколько часов. Полное отсутствие мыслей и автоматическое исполнение задач. В эти моменты ты будто и не человек вовсе, а машина. Бездушный робот.

Мы входим в кабину лифта, и я не лишаю себя возможности ещё раз взглянуть на Эванса. Пусть и в отражении глянцевых стен. Лишь на секунду мне кажется, что он точно так же бросает взгляд на меня. Но, наверное, это моё воображение, потому что стоит мне моргнуть и на лице Итана появляется непроницаемый щит.

— На когда назначена ваша операция по смене цвета глаз, объект?

Я не сразу понимаю, что глава контроля обращается ко мне. Но требовательный тон и пронзительный взгляд в мою сторону возвращают меня из раздумий.

— На конец месяца.

— Успеете к совершеннолетию?

— Да, до апреля ещё есть время.

Непроизвольно бросаю взгляд на запястье, где тонкой полосой высвечивается дата и время.28.02 11:57

Когда мы оказываемся в том месте, которое вчера стало для меня камерой заключения, Рид уверенным шагом подходит к капсулам, рассматривая очередную партию испорченных "механизмов" системы. Все они — биологические отходы. Те, кому не суждено появиться на свет.

— И много в этой партии брака?

— Нет, по сравнению с предыдущей.

Итан равнодушно пожимает плечами, глядя как в голубоватом растворе плавает нечто, похожее не то на человека, не то на рыбу. Он говорит об эмбрионах с таким пренебрежением, называя их просто партией. А я чувствую новую порцию тошноты. И так каждый раз, когда я смотрю на эти ошибки генетики.

«И зачем только компьютер определил меня именно сюда, если я даже с тошнотой не могу справиться?»

Мне абсолютно непонятно и неприятно осознавать, что эти ещё живые организмы будут утилизированы только потому, что стали ошибкой. А самое отвратительное, что большинство из них выглядит вполне нормально. Просто какой-то из анализов показал возможность возникновения отклонений. Например, у этого малыша возможна склонность к аллергии. Бросаю взгляд на Эванса и страшно даже представить что было бы, если бы кто-то решил утилизировать его на раннем этапе. Просто за то, что у него предрасположенность.

— Ваш список, 2104

Эванс протягивает мне чек-лист задач. И я чуть удивлённо приподнимаю брови. Первым пунктом стоит уборка реактивов. А после — работа с капсулами. В графе значится, что сегодня день активации объектов.

— Что ж… Я жду от вас полный отчёт, объект 2092. — Блондинка разворачивается и идёт к выходу, но у лифта останавливается, и оборачивается ко мне. — А что касается вас, 2104, я лично буду в составе комиссии на ваше двадцатилетие.

Створки лифта закрываются, и я наконец-то выдыхаю. Этот высокомерный тон Жаклин и её уколы в мою сторону переходят рамки дозволенного. Но разве кто-то поверит мне, если я об этом скажу? Охотнее примут сторону главы контроля, чем какого-то объекта с десятком штрафов.

Подхожу к столу и начинаю осторожно убирать реактивы на поднос. Итан так и стоит у капсул, рассматривая содержимое голубоватых вод. Его взгляд не выражает ровным счётом ничего. Лицо расслаблено, а руки покоятся в карманах брюк. Я не знаю, как теперь стоит общаться с ним. Два дня назад мне казалось, что мы смогли найти общий язык. А теперь, когда его эмоции под блокировкой, я совершенно не знаю, как должна разговаривать с ним.

— Эшли, ты знаешь, что личные сообщения недопустимы? Система отслеживает их.

Я практически роняю поднос на пол. Столь неожиданное обращение заставляет внутри всё сжаться до размеров атома. «Он снова назвал меня по имени»

Эванс оборачивается, а на его губах скользит привычная улыбка. Я же готова сползти сейчас на пол. То, каким он казался отрешенным при разговоре с Рид — убивало меня. Но сейчас, встречаясь с привычным для меня взглядом, я чувствую облегчение.

— Прости…

Он подходит ближе, а я замираю, не в силах отвести взгляд в сторону от этих бескрайних голубых омутов.

— Не делай так больше, хорошо? Иначе попадешь на перезагрузку. А мне нужен помощник, который будет способен думать и поддерживать разговор, а не только беспрекословно исполнять указания.

Он отходит к панели, вводя какие-то символы. А я так и стою, стараясь унять эту дрожь под ребрами.

Когда с первым пунктом задач на сегодня покончено мы с 2092 подходим к той самой части лаборатории, которую я видела лишь через стекло. Итан вводит код доступа, и прозрачная дверь отъезжает в сторону. В этом помещении гораздо теплее, чем в других частях города. Я с недоумением смотрю в сторону капсул, которые, кажется, постоянно стоят на подогреве. Эванс, проследив за моим взглядом, будто читает мысли.

— Для нормального развития, необходимо поддерживать постоянную температуру и следить за датчиками. Сегодня важный этап. Мы отключаем два десятка капсул. Большую часть работы выполняют сотрудники этого блока. Наша задача — контролировать общий ход.