Никита же сидел, курил и смотрел на это. Стоны усилились. Андрей начал кончать своей простатой. Это было так сильно и мощно, что он не озаботился, на что похожа его гримаса, когда кончал.
Рухнув на перину, мужчина дышал от усталости. С каждой секундой становилось не по себе после участия в этом. Это был его первый бисексуальный опыт. Было приятно во время него. Теперь как-то стыдно. Зато надежнее – раз спарились, значит, теперь будут и дальше дружить, и может, блага какие Андрею перепадут?
Арина покинула их. Покинула молча. Набросила халат и вышла. Они остались вдвоем.
Никита протянул другу сигару, подготовив ее к курению. Тот закурил. Закашлял.
– Крепкая…
– Что есть, то есть. Я курю редко и только по настроению.
– Я вижу, ты вкаченный…
– Ты тоже вкачаешься, – ответил Никита. Пепел упал прямо на пол, устеленный ковром.
Плевать.
Андрей. Сел рядом с ним и спросил:
– Ты не женат?
– Нет, а что?
– Могу тебя с дочкой своей познакомить. Она у меня…
Никита рассмеялся.
– Что? – обиделся Андрей. – Я серьезно…
Тамбовцев сдержал остатки смеха, проглотив их, чтобы ответить:
– Как мне нравится прямота простых людей. Ваша прямолинейность и ваша щедрость! Дочку за меня замуж… Ох, если бы Президент наш был ко мне таким же щедрым, как эти простые селяне! – мечтательно добавил он.
Андрей покрылся краской стыда за свое положение в обществе. Никита, заметив это, поспешил сменить тему:
– Тебе понравилось?
– Очень, – признался тот. – Но я не гомик…
Это прозвучало мрачно. Это тот случай, когда слово имеет жало.
– Правда? – Никита переспросил также мрачно, всматриваясь в Андрея своими красивыми глазами. Но в них было что-то маниакальное, не нормальное, от них сквознуло ненавистью. Его слово тоже обнажило жало, и Андрей почувствовал его укус. Почувствовал и пожалел, что сказал это.
– Я тоже, – посмеялся Никита, раздавив разом напряжение.
Он поднялся и, болтая своими крупными яйцами между ног, наполнил два бокала вином, которые стояли на столике. Один он вручил Андрею, другой оставил в руке.
– Успокойся, – сказал Никита и звякнул своим бокалом о бокал друга. – Жизнь так коротка. Если покрыть ее запретами, то она не имеет смысла. Запреты должны быть у бедных. Они не должны ни о чем думать, кроме как об уплате налогов и кредитов. Мы же можем трахать балерин в Варсале и моделей в Лувре.
– В Лувре?
– Да. Месяц назад мы снимали Лувр, где была оргия. И я там был, мед-пиво пил…– Никита снова улыбнулся, обнажив свои белые волчьи зубы.
– Ты что, балерин тоже трахал?
– Конечно, – ответил Никита и поморщился. – Неебабельные. Ебешь, как будто девочку-подростка. Одни ребра. Даже твоя жопа мне приятнее будет.
– А Волочкова? Она – мощная…
Никита рассмеялся.
– Я был у Волочковой на выступлении. Балетом это не было. Ее «умирающий лебедь» едва не вынудил меня достать пушку и добить его, – Никита говорит и столько злобы проявляется в его словах, словно она, скрытая, стремится выскочить, порвать цепи. – Зато я знаю ответ на вопрос Гончаровской Катерины: «Почему люди не летают, как птицы?», – Никита притворно задумался. – Или это был не лебедь? Может это был жирный пингвин, который никак не может протиснуться в утес? Или это был танец умирающей лошади после одного грамма никотина? Чего ты уставился? Между прочим, за это люди платили деньги. А я не люблю тратить их на бездарность. Эх, Сталина не было тогда с нами! Этот любитель балета, видя, как Настя крутит бицухой, отправил бы ее дотанцовывать своего лебедя на Колыму с кайлом в руках.
Никита поднял руку и показал перстень.
– Знаешь, что это за монета?
– Нет, – Андрей взял его руку в свою, и стал разглядывать монету в обрамлении перстня. – Старинная?
– Это одна из двух монет, которые сохранились. Ей две тысячи лет. Эти монеты времен Иисуса. Она одна из тех тридцати монет, которые были уплачены Иуде за предательство бога. Иуда пожалел о содеянном, вернулся в Синедрион и выбросил деньги под ноги фарисеев. Две из них дошли до наших дней.
– Да-ну! – засомневался Андрей. Теперь он смотрел на монету еще более испытующе.
– Мои работяги три года не доедали в нулевых на моих заводах и фабриках, чтобы их господин смог его купить. Это очень, очень, просто баснословно, дорого!
– Да, я тогда работал на твоем авиазаводе… – признался Андрей. – Помню, как мне заплатили крохи.
– Правда? – улыбнулся без тени смущения Никита и указал на свой перстень. – Вот, где твои деньги. Большой зверь отбирает у беспомощного. Такова жизнь. Ее либо признаешь и учишься жить по ее правилам, либо гибнешь.
Андрей напомнил другу кое о ком:
– Тогда же появились «партизаны».
– Помню, помню… – затянул голос Никита. – Шестеро идиотов, решивших, что они способны изменить мир и укравших оружие из участка. Двое при штурме застрелились… остальные сидят…
– Один из них ислам принял… – почему-то сказал Андрей.
– «Жаждущий поклонения ничтожен. Ищущий кому поклоняться – бессилен» – Книга Тьмы, третья глава, шестой стих.
– В Аду есть свое Писание? – удивился Андрей.
– Конечно. Но оно не подходит таким, как эти «партизаны». Оно подходит тем, кто решителен и не боится признать реальность.
Они долго разговаривали о разном. Но всегда Никита обходил стороной вопросы, как он сам смог добиться такого богатства и такого влияния. Видно было, что там не обошлось без криминала, и там было, что скрывать.
Уже рассветало. Солнце поднималось, проливая свет на тайны ночи, на содеянные в ней преступления, прогоняя ее, разгоняя тьму.
5 Сперма и пот.
Ольга встретила отца вся в волнении. Она переживала за него и нервничала о том, как пройдет их встреча. Как только отец вошел, она обняла его.
–Как от тебя пахнет приятно! – она вдохнула запах Арины и Никиты. Их духи смешались на теле отца, став одним единым ароматом. – Я так волновалась за тебя, но вижу, ты неплохо провел время.
Андрею хотелось прыгать от счастья. Он помирился со старым другом. Но все-таки Андрей понимал, что ему, как мужчине, придется торговаться с самим собой. Этот опыт требовал от него отчета перед собой. И уйти от него было невозможно.
– Откуда у тебя такие друзья? Есть будешь?
Андрей прошел на кухню, сел и закурил. Он вернулся домой из роскошного дворца, покидать который не хотел. Вот бы там поселиться с дочкой! Арину бы эту дальше трахать…
– Вот такой я у тебя, общительный, – гордо ответил отец. – А ты знаешь, он не женат…
Ольга удивилась:
– И что?
– Познакомиться с тобой он не против. Так что если что – быстро под венец! Быстро от него рожать…
– Перестань! – лицо Ольги залилось краской. Она всю ночь не спала. Искала в Интернете хоть что-то об этом Тамбовцеве, но информации о нем было очень мало. В основном муссировалось «наворованное» им. Зато она увидела его лицо на фотографиях. Красив, как Дьявол!
– Такие мужчины выбирают себе других девушек.
Андрей тоже налил себе чаю, поболтав пакетик с заваркой в кипятке. Затем снова уселся и ответил:
– Ты бы видела, какой там дворец!
– Видела в Интернете. Огромный замок.
– Внутри! Там такое все… отовсюду сквозит богатством и роскошью. Еда – я и не видел такой! Язычки соловьиные…
– Соловьиные? – посмеялась Ольга.
– Да. На золотых блюдцах. Знаешь, а Никита вполне прост в общении. Так же как и раньше. Так что, я думаю, у нас получится тебя за него выдать. Ты у меня умница, красавица…
– Пап, перестань!
Все же она задумалась. А вдруг? Но тут же спохватилась. Ей совершенно недостает опыта в сексе. Где его взять, как не на практике. В окно она видела рабочих. Их привезли из города в поселок чинить дорогу. Рядом с ними была будка, в которой они обедали. Вид этих загорелых и красных, как раки, крепких суровых мужиков, блестящих от пота, раздетых по пояс, не очень-то возбуждал Ольгу. Но она все же решила, что именно на них она сможет отработать навык сексуальных подвигов, чтобы потом совершить их в постели олигарха, владыки Дальнего Востока России.