Я намеревалась повернуться на другой бок и спать дальше, когда в комнату, едва постучав, вплыла Нелла с робкой Рози по пятам. Увидев меня в кровати, Нелла неодобрительно подняла брови, но от замечаний воздержалась, сказав вместо этого:

– Рози, будь добра, помоги госпоже Вире привести себя в порядок.

Сердце подпрыгнуло прямо в горло, и я едва справилась с волнением:

– В чем дело?

Но Нелла лишь приторно улыбнулась, давая понять, что ответа от нее я не дождусь, и, пока я занималась утренним туалетом, сама выбрала жемчужно-серое платье с белыми кружевными вставками по лифу и манжетам. Затем, после быстрого завтрака, который принесли в комнату, Рози помогла мне одеться и заплела волосы в прическу. И Нелла едва ли не погнала меня, как отставшую от стада овечку, вниз, в кабинет дяди.

Я была совершенно сбита с толку и не представляла, для чего я понадобилась дяде прямо накануне свадьбы, да еще и по-праздничному одетая. Мы кого-то ждали? Не Бернелов же? Но Нелла ни за что бы не показалась перед Нией Бернел одетой по-домашнему.

Я была настолько погружена в размышления, что не успела толком испугаться, когда Нелла почти втолкнула меня в кабинет и закрыла дверь с другой стороны.

Дядя был один и, похоже, готовился куда-то ехать – на столе лежал кожаный портфель с бумагами. Сам дядя, стоя ко мне спиной, что-то искал в высоком сейфе слева, и я рассмотрела лакированные деревянные шкатулки разных размеров, аккуратно расставленные на полках. Обычно сейфы были всегда заперты, и даже на занятиях дядя их не открывал – готовил камни заранее. Наконец, поиски завершились успехом, и дядя закрыл сейф сначала обычным, затем – амарантиевым ключом. Этот ключ я видела всего один раз. Амарантии были очень редкими и, как правило, существовали в природе в сдвоенном виде – как две сросшиеся половинки. Сначала их разделяли, а опытный камневидец пробуждал их силу откликаться друг на друга. Одна половинка устанавливалась в замке, другая – в ключе. Каждая пара была уникальна – подобрать другой амарантий к такому замку было невозможно, поэтому их использовали для охраны особо ценных предметов.

Дядя бросил на меня взгляд и спрятал в кожаный портфель небольшую шкатулочку.

– Последний сардалл. Весьма непредусмотрительно с моей стороны. Надо будет заказать еще.

Изначально сардаллы, «механические сердца», использовались, чтобы запускать ход часов, которые после этого не надо было раз за разом заводить, а впоследствии стали применяться и в заводных игрушках. По традиции наручные часы с сардаллом преподносили юношам на совершеннолетие. Но зачем сардалл дяде? И для чего позвал меня?

Прежде чем я смогла задать вопрос, дядя закрыл портфель и хмуро стряхнул с него пылинки.

– Мне как можно скорее, до начала Совета, необходимо обсудить результаты ревизии с Утешителем Йенаром. Конфиденциально. Лучше всего у него дома, поскольку тот находится в непосредственной близости от здания Совета. Но я бы не хотел привлекать повышенное внимание к своему визиту. К счастью, сегодня, как я узнал, у его приемного сына день совершеннолетия, поэтому я воспользуюсь этим поводом. А поскольку вы с его сыном одноклассники, твое присутствие добавит цели этого визита правдоподобия.

Дядя не сводил глаз со своего портфеля, поэтому не видел, что я побледнела, а затем мои щеки залил румянец.

– При других обстоятельствах я бы весьма не желал брать тебя с собой, но увы. Нам надо поспешить. Нужно еще успеть к часовых дел мастеру.

Без лишних вопросов я последовала за дядей к фаэтону, чувствуя, что кончики пальцев покалывает от волнения. В голове никак не укладывалось, что меньше, чем через полчаса, я увижу Кинна.

Из-за Хейрона, из-за приближающейся свадьбы, из-за того, что я выпала из школьной жизни, я совсем забыла, что день рождения Кинна всего через неделю после моего. Но в этом году ему, как и мне, исполнялось шестнадцать, поэтому, освобожденный традицией от занятий, он должен был быть дома, в кругу семьи. Которую ему заменил Утешитель Йенар.

В дороге дядя тут же углубился в чтение бумаг, и несколько раз я медленно вздохнула, собираясь с духом, чтобы заговорить.

– Дядя, я хотела поговорить с вами насчет свадьбы…

Дядя нахмурился и не сразу оторвался от бумаг.

– Да?

Голос его прозвучал сухо и сурово. Я сжала в руке сложенный веер.

– Я понимаю, что свадьба уже завтра, что все приготовления уже сделаны…

Дядя так посмотрел на меня – неподвижно, холодно, что слова замерли у меня на губах.

– Волнение перед свадьбой весьма объяснимо. Но я не собираюсь еще раз говорить, почему она должна состояться. Прости, Вира, мне нужно сосредоточиться.

И дядя снова погрузился в чтение.

Внутри у меня что-то задрожало. Я не ожидала, что дядя откажется меня даже выслушать.

Свадьба состоится.

Мы ненадолго остановились у часовой лавки, – дядя сходил за часами, и вскоре фаэтон выехал на многоцветную азонитовую брусчатку Храмовой площади, где прямо рядом с Храмом Зеннона, за оградой, чуть скрытый деревьями, располагался двухэтажный дом Утешителя.

Перед тем, как покинуть фаэтон, дядя вполоборота повернулся ко мне:

– Не забывай о том, кто ты, Вира. Особенно в этом доме.

Сглотнув, я кивнула. Не забывать о том, что я обманщица, и не дать обману всплыть, – вот что на самом деле имел в виду дядя.

Несмотря на ранний час, Утешитель Йенар, в своей обычной небесно-голубой форме, лично встретил нас и, кажется, совсем не удивился нашему визиту.

– Советник Дан, госпожа Вира! Какая честь. Прошу вас, проходите.

Почему-то мне представлялось, что дом Утешителя будет суровым, аскетичным, но он поразил меня своим уютом. Гостиная, в которую нас провели, была исполнена в пастельных, приглушенных тонах. Удобная мебель, пейзажи Серры на стенах – всё, хотя и простое, без излишеств, было подобрано со вкусом.

Дядя сухо поздравил Утешителя с днем совершеннолетия приемного сына и выразил желание лично преподнести подарок. Утешитель Йенар позвонил в звоночек и приказал появившейся служанке позвать Кинна.

Дядя и Утешитель заговорили о погоде и о планах города на засев полей. Я же, стараясь не выдавать своего волнения, рассматривала картины с видами Энтанской гавани со знаменитым заброшенным маяком, шпилей Аира на фоне Серебристых гор, Нумма, лежащего посреди зеленых холмов. Я перевела взгляд на Альвион, раскинувшийся в долине реки Рассны, когда в гостиную вошел Кинн.

Он был одет почти в копию школьной формы – только не серого, а темно-зеленого, почти болотного цвета, и без посеребренных пуговиц. Увидев меня, он замер с потрясенным видом. Судя по всему, служанка его о гостях не предупредила. Но когда Утешитель Йенар повернулся к Кинну, тот уже спрятал свои эмоции за маской вежливого удивления. Мне показалось, что от Утешителя не скрылось, что Кинна наш визит застал врасплох, и это доставило ему определенное удовольствие.

– Кинн, мальчик мой, Советник Дан и госпожа Вира пожелали поздравить тебя с совершеннолетием.

После неловкой паузы Кинн поклонился дяде, который в свою очередь произнес формальное поздравление и вручил шкатулку с часами. Кинн принял ее с положенной благодарностью. Я изо всех сил старалась не смотреть ему в лицо.

Дядя обратился к Утешителю Йенару:

– Как я слышал, Утешитель, у вас отличная коллекция антикварных карандашниц. Если позволите, я воспользуюсь этой редкой возможностью на нее взглянуть.

Утешитель улыбнулся, хотя взгляд его оставался холодным и изучающим, словно он прекрасно понимал, что дядю интересуют совсем не карандашницы. Он показал рукой в сторону дверей, которые, очевидно, вели в кабинет:

– Прошу, Советник. Это доставит мне величайшее удовольствие. – Он посмотрел на меня, потом – на Кинна. – Вероятно, госпоже Вире моя коллекция покажется не такой увлекательной. Кинн, будь добр, покажи гостье наше скромное жилище.

С этими словами Утешитель открыл двери, пропуская вперед дядю, затем зашел сам и закрыл за собой дверь. Мы с Кинном остались в гостиной вдвоем.