Время от времени Мишу, Колю, Сергея, Кима и меня он приглашал на не большие полуофициальные фуршеты по случаю открытия очередного объекта. Это выглядело как теплые, дружеские встречи. И естественно, мы стали видится достаточно часто.

Мое предвзятое мнение о нем, как о высшем государственном чиновнике постепенно стало меняться. Он оказался человеком умным и начитанным, приятным в общении. Мы разговаривали на совершенно разные темы, он много путешествовал в более молодом возрасте, теперь, по его словам, «дела мегаполиса не отпускали ни на минуту».

И это было действительно так. За последние три года город сильно изменился, он как гигантский пылесос втянул в себя дополнительно более семь миллионов человек. А темпы строек просто поражали.

Он искал молодые, талантливые кадры и все время говорил при встрече с нами, что самый сложный вопрос мегаполиса – наземная инфраструктура теперь в надежных руках, в том числе благодаря работе ребят. Говорил он искренне, и мне казалось, что в нашей компании он становился сам собой.

Это я могу сказать точно, так как пару раз нас приглашали на официальные городские приемы, где присутствовала почти вся управленческая верхушка мегаполиса. Там он мельком и мало разговаривал с нами, обходясь положенными любезностями. И на таких мероприятиях из живого, умного человека он превращался в холодного и отстраненного чиновника, казалось, его постоянно что- то тяготит.

Хотя он не оказывал мне особых знаков внимания, я вскоре поняла, что нравлюсь ему. Встречаясь с нами не большим дружеским кругом, он старался много говорить со мной, его постоянно интересовало мое мнение по тому или иному вопросу. Коля, конечно, заметил такой интерес. Но я сама себе и ему объяснила, что я профессиональный психолог, а людям всегда нравится интересоваться у меня как поступить в той или иной ситуации, об этом увлекательно слушать, а потом забыть.

Я предпочитала не думать о более интимном ко мне интерес, тем более что виделись мы не так часто.

И вот теперь, когда велось следствие по Колиному делу, у меня появилась мысль, а что, если, но я ее отмела, как не нормальную и забыла, надеясь на старания адвоката. Я не виню сейчас Иллариона Степановича, при имеющихся свидетелях Колю могли посадить на пять лет, но он сумел построить защиту так, что этот срок уменьшился вдвое.

И это можно назвать блестящей работой, если рассуждать отстраненно, но для меня Лара любой срок, когда Коля не со мной это мрак.

И я, наконец, решилась, несколько дней назад после встречи с тобой я набрала его номер, и он, как ни странно, быстро ответил и узнал мой голос.

Он очень удивился, услышав меня. Сказал, что пошлет за мной водителя. Вскоре около подъезда стоял не приметный автомобиль белого цвета, таких машин полным- полно в городе. «Шифруется» – проскочила мысль. Но я уже ехала в неизвестном для меня направлении, полностью доверившись ему.

Меня привезли за город и высадили в глухом лесу. Я вышла на аккуратную дорожку, посыпанную мелким гравием, которая вела к не большому деревянному домику, притаившемуся в густых соснах.

Запах смолы напомнил о приближающемся новогоднем празднике, который я проведу без Коли. И мне стало, так жаль себя, как будто я вновь превратилась в маленькую, беззащитную девочку, которую бросили одну. Я готова была разрыдаться, но остановилась, не за тем сюда ехала. Не далеко белели пушистые сугробы, и я взяла пригоршню снега и умыла лицо.

В домике оказалось светло и уютно натоплено. Он сразу направился ко мне и сжал мои замерзшие пальцы в своих горячих, сухих руках. Я чуть отпрянула, потому что это были пальцы чужого мужчины. Он начал извиняться, чувствуя неловкость, но смотрел на меня, не отводя глаз.

Я вдруг подумала, зачем я здесь? Разве я помогу Коле предательством? Но рассуждать было уже поздно. Я скинула полушубок на пол и направилась к нему. Но он, увидев мою решительность, отпрянул назад и усадил рядом на второе пустующее кресло. Потом спросил чуть осипшим от волнения голосом:

– Ты ведь пришла ради Николая?

– Да, – только и смогла ответить я.

– Выходит, что зря. От моего решения ничто не зависит. Есть гораздо более могущественный и жестокий человек, который с самого начала определяет исход этого дела. Мой водитель еще не уехал, так что можешь вернуться домой.

Я услышала эту новость, но не могла двинуться даже на миллиметр. А потом просто разрыдалась. Он успокаивал меня, гладил, как отец по волосам и совершенно растерялся. Не такую встречу он, наверное, представлял.

А потом как- то обреченно махнул рукой и сказал:

– Давай Ариша, просто поговорим.

Меня поразило то, как он назвал меня, по- домашнему так, как родную дочь, сестру или племянницу. И я вдруг расслабилась, меня перестало трясти от истерики, и я согласно кивнула.

И мы проговорили два дня.

Лара еще больше удивилась, услышав всю эту историю.

– Так, между вами ничего не было?

– Даже ты мне не веришь, – ответила ей Арина.

– Подожди, я приду в себя от твоего рассказа, и начну нормально соображать. Ты хочешь сказать, что мужчина, которому ты давно и сильно нравишься, не воспользовался ситуацией, когда ты полностью оказалась в его власти?

– Звучит неправдоподобно, не правда ли?

Лара вздохнула:

– Не будь ты моей подругой, не поверила бы.

– Ну, вот видишь, что говорить о других.

– Другие никогда не узнают, – сказала Лара.

– Что ты скажешь Мише?

– Скажу, что тебе нужно было побыть одной.

Арина обняла Лару:

– Спасибо подруга.

– Что ты предпримешь дальше?

Арина пожала плечами:

– Теперь не знаю.

Контролер 2025 стоял около большого окна, открыв его настежь. Морозный ветер врывался в помещение, принося колкие снежинки, которые попадая на теплый с подогревом пол, тут же таяли, оставляя мелкие точки.

Некоторое время он не обращал внимания на вошедшего в помещение управляющего. Лев сел в офисное кресло рядом с овальным переговорным столом и ждал.

– Вы большой оригинал Лев, – сказал контролер, по- прежнему стоя и не оборачиваясь около открытого окна – Не воспользовались ситуацией. И меня признаться, это удивило, и в некотором роде даже восхитило.

– Что вы имеете в виду Зарин? О какой ситуации идет речь?

Зарин, наконец, развернулся лицом к управляющему:

– Все вы отлично понимаете Лев. Я говорю об Арине. Вы с самого открытия «Пещер» не можете ее забыть. Что ж, я вас отлично понимаю, она умна и привлекательна. И сейчас как нельзя, кстати, самое главное препятствие на пути к ней удалено с вашей дороги.

Льву стало не по себе. Конечно, контролер говорил о Николае. И выходит, он тоже косвенно причастен к его аресту. Думать об этом не хотелось. Лев внутренне пытался оправдаться сам перед собой. Но получалось плохо. Он чувствовал себя как полная сволочь, особенно после недавней встречи с Ариной.

Ему хотелось быть великодушным, добрым и мягким по отношению к ней. Он прекрасно понимал, как девушка любит своего мужа, и что уже столько месяцев она находится на грани, то обретая надежду на его освобождение, то вновь теряя ее.

И зная Николая относительно недавно, он также проникся не то, чтобы дружескими чувствами, но неким уважением к нему. Чувствовалось в нем твердое основание, хотя идеальными помыслами он не отличался и раньше уж точно не был правильным мальчиком. Но Николай обладал теми чертами, которые, несомненно, привлекли такую девушку как Арина.

И конечно нужно было обладать изрядной долей смелости, чтобы стать поручителем и ходатайствовать об освобождении Кима. И сейчас, когда над тобой самим висел «дамоклов меч» не сдать его и даже не сообщить парню, что происходит.

Арина, которая во всей этой истории стала первой пострадавшей, также поддерживала мужа и не возненавидела корейца.

Это поражало и задевало Льва, он не решился бы на такой поступок. Поэтому то и не смог осуществить свои тайные желания и просто обнять Арину, которая все эти два дня находилась в мучительной близости от него.