— Давай поговорим об этом в другом месте.

— Тогда будет слишком поздно!

— Ничего подобного. — Голос коронера был негромким и обманчиво безмятежным. Судья вел себя как гробовщик. — При возникновении серьезных сомнений дознание всегда можно провести снова. — Коронер посмотрел в глаза Мэллори, дав понять, что шансов на пересмотр нет никаких, и одновременно обвинив его в том, что Мэллори привел в суд нарушителя спокойствия. Потом кивнул приставу, и тот решительно направился к ним.

— Видишь? — сказала Кейт, мягко отведя Бенни от стола. — Мы всегда сможем вернуться.

— Правда, Кейт? — выпалила Бенни. — Мы действительно сможем вернуться?

Кейт тут же пожалела о своих словах. В машине Бенни начала спрашивать, когда именно они смогут вернуться. И что нужно сделать, чтобы это случилось. Когда они начнут? С чего начнут? Что она может сделать со своей стороны? Какова ситуация с точки зрения закона? Нужен ли им адвокат? Сможет ли этим заниматься любой адвокат или только специалист по уголовным делам? Могут ли они воспользоваться услугами личного поверенного Денниса?

Через два-три часа таких разговоров Кейт захотелось убежать и спрятаться. Она несколько раз бегала в туалет, чтобы заставить Бенни замолчать. Потом сделала вид, что ей нужно сходить во «Всегда готов», взяла книгу и отправилась в сад. По возвращении выяснилось, что Мэллори начал волноваться и пошел ее искать. После этого настал короткий перерыв. Оставшись одна, Бенни ушла к себе.

В отчаянии Мэллори позвонил Джимми Корнуэллу, и доктор пообещал еще раз заехать в Эпплби-хаус в конце дня, по пути домой. Джимми собирался утешать и успокаивать убитую горем женщину, страдающую от посттравматического стресса, но быстро понял, что ошибся. Он столкнулся с отчаянной решимостью и кучей гневных вопросов.

Почему он неправильно оценил ситуацию в момент смерти Денниса? Понимает ли он, что его показания помогли вынести постыдно неверный вердикт? Необходимо его пересмотреть. Нельзя терять ни секунды. Может быть, в следующий раз вызвать в суд полицейского врача, лучше него разбирающегося в том, что касается насильственных смертей?

— Она выбросила таблетки, которые ей дали в больнице, — сказал Мэллори, провожая Корнуэлла к машине. — Говорит, что не может позволить себе наполовину дремать, когда впереди столько дел.

— О боже…

— Мы просто не можем ее переубедить.

— Конечно, не можете. Одержимые не признают доводов. И здравого смысла тоже.

— Но что нам делать?

— Конечно, я могу созвать консилиум. Однако Государственная служба здравоохранения…

— Мы заплатим.

— Но судя по тому, как обстоят дела в настоящий момент, вряд ли она согласится.

— Ты не думаешь, что она… сдастся?

— Ни за что. Она считает, что ошибаются все остальные. — Корнуэлл сел в машину. — Я оставил Кейт другой рецепт. Может быть, вам удастся ее перехитрить.

— Мне эта мысль не по душе.

— Извини, но другого выхода я не вижу.

Вернувшись в невеселое настоящее, Мэллори поставил пустую кружку и понял, что уснуть не сможет. В окно лился лунный свет, делавший стены и мебель бледными. Тишина, которая должна была успокаивать, казалась вызывающей и абсолютно неприемлемой.

Всеми владело возбуждение. Он видел окна квартиры Бенни. В них горел свет. Мэллори посмотрел на будильник. Половина третьего.

Кейт, крепко прижавшаяся к его груди, дремала. Он не мог пошевелиться, не разбудив ее. Поэтому Мэллори сидел и волновался из-за Бенни, волновался из-за Полли, волновался из-за переезда и из-за нового бизнеса. Вспоминал тот казавшийся бесконечно далеким день, когда он, Кейт и Полли сидели в конторе «Бринкли и Латам» и читали завещание тети Кэри. Как счастливы они тогда были…

И Деннис тоже, причем совершенно бескорыстно. Мэллори вспомнил, как горячо он предложил им свою помощь. Как его взволновала сама идея о создании издательства «Чистотел». Лоусон вспомнил еще более далекое прошлое. Времена, когда он был совсем мальчишкой, а Деннис приходил в дом тети. Как вежливо его допускали к участию в беседах, не относившихся к бизнесу. Конечно, Мэллори это быстро надоедало, и он убегал играть. Но не забывал о доброте и внимательности, которые проявлял Деннис, когда мальчик пытался присоединиться к ним.

Последние три дня были такими трагичными, а после смерти Денниса пришлось сделать столько дел, что Мэллори было не до скорби. Но теперь его душой постепенно овладевало горе.

Естественно, о взрыве Бенни Фрейл в суде коронера узнала вся деревня. Большинство людей ей сочувствовало, особенно те, кто видел, как она шла от Киндерс к Эпплби-хаусу в вечер смерти Денниса Бринкли. Другие, более бессердечные, говорили, что она всегда была со странностями, так что в этом нет ничего нового.

Но искренне расстраивалась только Дорис Крудж. На следующий день она принесла Бенни коробку шоколадных конфет. По-настоящему дорогих, которые она берегла на день рождения сестры.

Бенни была на кухне с Кейт и Мэллори. Она взяла коробку, отложила ее в сторону и продолжила разговор. Дорис была потрясена. Она слышала, что иногда кто-то становится «совершенно другим человеком», но думала, что это означает создание нового имиджа, как во время телешоу. Иначе как человеку стать совершенно другим? Но это случилось у нее на глазах.

Бенни — стыдливая, застенчивая Бенни — ожесточенно спорила с Мэллори из-за похорон Денниса.

— Ей-богу, Бен, — говорил он, — какое это имеет значение?

— Значение? Конечно, это имеет большое значение.

— Викарий считает… место… понимаешь?

— Деннис ненавидел саму мысль о кремации! — Тут Бенни ударила кулаком по столу. — Ему постоянно снился страшный сон, что его положили в гроб и отправляют в печь!

Мэллори решил, что такие сны могли сниться только самой Бенни. А потом до него дошло. Ну конечно! Речь шла об эксгумации тела и его повторном осмотре, когда несуществующий убийца будет наконец пойман.

Но она была очень расстроена и прошла через суровое испытание. Какая разница, как похоронят бренные останки Денниса? Впрочем, если Денниса кремируют, это поможет скорее поставить крест на ее страшных фантазиях.

— Ладно, Бен, я подумаю, что можно сделать.

— Спасибо, — сказала Бенни и быстро встала из-за стола. — Я пойду к себе и начну кампанию. Наверно, следует первым делом обратиться в лондонские газеты. Как ты считаешь?

— Не уверена, — ответила Кейт. — Конечно, если твое письмо опубликуют, на него обратит внимание больше народу. С другой стороны, таких случаев там пруд пруди, поэтому шансов, что его опубликуют, намного меньше.

— Я об этом не подумала — сказала Бенни. — Лучше начать с местных газет. А после ленча я поеду в полицию.

Кейт и Мэллори обменялись осторожными взглядами. Взволнованная Дорис села за стол, вылила в себя остатки кофе и сказала:

— Бен, я не понимаю, в чем дело. Что там произошло?

— Кейт объяснит. Мы здесь все заодно.

Полиция оказалась крепким орешком. Приехать в полицейский участок Костона и поговорить проблемы не представляло. Но встретиться лично со старшим офицером убойного отдела оказалось очень трудно. Бенни злобно заявила женщине с приятным голосом, что поскольку именно этому отделу предстоит заниматься повторным дознанием, говорить с кем-то другим не имеет смысла.

Какое-то время Бенни слушала женщину и качала головой. Ответ был явно отрицательный. До нее долетали сухие фразы: «…в первой инстанции… обычная процедура… потом ваше заявление нужно будет… разговор с…» Она бросила трубку. Что дальше?

Бенни была нерешительной, суетливой и доверчивой, но не глупой. Она знала, как к ней относятся люди, которые плохо ее знают. Именно с такими людьми ей предстояло столкнуться в полицейском участке. Если она будет спорить и упираться, ее не примут всерьез. И либо попросят уйти, либо выставят силой.

Ей требуется поручитель. Причем человек, который будет на ее стороне. И занимающий видное место в здешней общине. Она подумала о докторе Корнуэлле. Джимми практиковал в Костоне больше двадцати лет. Наверняка среди его пациентов были и полицейские. В том числе парочка высокопоставленных.