Но как к ним подойти? Как предложить? Их было восемь мужиков, разного возраста. Все в касках, лица угрюмые и без тени желания чего-то, кроме конца рабочего дня. Она решилась выпить отцовой водки, для смелости, и, одевшись в короткое платье, без трусиков, направилась к дороге. Отец в это время лежал в ванной, не включив в ней свет. Он не видел похождений «скромницы-дочули».

Андрей лежит в прохладной воде и смотрит во тьму. Мысли без слов метались в голове. Мысли кричат и ни слова не говорят. Он слушал их и не мог разобрать ни слова. Как дать им речь, дать им возможность сказать?

Наконец, Андрей перестал себя слушать. И стыд отпускал его. Да, он проглотил сперму Никиты, сладковатую, вязкую, но унизил ли он этим себя? Может Никита и не думает о нем плохого? Может он наоборот захочет повторить с ним? Тогда что? Андрей согласится. Ляжет с ним вновь. Ляжет, даже если Арины не будет, а будут только они вдвоем. Ляжет.

Он вспомнил своего друга Толю. Да, тот имеет связь с другим мужчиной, с Иваном. Об этом знает из посторонних только Андрей и его дочь. У Вани есть жена и дочь. Толя отец двоих детей и тоже женат.

В памяти возник Толя. Возник таким, каким видел его Андрей в момент промелькнувшего соблазна. С банкой пива, погрузив одну ногу на бордюр, Толя стоял и рассказывал про коробку передач на его грузовике. От жары он расстегнул рабочую рубашку, и Андрей видел вновь его грудь, левый сосок, открывавшейся взору с каждым порывом ветра и его пошлую дорожку, уводящую в штаны. Она увела немало женщин, женщин замужних и разведенных, женщин ищущих мимолетной связи и своей судьбы. Андрей тогда отдернул себя, потому что на мгновение захотел. Толик рассказывает про коробку передач, сопровождая речь матом, а Андрей хочет его и отдергивает себя. Не слушает, но улыбается.

Тьма вокруг. Она сгустилась, царствовала, угрожала. Из нее перед Андреем возникло лицо ее супруги. Не то, которое он знал при свете, с морщинами, потухшим взором, спившемся дотла, с горькими от спирта губами, а лицо ночное, которое он знал, когда губы ее не были горькими, а кожа была гладкой. Образ ее лица. Он возник во тьме и из тьмы. Тьма сгладила морщины, убрала тяжелые мешки под глазами, выровняла губы. Андрей видит ее и чувствует – его жена мертва. Ее больше нет. Но призрак был таким живым, что Андрей протянул руку, чтобы коснуться. Но лицо ее вдруг стало меняться. Оно вздулось, покрылось пятнами, глаза высохли, зрачки расплылись и веки оставили от глаз лишь покойницкий прищур. Губы безобразно раздулись, обнажив наполненный личинками рот. Андрей закричал и вскочил, всполошив воду в ванне. Покойница исчезла. Он нащупал на полочке зажигалку и огнем ее, жалким, как молитва проклятого в Аду, освятил ванную комнату. Никого. Лишь тьма. Тьма набрасывалась на слабеющий огонек, поглотив в себя пол, стены, полки со средствами ухода и гигиены. Она подползала к краям ванны, в которой метался мужчина, бормоча:

– Показалось! Показалось!

Ольга на пути к цели. Она идет и шаг ее все нерешительнее.

Один из рабочих поправил на потной голове каску и крикнул:

– Все! Больше не скидывай!

Машина прекратила сыпать асфальтную крошку. Он взялся за грабли и стал с другими распределять крошку по дороге.

– Блядь, один гудрон вместо асфальта! – ругался он.

Ольге он понравился. Грубость и жесткость характера были выбиты на его лице.

– Можно вас? – окликнула его молодая девушка в коротком платье.

– Меня? – переспросил он, оглядев ее.

– Да, вас. На пару слов.

Если это будет какая-нибудь ерунда, то ему не до шуток.

– Работаем! – крикнул он бригаде и подошел к девушке. Струя пота потекла из-под каски по его щеке, застревая между волосков грубой щетины.

Ольга выдавила из себя:

– Скажите, вы могли бы заняться со мной сексом?

Этот сорокалетний мужчина, опешил. Такое в его жизни было впервые.

– Нимфоманка? – прямо спросил он. Его спросили в лоб и он спрашивал в лоб.

– Видите ли, – поспешила объяснить суть поступка девушка. – Я познакомилась с богатым человеком, но мне недостает опыта. Я бы хотела поразить его им.

– Ах вот оно что! – засмеялся рабочий. – Со мной ты хочешь?

– Со всеми.

Он снова опешил, потом оглянулся. Бригада перешептываясь, сплетничала.

– Жди тут.

Он вернулся к мужикам, долго с ними обсуждал. Они то и дело оглядывали девицу, смеялись. Наконец бригадир махнул ей и она пошла за ним к будке. Он помог ей подняться по лесенке, и она оказалась в закуренной, пропахшей потом и грязью будке. Мужчина расстегнул ремень на штанах и спустил штаны с пропотевшими трусами. Запах мужского пота усилился. Это был горячий запах мужских гениталий. Яйца мужчин всегда пахнут спермой. Даже через запах пота ощущается запах семени.

– Разуваться не буду, а то тебя вынесут отсюда мертвую, – шутил грубо и пошло мужлан. – Давай, дочка, учись.

Его член был волосатым, не стриженным. Светлые волосы скатались в трусах и были мокрыми от пота. Ольга оказалась прямо перед его встающим пенисом. Она заглотила его полностью. Обладатель члена застонал. Ей было противно. Член был соленым от пота, пах спермой и потом, но с каждым движением по его поверхности губами и языком, она все больше вникала в его вкус, успевала распробовать самца и прочувствовать приятность прикосновений к нему.

Но когда у него встал во весь рост, Ольга увидела елду сантиметров двадцать! Едва могла она сдерживать рвотный рефлекс и могла передохнуть только тогда, когда мужчина вынимая свой агрегат изо рта, подставлял яйца. Она лизала его волосатую мошонку, ощущая множество волос во рту. Его волосы с яиц и лобка. Потом снова елда. С Ольгой он не церемонился – трахал в рот, что Ольга не в силах была ни дышать, ни сглатывать слюну. Такого она не ожидала. Было грубо, мучительно, и уж только потом приятно.

– Вооот, уже лучше! – он смог впихнуть член под корень и прижать голову девицы к себе. Она сосала, глотала его выделения, но даже не знала имени этого самца. Это дико возбуждало. Все казалось не реальным. Она была для него подстилкой, для которой даже не незачем ополаскивать водой из бутылки член, чтобы смыть скопившуюся смегму. И она ее поглотила.

– Хорошо. Еще давай, дочка, также! – позволив ей глотнуть воздуха, он снова запихал ей пенис, что яйца очутились под подбородком и волосы с лобка лезли в ноздри. Ольга никак не могла добиться его оргазма. Он же не торопился, несмотря на стуки в дверцу будки: другим тоже хотелось попользоваться девочкой. Ольга задрала вверх руку и нащупала на сильной груди самца сосок. Она решила, что это ускорит процесс.

– Вот, вот, давай еще, дочка! Хорошо.

Ольга заглотила, стараясь не допускать мысли о рвоте. Это помогало – не думать о рвоте. Сосок между ее пальчиков затвердел, встал и послышались стоны. Мужик кончал. Член пульсировал, но сперма била струями в глотку и не ощущалась во рту. Ольга едва была жива и обмякла от удушья, вися на члене. Слюна сползала по нижней губе на яйца и лилась в спущенные трусы мужчины. Член стал немного мягче. Обладатель пениса вынул его и она жадно глотнула воздуха. Только сейчас Ольга смогла рассмотреть его: крутой! Прямой, с выраженной головкой, похожей на шляпу гриба. Весь венозный, смуглый.

– Не плохо. У тебя явно талант, если это был первый член во рту.

– Первый, – призналась Ольга.

– А что раньше не сосала никому? – спросил он, застегивая ремень.

– Стеснялась…

Он ухмыльнулся, оглядел ее с насмешкой. Повернувшись, мужчина ударом руки распахнул дверцу. На мгновение ей стало стыдно за свое положение подстилки, но когда следом вошел другой мужчина, глаза которого горели похотью, стыд уступил место желанию. Он был того же возраста, но ниже ростом и имел такую же мощную грудь и небольшой живот.

– Давай, – спустив штаны, направил голову девушки к своему органу. Своим нетерпением, он заражал и ее.

Она заглотила его член, тоже погрузившись в заросли и гадая, каким он будет, когда полностью встанет. Повезло. Толстый, но в длину не больше тринадцати сантиметров. Ольга сосала ему легко, уже получая удовольствие сама. Одна ее рука, скользила по клитору, вторая гладила липкие от пота яйца самца. Он хвалил ее старания.