— Твоя правда. Но иначе нельзя.

— Почему?

— Наивный вопрос. Вы еще слишком молоды, поэтому пока вам трудно понять некоторые вещи.

— Какие? — Рик начал заводиться. — Что людей надо держать в секторах, как свиней в загоне?

Ему захотелось двинуть кулаком в узкое лицо Председателя.

— Слишком грубое сравнение, друг мой, — как ни в чем не бывало с улыбкой ответил Париж. — Люди злобны и глупы. Их нужно держать под контролем, иначе начнется хаос. А чтобы контролировать человека, нужно владеть его мыслями. Мы создали систему порядка. Если бы не система, вы поубивали бы друг друга, перегрызли бы глотки, сражаясь за последние куски мяса. Более того, вы бы разрушили пространство нашего общего дома и превратили бы Термополис в настоящий могильник. Вы слишком одичали в своих секторах и пока не готовы к свободе. Со временем люди Термополиса по-настоящему объединятся в единое общество, и мы заживем, как прежде. Но торопиться нельзя. Мы должны быть осторожными. В сложившейся ситуации риск равносилен смерти. Нам всем нужно терпение и большая мудрость.

— Красивые слова, — Рик пару раз хлопнул в ладоши и резко вытянул руку, указывая на сидящего за столом. — Ту же песню мне пел мерзавец Крез, сидя в теплом кабинете, пока дети и старики с нижних уровней коченели от холода! Что вы на это скажете?

— Согласен, — кивнул Париж. — Креза надо убирать. И вообще, ваши порядки нуждаются в некоторых реформах. А что, если я предложу тебе пост Смотрителя Коммуны Омикрона?

— Что? — опешил Рик.

— Да-да, — Париж взмахнул рукой. — Мне надо идти, они уже заждались. Подумай над моим предложением, Рик Омикрон. Вы можете побыть здесь и послушать, а потом я вернусь, и мы отправимся обедать. Идет? Отлично!

Париж с довольным видом спустился в коридор, прошел в холл и быстро оказался в зале, где все приветственно поднялись с мест.

Рик повернулся к Майе, с трудом соображая, сказал:

— Мне не послышалось?

— Нет, — она покачал головой. — Все так и было. Он предложил тебе кресло внизу.

— Я не могу в это поверить, — пробормотал Рик. — В голове не укладывается.

— Да, все это… — она запнулась и предложила: — Давай лучше послушаем их.

И они замерли перед ограждением, взявшись за руки. Представители секторов явно испытывали робость в присутствии Парижа. Начали с короткого отчета о делах в каждом секторе. Толстяк оказался представителем сектора Хи, самого нижнего из обитаемых, и отзывался на титул командира. Мужчина в сером представлял сектор Мю, пока закрытый от внешнего мира, и к нему обращались «настоятель». Седовласый старик был королем сектора Дзета. Все они говорили об ограниченных, постепенно подходивших к концу зарядах топлива для секторальных генераторов. В самом лучшем положении оказалась Церковь Мю — у них еще оставалось целых пятнадцать процентов заряда. Хуже всего дело обстояло в Коммуне Омикроне. Крез ерзал в кресле и нервничал сильнее других, хотя беспокоиться полагалось Аркадию, в секторе которого полыхал бунт. Тот вообще прикрыл глаза и словно дремал. Но вот очередь дошла и до него.

Аркадий коротко обрисовал ситуацию, описав поединок Рика и Корнеллиуса и последующие события. Париж слушал, и благостная улыбка не сходила с его лица. Рик понял, что Париж улыбался все время, сколько он его видел, — то широко, то одними уголками рта. И еще — что это на самом деле не улыбка.

Аркадий переключился на инцидент с ускорителем частиц, но Париж поднял руку.

— Пока отложим эту тему, — сказал он. — Когда будет подавлен мятеж?

— Бунтовщики объединились с мутантами. Вместе они захватили половину Сигмы и низы Тау, зажав нас в клещи… — Аркадий умолк, подыскивая слова.

— Меня это не волнует, — отрезал Париж.

Все замерли, не смея шелохнуться. Из зала словно откачали воздух.

— Мы, — совладал с собой Аркадий, — отобьем у них уровни и вышвырнем наверх. За два дня.

Париж сидел очень прямо. Его рука медленно, как бы лениво, поднялась со стола, и палец нацелился в главу мятежного сектора:

— Если через два дня мятеж не будет подавлен, вы оставите свой пост и отправитесь прямиком на растопку вашего реактора. Вам понятно?

Аркадий кивнул.

— Что вы хотели сказать насчет ускорителя?

Аркадий торопливо изложил все, что произошло сразу после ритуального поединка вплоть до сцены в кабинете, когда Майя пригрозила им оружием. Париж слегка подался вперед.

— Это все, господин Председатель.

Париж заставил Аркадия еще раз повторить все, что касалось фрагмента с креслом в технической комнате позади поста управления, дотошно уточняя каждую деталь и мелочь. Это напоминало допрос. Секретарь в углу равнодушно документировал происходящее. Наконец Париж откинулся на спинку стула и погрузился в раздумья. Члены Совета почтительно ждали.

— Молодой Рик Омикрон запустил программу «Уран». Зачем он это сделал, нам предстоит выяснить. Стержень Термополиса активирован. Внешний контур Термополиса активирован. Все это сделал Рик Омикрон, и все это является частью программы «Уран». — Он по очереди оглядел членов Совета. — Но ничего страшного не произошло. Если бы не мятеж, мы давно выслали бы туда техника с четвертой степенью доступа и вернулись к исходному положению. Ситуация находится под контролем. Все, что нам нужно сделать, это подавить мятеж Корнеллиуса и остановить программу «Уран».

— Господин Председатель, — толстяк из сектора Хи заскрипел креслом, — мы готовы выслать боевые отряды на помощь Сигме и Тау. Если задача должна быть решена, мы не можем потерпеть поражение.

— И как вы объясните своим людям существование верхних соседей?

— У нас есть парочка заготовок на этот счет, — осклабился толстяк.

— Спасибо, командир Джерард. Мы воспользуемся вашей помощью исходя из обстановки. Будьте готовы.

— Всегда!

Все зашевелились, собираясь встать.

— Мы еще не закончили. — Париж остановил присутствующих движением ладони. — Я займу ваше драгоценное время всего на пару минут. Это касается юноши, Рика Омикрона. — Он впился ледяным взглядом в Креза. — Вы не подскажете нам, Смотритель Крез, каким образом человек из третьего эона имеет доступ четвертой степени к технике нижнего эона?

Даже сверху было видно, как затряслась нижняя губа у Смотрителя Коммуны.

— Он сын женщины с верхних уровней. Ее пригнали во время набега на Лямбда, вместе с другими женщинами. Во имя нужд Коммуны я сделал это. — Крез немного подумал и добавил: — Она уже была беременна, потом стало понятно. От кого, не знаю. Она умерла от болезни несколько лет назад.

— Лямбда относится к тому же третьему эону, — сказал Париж. — Значит, женщина не родилась там, а каким-то образом попала в сектор извне. Когда она прибыла в Омикрон?

— Двадцать лет назад.

— Благодарю, Смотритель. Если вы что-нибудь вспомните о ней, неважно, что угодно, тут же сообщите мне. Это в ваших интересах.

— Слушаюсь, господин Председатель! — выпалил Крез и тихо буркнул вдогонку: — Дался вам этот щенок.

Париж остался невозмутим и объявил:

— Все свободны.

Члены Совета торопливо покинули зал заседаний. Париж повернулся к секретарю. Тот что-то искал в своем настольном компьютере.

— Ничего, Председатель. Никаких инцидентов, никакого нарушения периметра. Количество граждан оставалось стабильным. Смерти, рождения — все документировано. Никто не покидал эон в течение года.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

На лице Парижа впервые проявилась серьезная озабоченность. Морщины прорезали его обычно гладкий лоб.

— Надо будет побеседовать с самим Риком Омикроном. Вдруг он что-то помнит. — При этих словах он посмотрел вверх, точно туда, где стояли молодые люди.

Рик невольно отпрянул от ограждения и переглянулся с Майей.

— Чего он добивается?

— Неужели не понял? — воскликнула Майя. — Ему нужно обезопасить себя, чтобы никто не смог в будущем повторно запустить программу «Уран», чем бы она ни была.

— Надо сматываться отсюда. — Рик оглянулся в поисках выхода. — Теперь понятно, отчего он так беспокоится — хочет удержать власть. Ну что ты стоишь?