Назавтра Инга, стараясь не шуметь, поднялась и повела собаку в поле. Но не успела выйти из калитки, как её окликнул отец:

– Я составлю вам компанию?

– Да, конечно! Присоединяйся.

– Выспалась на свежем воздухе? Комары не загрызли? – заботливо поинтересовался мужчина.

– Нет, не загрызли, спалось чудо как хорошо.

Инга обрадовалась поводу пообщаться. Раньше они, бывало, засиживались допоздна за шахматной доской в уютной домашней обстановке. Тогда еще Иван не появился в её судьбе, не родились малыши, и дни текли размеренно и неспешно. Её настроение передалось отцу, который с теплотой взглянув на дочь, спросил:

– Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?

– Нет, жара спала, и хрупкое здоровье восстановилось, – весело откликнулась та. – К тому же, как я говорила ранее: обследование не выявило отклонений, хотя мама и утверждает, что в детстве у меня обнаружили редкие аномалии развития.

– Маме виднее.

Возникла неловкая пауза, запахло грозой.

– Что ты хочешь этим сказать?! – в сердцах воскликнула Инга.

Нервное напряжение нарастало и Дина, почуяв запах адреналина, затрусила поблизости, посматривая на хозяйку в ожидании команды. Инга узнавала и не узнавала идущего рядом человека. Его профиль на фоне восходящего солнца казался чужим, и накативший ужас тисками сжал горло. Острое ощущение потери наполнило естество. Будто кончилась простая, понятная жизнь, а на смену ей пришла тревожная и смутная.

– Не бойся, дочь, – убеждал Сергей Анатольевич. – Я помогу тебе.

– Чем ты можешь мне помочь? – в дрожащем голосе слышались слезы. – Это вам с мамой нужна помощь!

Она была готова расплакаться, лишь бы прекратить бесполезный, по её мнению, разговор, но отец не сдавался и твердо произнёс:

– Послушай меня, девочка, давай проведем эксперимент. Если он провалится, смело вызывай «скорую» и отправляй нас с матерью в «дурку».

– Какую ещё «дурку»? – устало выдохнула Инга.

Туманные речи утомили её, кроме того, правда колола глаза. Поведение родителей с объективной точки зрения и впрямь не укладывалось в понятие нормы. Не терпелось побыстрее сменить предмет обсуждения, но во избежание конфронтации пришлось согласиться.

– Что я должна сделать? – раздражённо буркнула та, морщась, как от боли.

– Мы с Диной обгоним тебя метров на сто, а ты формулируй внутри себя четкое и однозначное задание собаке. Пусть его содержание будет не сильно мудрёным и реально достижимым. Затем вспомни случай, сопряжённый с ярким душевным переживанием, и постарайся воссоздать состояние, вызванное этим чувством. Твой порыв послужит проводником для передачи команды. С одной стороны будь эмоциональной, а с другой – уравновешенной.

– Пап, а тебе не кажется, что это уж слишком для меня?

– Нет, я бы никогда не попросил тебя о том, на что ты не способна.

– Откуда ты знаешь, на что я способна?!

– Долго объяснять… главное не начинай пока я не отойду на приличное расстояние.

С этими словами Сергей Анатольевич повёл Дину вниз под горку. Инга же осталась стоять, провожая неотрывным взглядом их фигуры и по мере удаления в ней зрела уверенность в собственных силах. Мысли заняли свои места, подобно книгам на полках, в сознании наступил покой, а тело буквально воспарило над полем. Ей снилось, что Земля уменьшилась в размерах и что возможно находиться одновременно в нескольких точках сразу; отчего было немного странно, но не влияло на способность к концентрации внимания и логическому мышлению. Едва фигура человека с собакой замерла в неподвижности, она сразу сфокусировалась на послании, оживив в памяти день, в котором не смогла отыскать детей на поляне между дубами. Сердце забилось чаще, отдаваясь болью в висках, и стало видно, как отец идёт к ней походкой киногероя из старого фильма, где пленка в проекторе периодически стопорилась, а потом рывками двигалась дальше. Путы, сковывающие естественные реакции, спали, освободив от унизительных страхов и, погрузившись в океан умиротворения, она обратилась к той поре, когда течение Времени с лёгкостью подчинялось её приказам.

Пёстрой чередой пронеслись эпизоды спасения малолетней соседки из-под колёс грузовика. Лицо ошеломлённого водителя, не понимающего сути происходящего, застыло безумной маской на фоне безмятежной улыбки ребёнка. Причем, Инга не сомневалась, что при желании без труда запустит текущий процесс, и кадры будут чередоваться с выбранной скоростью. Вместе с тем существовало нечто неподвластное разуму, какой-то загадочный объект, вызывающий досаду своей неуловимостью. Ситуацию разрешил отец, который вывел её из ступора, громко сказав: «Ну что, дочь, пойдем обратно, а то нас подадут в розыск». «Да, пожалуй, надо возвращаться», – согласилась та, задержавшись на собаке, сидящей в свежевырытой у обочины ямке. Её морда носила явные признаки удовольствия оттого, что удалось угодить хозяйке, и она определённо ждала поощрения, которое и получила в виде похвалы. Все трое шли по тропинке, словно ничего не произошло. Кругом благоухали полевые цветы и пели птицы. Дина пыталась поймать бабочку, но та упорхнула в последний миг, оставив охотника с носом.

– Ты тоже можешь транслировать сигналы? – спросила Инга.

– Нет, не могу. Полагал, что и тебе не понадобится это умение, но, похоже, ошибался. Я ведь не всегда строил дома. Некогда деятельность органов безопасности и моя тесно переплеталась между собой и о методиках внушения мне известно не понаслышке. Не могу утверждать, что добился на данном поприще больших успехов, но теорию освоил досконально. Как видишь – пригодилось.

Более того, я имел доступ к секретным документам, в том числе – архивным. Из них явствует, что вслед за эксцессом на дороге была сформирована специальная группа по изучению явления, связанного с управлением временем, точнее, с его замедлением. С участниками и свидетелями происшествия тщательно поработали психоаналитики, не обошли и нас с матерью. Посредством гипноза нам ставили барьер, блокирующий воспоминания. Правда, со мной вышла осечка: я не поддавался внушению, и меня ограничили подпиской о неразглашении. Годы шли и постепенно новые впечатления вытеснили из памяти картины прошлого. Болезненная для нашей семьи тема попала под запрет, а вскоре меня и вовсе досрочно отправили на пенсию, заставив озаботиться своим будущим.

– А мама?..

– Твоя мама в полной мере достойна звания «мечта чекиста». Её скрытность и самообладание сделает честь любому заправскому шпиону. Не забуду нашу первую встречу. Ожидая очереди за пальто в гардеробе института, она выглядела смущённой, как и положено настоящей первокурснице. Несмотря на это, моя настойчивость вызвала лишь тень улыбки на нежных губах. Тогда я схитрил: вспомнил молодость и честно прослушал лекцию по истории России, а потом дождался переклички, чтобы узнать её фамилию. Помню, ещё подумал: «Королёва» – звучит достойно, но «Чурилина» – лучше».

Оставалось выяснить имя, для чего оказалось достаточно посетить курительный клуб в мужском туалете и поучаствовать в обсуждении кондиций футболистов региональной команды. Разделив по ходу общее мнение о скверном характере декана факультета, мне посчастливилось выяснить, что Королёвых – две: Ирочка – редкостная «зубрила» и Маша – «слова из неё не вытянешь». Пазл сложился. «Мария Викторовна Королёва», – значилось в списках поступивших. Ознакомившись с расписанием занятий, я почти месяц ходил за ней по пятам, пока Её Величество не соблаговолила удостоить вниманием верного пажа. Так и живём с тех пор. Никогда не поймёшь, что за мысли крутятся в её голове – сплошные тайны мадридского двора.

– А мама в курсе, что ты обо всем догадываешься? Или вы не затрагивали эту тему?

– Никак не наберусь смелости потолковать с ней откровенно. Ну да это успеется. Сейчас меня сильнее волнует, что у тебя, якобы, не диагностировали отклонений. Значит, тот, кто не хочет, чтобы ты пользовалась своим природным даром, находится на шаг впереди. Я бы посоветовал, дочка, не выказывать врачу недоверия и держаться естественно. Да, и не стоит никому рассказывать о нашем эксперименте.