— Это от мистера Мэтлока. — Она вскрыла письмо. — Из Сиднея. Он — «единственный оставшийся в живых член послевоенной группы наблюдения, деятельность которой тщательно описана в прилагаемом ценном документе».

Мэллори громко расхохотался.

— Ты шутишь!

— Может быть, мы нашли нового «Ловца шпионов». Рукопись наверняка зашифрована.

— Дай посмотреть.

Кейт перевернула несколько страниц. Они были разделены на колонки. Мощность и номера моторов. Запас топлива. Время прибытия и убытия. Депо. Фамилия и номер машиниста и кочегара. Все это гордо называлось «Точная история убытия и прибытия поездов с Юстонского вокзала до Ньюнитон-Трент-Вэлли с 1948 по 1957 годы».

— Слежение за поездами!

— Не смейся, — сказала Кейт. — Это его жизнь. Бедный старик. — Она вложила книгу в конверт и решила отослать ее обратно заказной почтой. То, что рукописи придется возвращать, раньше не приходило ей в голову. Нужно будет упомянуть об этом в следующих рекламных объявлениях.

Они проверили оставшиеся рукописи. Одна, описывавшая «веселые приключения автора в Марокко», называлась «Плетки, да не те»[74]. Она была испещрена пятнами от пива и множеством необычных галочек. Кейт больше всего понравились отметки в виде рыбы и чипсов. Был еще один «быстрый триллер», начинавшийся со страницы 160 и заканчивавшийся через три главы. Комедия «Мушиный бог» о похотливом мойщике окон и грустный экологический опус о племени лягушек, которые заразились вирусом от загрязненных листьев кувшинки и отправились к морю обетованному под руководством болтуна и пустозвона Старого Квакуна. Все остальные представляли собой скучные дневники, написанные в стиле Бриджит Джонс, но без ее юмора и стиля.

— Ничего хорошего?

— По сравнению с этим Том Клэнси — Гомер.

— Я думал, у Гомера была борода.

— Давай откроем бутылку.

В тот вечер они обедали втроем. Мэллори и Кейт, чувствовавшие себя так, словно идут по битому стеклу, беседовали на безобидные темы. Говорили о саде, об обнадеживающих новостях насчет болезни Эшли, о теплой и ясной погоде. Бенни говорила очень мало, но съела почти все, что было на тарелке, после чего аккуратно сложила нож и вилку. Кейт вспомнила фразу, которую часто повторяла ее мать, когда люди оправлялись от болезни или неожиданной катастрофы: «Поспешай не торопясь».

Перед приходом Бенни Кейт и Мэллори обсудили, как быть с дознанием, и решили, что если Бенни не затронет эту тему, то и они промолчат. Оба продолжали надеяться, что она передумает. И тут Бенни, теребя миску с еще теплой малиной, заговорила об этом сама.

Сначала она задала несколько вопросов и слегка успокоилась. Да, Лоусоны отвезут ее и привезут обратно. Да, Мэллори уверен, что они будут сидеть все вместе. Нет, ни трибуны, ни судей в париках там не будет. А если Бенни волнуется, то еще не поздно получить освобождение.

Но Бенни не волновалась. Что-то — видимо, лекарства, хотя к этому времени их действие должно было ослабеть, — позволяло ей справляться с ужасными событиями недавнего прошлого. Похоже, она смотрела не в тот конец телескопа. Эти события казались далекими, маленькими и безобидными. Но Бенни понимала, что это ненадолго. Боль не ушла. Она просто спряталась и ждала своего часа.

На горе у нее не было ни сил, ни времени. Следовало все сделать правильно, соблюсти процедуры и завтра пойти на дознание. Это только первый шаг. За ним будет следствие. А потом поимка и наказание того, кто совершил это мерзкое и отвратительное преступление.

Коронерский суд был полон. Присутствовали все жители Форбс-Эббота, свободные от работы и домашних обязанностей, а также несколько человек, взявших отгул.

Как уборщица помещений, в которых стояли смертельно опасные машины, миссис Крудж ждала, что ее вызовут, и несколько раз серьезно обсуждала с Эрнестом, как лучше изложить свои показания и какую шляпку надеть. Хотя Дорис и не вызвали, она сознавала свой статус важного свидетеля и занимала почетное место рядом с Лоусонами и Бенни.

Слушание дела началось с показаний Мэллори Лоусона из Эпплби-хауса, Форбс-Эббот. Вечером во вторник двадцать четвертого июля он ждал на обед своего друга Денниса Бринкли. Когда мистер Бринкли не прибыл, он пошел в его дом, стоящий в Больничном переулке, Форбс-Эббот. Там он обнаружил тело человека, впоследствии опознанного как мистер Бринкли. Он не прикасался к останкам, не перемещал их, а сразу известил полицию.

Сержант Рой Грешэм из полицейского участка Костона указал, что прибыл в Киндерс в 20:23, и продолжил:

— После осмотра тела я позвонил в «Скорую помощь» и полицейскому фотографу. Узнал у мистера Лоусона фамилию лечащего врача покойного и связался с ним. Осмотрел место преступления и не обнаружил следов насилия или присутствия в помещении другого человека.

В зале раздался крик, и Дорис заметила, что каштановый парик Бенни резко повернулся к Кейт, сидевшей рядом. Люди зашептались и начали выворачивать шеи, пытаясь понять, кто кричал. Коронер потребовал тишины, и Бенни подчинилась. Кейт обняла ее за плечи.

— Кроме того, — заключил сержант Грешэм, — я не смог обнаружить ни письма, ни записки, оставленной мистером Бринкли.

— Вы и не могли их обнаружить! — крикнула Бенни, не удосужившись понизить голос.

— Сегодня нам предстоит рассмотреть множество дел, — сказал коронер. — Мадам, если вы не будете соблюдать тишину, я попрошу вывести вас из зала.

Затем клерк прочитал письменное свидетельство о смерти, выданное фельдшерами «скорой помощи», и письмо доктора Корнуэлла, который опознал тело.

Наконец вызвали Лео Форчуна из конторы «Бринкли и Латам», который, по мнению полиции, мог быть последним, кто разговаривал с покойным.

Когда Форчуна спросили, в каком состоянии был мистер Бринкли около пяти тридцати в день своей смерти, тот ответил:

— Деннис был таким, как всегда. Тихим и спокойным. Мы закончили обсуждать новый счет и собирались уйти из конторы. Было около половины шестого. Вечер стоял прекрасный. Я спросил, что он собирается делать, и Деннис ответил, что будет обедать с какими-то друзьями. У меня сложилось впечатление, что он очень ждал этого.

Форчуна поблагодарили и отпустили. Он был последним свидетелем. Публикой овладело разочарование. На все про все ушло пятнадцать минут. Коронер выразил сочувствие друзьям и близким покойного и вынес вердикт «смерть в результате несчастного случая».

Вечером Кейт и Мэллори сидели в кровати и пили настоящий горячий шоколад — темные кубики «вальроны», залитые кипятком и сдобренные сливками.

Кейт спросила:

— Что будем делать?

— Один Бог знает. Лично я сдаюсь.

— Мэл…

— Что я могу сказать? Она непоколебима.

— И все же что-то должно быть.

— Ничего там нет. Ты слышала мнение Корнуэлла.

— Но откуда это взялось?

— Она пережила страшное потрясение. — В мозгу Мэллори вспыхнуло воспоминание о серо-бело-алой каше на полу. — Ужасный шок. Который… э-э… выбил ее из колеи.

Им понадобилось десять минут, чтобы увести Бенни из зала суда и еще десять — чтобы убедить ее сесть в машину. Когда коронер огласил вердикт, Бенни поднялась, подошла к столу и произнесла пламенную речь. Ее лицо пылало от гнева, глаза метали молнии.

— Вы сделали чудовищную ошибку. Смерть Денниса — это не результат несчастного случая. Его убили, причем с заранее обдуманным намерением.

Кейт тут же вскочила с места и взяла Бенни за руку, но ее оттолкнули.

— Еще не поздно изменить решение! — крикнула Бенни.

— Вердикт вынесен по всем…

— Судья! Я говорю вам правду! Почему вы верите всем остальным?

Приставы пытались очистить помещение, но тщетно. Наконец-то люди получили то, за чем пришли, и не собирались успокаиваться. Некоторые даже снова сели на место.

Мэллори сказал:

— Бен, пожалуйста, перестань кричать.

— Иначе он меня не выслушает! — Бенни пыталась справиться с дыханием.