Объективный осмотр выявил незамеченные ранее подробности. Получается: их было двое, внешне схожих, но имеющих полярные цели. Внутри одного из них она в данный момент находится, а его антипод наведывался недавно, чтобы сообщить о чём-то важном, но случай помешал его планам и неизвестно свидятся ли они вновь. Сейчас главное – уничтожить, стереть блок памяти, содержащий сведения о собственной персоне и её близких. Пусть безжалостный тип забудет сюда дорогу и оставит в покое её семью. «Но как же это осуществить? – терзалась Инга. – Может разрушить перемычки, изолировав нужную часть серого вещества? Но соединения могут регенерировать и тогда все труды пойдут прахом». Мало того, этажерка начала крениться, грозя обрушением, так ещё и стены помещения завибрировали, увеличивая амплитуду колебания с каждой секундой. Похоже «бледный», распознав намерения инородного разума, занялся активным сопротивлением.

Невозможность сконцентрироваться приводила в смятение. Картинка поблекла, сладостная эйфория пропитала её мысли сонной негой, и очень захотелось спать. Вкрадчивый голос звучал щедрым обещанием истинного блаженства, рисовал красочные картины комфортного существования без эмоций. «Досадные обиды отныне не задевают до слёз, – вещало встроенное радио, – не рвёт душу чужая боль и не терзает зависть к успехам ближних. Ты паришь выше обстоятельств, обретя вожделенную свободу». «А что взамен? – доносился ропот не до конца сломленной воли. – Как же восхитительные моменты встреч с любимыми, заставляющие чаще биться сердце? Как же улыбка матери и детский смех, восхищение перед красотой природы и радость от сопричастности к её тайнам? Чем заменить милосердие к себе подобным и братьям нашим меньшим? Неужели океан прагматизма заполнит внутреннюю пустоту, превратив нас в чёрствых эгоистов?»

В будущем мы, должно быть, научимся прогнозировать события, рассчитывая их вероятность с помощью компьютерных программ, или даже сами станем компьютерами, внедряя в тела умные устройства. Следуя заложенному алгоритму, зададим вектор развития новорождённому и подождём, пока живая единица подрастёт. Разумеется, для максимального использования наследственного потенциала будут учитываться индивидуальные склонности к тем или иным видам деятельности. А если уровень эмоционального интеллекта снизится, то ничего страшного. Он же снизится у всех, и критерии успешности будут зависеть исключительно от степени умственных способностей. Комплексы по поводу отсутствия чувственных привязанностей канут в прошлое, а материнский инстинкт и вовсе отомрёт за ненадобностью. В нашей истории такие казусы уже случались, когда подразумевалось, что государство займётся воспитанием обобществлённых детей, а их матери – более полезными делами.

Желание подавить естественное начало несомненно совершенствует навыки рационального поведения. К несчастью, похвальное стремление не всегда идёт на пользу. Инстинкты, усмирённые рассудком, не подают сигналов в минуту опасности, и реакции организма обычно не хватает для его спасения. Инге повезло больше: отдел её нервной системы, отвечающий за мышление, был парализован, но древнейшая его часть, посылающая команду «бей-беги», включилась рефлекторно. Не помня себя, она взобралась на злополучный блок, и пустилась исступлённо прыгать по его поверхности. Твёрдая уверенность в своей правоте не позволила бросить отчаянных попыток и помогла добиться ожидаемого результата: в полупрозрачной матовой материи образовался разрыв. По мере расширения, из него медленно просачивались и уплывали вверх обрывки призраков, смутно напоминающие очертания людей и предметов. Они методично распадались на пиксели и бесследно исчезали между элементами схемы.

Открыв глаза, женщина обнаружила, что лежит возле беседки. Влажная трава приятно холодила разгорячённую кожу; рядом, не шевелясь, стояли люди. В тусклом свете фонаря подробности терялись, но в них определённо угадывались черты родителей и мужа. Чуть поодаль бледный человек с поднятыми к вискам руками усердно боролся с тяготением. По внешнему облику никак не выходило разобраться в его настроении, но, кажется, ему было не до шуток. Через мгновение всё пришло в движение – собачий лай прогнал наваждение. Жаль, подняться не доставало духа, и Инга так и осталась сидеть на земле, поджав ноги. Все взгляды обратились на чужака, который уже перестал сжимать голову и стоял неподвижно, уронив длинные руки вдоль туловища. Взор его потух, будто иссяк источник энергии внутри телесной оболочки, а живительная сила покинула хрупкое пристанище. «Извините, – непоследовательно заявил он без тени смущения. – Я немного задержался, мне пора домой, прошу не провожать». Перечислив ещё несколько дежурных фраз, непрошеный гость неторопливо ретировался, вежливо прикрыв за собой калитку. Раздался звук заводимого двигателя, по капле растворившегося в ночи.

Пока публика на поляне пребывала в крайнем недоумении, Сергей Анатольевич, оправившись от шока, неожиданно резко спросил: «Кто-то объяснит мне, что происходит?» Вопрос оказался из разряда риторических и отклика не вызвал. «Давайте хоть в дом перейдем», – нашёлся Иван, помогая жене подняться на ноги. Семейство перекочевало под крышу. Перенесённое потрясение безвозвратно прогнало сон, но привычная обстановка сыграла благотворную роль. Уже зашумел чайник, хлопнула дверь холодильника, и зазвучали первые реплики относительно происшествия во дворе. «Он возник, словно черт из табакерки, едва Инга отлучилась, – вспоминал отец. – Потом начались галлюцинации: змеи ползали по мне, сдавливали конечности, залезали под футболку. Я отбивался как мог. От парочки тварей мне удалось избавиться, но одна всё же обвила шею и принялась душить. Слава богу, дочь вернулась, иначе бы мне конец, а так, «бледнолицый» отвлёкся на неё и выпустил меня из зоны влияния. Гадина тотчас испарилась и я, схватив лопату, огрел его сзади. Подоспевший Иван связал мужика посредством бельевой верёвки, натянутой между деревьями, и отвёл Ингу, почувствовавшую себя плохо, в дом. Но удар оказался недостаточно сокрушительным. Пришелец быстро оклемался и снова взялся за своё, приказав мне перерезать путы. Спасибо жене, задержавшей его до прихода дочери, которая что-то внушила ему, отчего тот забыл, зачем пришёл».

– Ты прав, – согласилась Инга, – извилины я ему подправила. Не знаю, восстановится ли его, давшая трещину, память, но теперь он находится в замешательстве насчёт цели своего визита, и мы для него попросту не существуем.

– Его-то состояние мы оценили, – усмехнулся Иван, с иронией поглядывая на жену, – но чем конкретно ты довела его до амнезии – вот в чём вопрос».

Женщина, виновато улыбаясь, подошла к мужу.

– Мне просто не хотелось тебя пугать. Пойдём, я всё расскажу.

– Нам, пожалуй, тоже пора, – поддержали остальные.

Наступил долгожданный покой, до рассвета оставалось совсем ничего. Что готовит новый день, не знает даже самый прозорливый, а кто догадывается, не рискует произнести вслух. Тем, над кем распростерла крылья Любовь, бояться нечего. Благодатное чувство натягивает нити-провода между людьми и по ним бегут импульсы, стоит только настроиться на обожаемый образ. Беспокоиться надо тем, кто ненавидит ближнего. Народы, грешащие подобным пороком, обречены на вымирание. Если они не найдут взаимопонимания и не восстановят добрые отношения, человечество вскоре порядком измельчает, лишившись целой ветви эволюции. Чем не повод бить в набат? Ведь «потерявши плачем», а может статься и плакать будет некому. Выжившие элементарно не будут способны на это.

Погода испортилась. Шальной ветер, срывая листву с деревьев, убедил пешеходов одеться в куртки и плащи. Дачный сезон неизбежно заканчивался, и Инга с Иваном запланировали переселение в город. Детям пора было осваивать культурные навыки поведения, а не только лазать по заборам и барахтаться в водоёмах, в чём маленькие сорванцы весьма преуспели. Для исправления недочёта было решено отдать их в детский садик. Ребята с энтузиазмом откликнулись на перемены, связанные с переездом, и устроили жуткий переполох, пытаясь собрать игрушки, рассеянные по всему дачному участку. В захватывающем процессе активно участвовала Дина, прилагающая титанические усилия для постижения правил игры, в которую её вовлекли домочадцы. Судя по одобрительным возгласам, делала она всё правильно и потому продолжала сновать туда-сюда, оглашая окрестности весёлым лаем. Но поскольку автомобиль не смог вместить огромное количество вещей, частью пришлось поступиться, сложив на чердаке до следующего лета. Собака тоже не влезала, хотя и очень рвалась. «Послушай, оставайся с нами, – уговаривал Сергей Анатольевич, гладя животное по спине. – Будешь охранять нас с бабушкой, а после мы привезём тебя домой». Умный зверь примирительно махнул хвостом и, присев на плитках дорожки, затих.