— Папа, какую точку?

— Помолчи, Беренайс, — сказала миссис Фрейл. — Твой отец слушает новости.

— В катастрофы попадают только те люди, которые думают, что с ними ничего подобного не случится.

Мистер Фрейл, не догадывавшийся об оглушительном влиянии этих слов на дочь-подростка, отложил «Дейли экспресс» и снова вперился в маленький голубой экран, мерцавший в нише шкафа из светлого дуба.

С тех пор прошло сорок лет, а Бенни продолжала благодарить судьбу за то, что она послала ей такого умного и внимательного отца. Если бы она не приняла это предупреждение близко к сердцу, судьба могла бы разрушить ее мир в любое время дня и ночи.

С тех пор Бенни каждое утро составляла список несчастных случаев, которых можно было ожидать в ближайшие двадцать четыре часа. Потом требовалось представить себе все эти несчастные случаи и в нужный момент пожелать им сбыться. И это помогало. Ничего никогда не случалось.

Конечно, Бенни не представляла себе все опасности сразу, но стремилась к этому. Естественно, это требовало большого напряжения и означало, что она уделяла действительности в лучшем случае половину своего внимания.

Похоже, некоторые случаи было легче назвать чреватыми катастрофой, чем другие. Например, проверка корней моркови на поражение насекомыми (зацепиться за садовый шланг, упасть и сломать ногу) была не такой опасной, как посещение зоопарка (быть покалеченной сбежавшим тигром, растоптанной носорогом или заразиться пситтакозом от попугая). Или поездка на метро (в припадке клаустрофобии попасть под колеса в час пик). Иногда — но очень редко — Бенни вообще не испытывала потребности в талисмане. К этой категории относились посещения Денниса. Каким бы беспорядочным и дисгармоничным ни был окружающий мир, Бенни чувствовала, что в присутствии Денниса не может произойти ничего плохого.

Так она думала, пока не добралась до ворот Киндерс. Как ни странно, они были открыты нараспашку. Деннис был педантичен и всегда не только все закрывал, но даже запирал. Ворота, двери, даже дверцы буфета. Выравнивал края, поправлял столовые приборы и задвигал ящики так, что не оставалось щели в человеческий волос.

Как и три дня назад, Бенни прошла в дом через гараж. Но сегодня вечером здесь не чувствовалось ни тепла плиты, ни аромата палтуса в белом вине.

— Ку-ку! — без особой уверенности крикнула она. Почему-то Бенни казалось, что квартира пуста, но она проверила все комнаты — просто на всякий случай. Наконец добралась до арсенала. Дверь была закрыта, но Бенни, ободренная предыдущей успешной вылазкой, открыла ее и смело вошла внутрь.

Когда Бенни вернулась, Кейт и Мэллори все еще сидели на веранде и любовались янтарным закатом, время от времени обмениваясь ленивыми фразами ни о чем. Тень гигантского кедра падала на лужайку и пропадала в высокой траве.

— Вот она, — сказал Мэллори.

Бенни вышла из-за угла дома и направилась к веранде. Она шла медленно и странно шаркала ногами. Когда женщина подошла ближе, Кейт увидела, что она держится напряженно и неестественно прямо, вытянув перед собой руки так, словно хочет кого-то обнять. Как плохой актер, играющий зомби.

Кейт вскочила, опрокинув бокал с «Пиммз». Ее довольная улыбка исчезла.

— Бенни! — крикнула она и бросилась вперед. — Бенни, что? Что случилось? — Кейт обняла тело, напоминавшее каменную колонну. — Говори. Говори же!

Бенни издала какой-то нечленораздельный звук.

— О боже… Мэллори… — Он уже был рядом. — Что нам делать? Бенни…

— Похоже, у нее шок.

— Давай отведем ее в дом.

— Наверное, ее напугал жулик.

— Что? — Теперь, при свете ламп, Кейт увидела на лице Бенни печать ужаса; в ее глазах стояла невыносимая боль. — Что ты имеешь в виду?

— Я съезжу за врачом.

— В такой час?

— Там всегда кто-то дежурит.

— Это займет слишком много времени. Звони в «Скорую». — Кейт обняла Бенни за талию и попыталась убедить ее войти в дом. — А потом, — крикнула она вслед Мэллори, — сходи в Киндерс!

— Аххх!

— Все в порядке, Бен. Все в порядке. — Кейт, оглушенная этим криком, с трудом подбирала нужные слова. — Пойдем, милая… Тебе нужно лечь.

— Жулик… жулик[68]…

— Все верно. Обопрись на меня. Обопрись на Кейт…

Мэллори сначала позвонил по телефону, а потом выбежал из дома. У ворот стояла кучка людей, лица которых горели от любопытства. Конечно, кто-то заметил Бенни, шедшую как сомнамбула по Хай-стрит. Протискиваясь между ними, шаркавшими ногами и нюхавшими воздух, словно гончие, Мэллори впервые в жизни задумался, рожден ли он для сельской жизни.

В Эпплби-хаусе Кейт пыталась успокоить Бенни. Задача казалась невозможной, потому что Бенни не понимала слов.

Когда прибыла «скорая» и фельдшеры очень бережно — даже нежно — измерили все жизненно важные параметры Бенни, к ней вернулся дар речи.

— Жулик, — повторила она, бесстрастно глядя в пространство и говоря в воздух.

Кейт нашла ночную рубашку и зубную щетку, вынула из духовки почерневшую утку, выбросила ее в мусорный бак и надела пальто. Перед отъездом зазвонил телефон. Это был Мэллори. В Киндерс произошло что-то ужасное. Он вызвал полицию.

Когда прибыла патрульная машина, у дома Денниса собралось человек сорок. Большинство стояли напротив, на лужайке у пруда, но некоторые толпились у самых ворот. Когда в дом проходили полицейские в штатском, их спрашивали, что будет дальше, но тщетно. В отсутствие твердых фактов каждый предлагал собственный сценарий.

— Сейчас они обнесут место бело-голубой лентой.

— Зачем?

— Чтобы сохранить место преступления в неприкосновенности.

— Откуда ты знаешь, что тут было совершено преступление?

— Да. Может быть, это был несчастный случай.

— Если бы это был несчастный случай, сюда бы не вызвали старину Роя.

— Точно. Может быть, кража со взломом?

— Интересно, кто их впустил.

— Малый из Эпплби-хауса.

— Я знаю только одно: это имеет какое-то отношение к его машинам.

— Жуткие штуковины.

— Дорис Крудж говорила, что там есть железная клетка. Для поджаривания людей.

Все дружно ахнули.

— Похоже, он получил по заслугам, — сказал человек, говоривший про ленту.

Мэллори закрыл дверь за двумя полицейскими и прислонился к ней спиной. Его не держали ноги. Побелевшее лицо заливал холодный пот. Его уже вырвало, но тошнота так и не прошла.

— Сэр, вы в порядке? — спросил его молодой полицейский. — Думаю, вам лучше присесть…

— Мы имеем дело с роковым несчастным случаем, — прервал его сержант Грешэм, — который вы — мистер Лоусон, верно? — обнаружили этим вечером. Вы позвонили в полицию в восемь семнадцать. Все верно?

— Да… то есть нет. — Мэллори, спотыкаясь, прошел в гостиную и сел в кресло. — Я только позвонил. Обнаружил это… его… другой человек.

— Кто именно?

— Ее зовут Бенни Фрейл. Но у нее сильнейший шок. Ее отвезли в больницу.

— В Сток-Мандевилл?

— Понятия не имею.

— Ладно. А сейчас… если вы покажете мне…

— Я больше туда не пойду. — При одном воспоминании об арсенале его затошнило снова. Внезапно сержант очутился рядом, а потом исчез. На шею Мэллори легла рука и заставила его наклониться к коленям.

— Не перестарайся, Палмер. Иначе тебе придется мыть его в ванне.

— Сержант…

— И попытайся связаться с врачом, который лечил этого парня.

Грешэм ушел. Он проверил кухню и крохотную спальню. Потом открыл дверь в конце коридора и остановился на пороге огромного помещения, разинув рот от изумления.

Сержант не питал к истории ни малейшего интереса. Он ни разу в жизни не был в музее и, впервые столкнувшись с древними орудиями уничтожения, не имел представления, что это такое. Сначала он подумал, что это какие-то странные произведения современного искусства, вроде статуй. Но потом заметил огромный арбалет. Стало быть, этот псих был помешан на оружии. Извращенец. Эти сюрвивалисты[69] способны на все.