Поняв это, Мэллори тут же представил себя в драматической ситуации, которая подвергнет жестокой проверке не только его искусство учителя, но душу, сердце и недюжинную энергию. Внезапно в три часа ночи, сидя в пустой комнате, в полнейшей тишине, он почувствовал прилив веры, о существовании которой едва не забыл. Снова ощутив себя живым и полным сил, Мэллори начал обдумывать волнующие возможности.
Он стал готовить завтрак для еще не проснувшихся жены и дочери. Для них это будет страшным потрясением. До сих пор они жили легко и приятно; теперь же всех — включая его самого — будут ждать тяжелые испытания. Похоже, впервые в жизни.
Школа имени Ивена Седжуика, расположенная в юго-восточном Лондоне, регулярно печатала объявления в «Таймс эдьюкейшнл сапплмент» и «Гардиан» объявления о приеме на работу. В настоящее время она искала не только учителей практически по всем предметам, но и директора. Мэллори попросил прислать ему анкету. В конце концов, это его ни к чему не обязывало. Заполнив и отослав бумаги, он попытался себя утешить. Вряд ли недолгий опыт работы на посту заместителя директора окажется достаточным для руководства крупной лондонской школой. Но примерно через две недели его пригласили на собеседование, во время которого члены совета вежливо пытались скрыть изумление, вызванное его заявлением. Не прошло и недели, как ему предложили искомый пост.
Кейт, раньше неизменно поддерживавшую мужа и дочь во всех их начинаниях, новизна и серьезность ситуации напугали до слез.
Как ни странно, Полли, которой предстояло расстаться с подругами и некоторыми приятными сторонами сельской жизни, отнеслась к этой идее с энтузиазмом. Все знают, как классно жить в Лондоне. С самоуверенностью и безрассудством, которые доставили ей столько неприятностей позже, она не могла дождаться переезда и начала новой жизни.
Деньги обещали стать серьезной проблемой. Закладную Лоусоны выплатили, но знали, что цены на жилье в столице заоблачные. Внушительного жалованья в три тысячи фунтов там не хватило бы даже на крохотную квартирку. Но хуже оказалось другое. Кейт заявила, что Полли не должна страдать из-за внезапного приступа отцовского идеализма и в плохую школу не пойдет. Это означало, что несколько относительно дешевых вариантов отпадало сразу. Мэллори, пристыженный тем, что ссоры начались еще до того, как он успел занять новый пост, прибег к избитому доводу о том, что школы никогда не улучшатся, если о них не будет заботиться средний класс. Но на Кейт это не подействовало. В первый и последний раз в семействе Лоусон чуть не дошло до открытой войны.
В конце концов победа осталась за Кейт. Они нашли в Парсонс-Грине отличную школу для девочек, которая называлась «Леди Маргарет», и купили расположенный неподалеку маленький типовой домик с двумя спальнями, потратив на это деньги от продажи челтнемского дома, взяв в банке ссуду, равную жалованью Мэллори за два года, и добавив пятьдесят тысяч из сбережений Кейт, после чего сумма закладной составила сто семьдесят тысяч фунтов. Кейт вернулась на полную ставку, и в начале сентября Мэллори занял свой пост в школе имени Ивена Седжуика.
Его назначение совпало с получением скромного гранта, разыгрывавшегося в лотерею. В школе сделали ремонт, покрасили потолки и стены, купили новые парты, несколько музыкальных инструментов и переоборудовали спортивный зал. К старым циникам из прежнего состава, многие из которых часто отсутствовали по причине физических и/или душевных болезней, присоединились пять новых учителей. Иногда число вакансий превышало число штатных сотрудников.
Вскоре Мэллори начал понимать, за что он взялся. Хулиганство, в той или иной степени присутствовавшее во всех школах, где ему доводилось работать, в школе имени Ивена Седжуика носило организованный характер и превосходило всякое воображение. Наркотики продавали, покупали и обменивали на глазах у всех. В прошлом семестре один учитель попытался помешать этому. На следующий вечер его дочь-подросток пришла домой с синяками, в порванной одежде. Вслед за этим в его почтовый ящик налили бензин, бросили у дверей несколько спичек, а на самом ящике нацарапали: «В следующий раз».
Все это Мэллори узнавал постепенно. Он познакомился с детьми, склонными к насилию, с душевнобольными детьми, с детьми, которые продавали себя, с беременными детьми, с детьми, которые вовсе не были детьми — возможно, с самого рождения. Часто он сталкивался с чьим-нибудь отцом или матерью и удивлялся, что их отпрыски еще живы. За первый месяц в школе имени Ивена Седжуика он разговаривал с таким количеством полицейских, которого не видел за всю предыдущую жизнь.
Другие школьники — их было большинство, хотя иногда в это верилось с трудом — боролись и пытались учиться у разочарованных старых учителей или временных преподавателей, которые ничего о них не знали, не хотели знать и исчезали, как только дети начинали узнавать их в лицо.
Мэллори взялся за работу засучив рукава. Хотя за четыре последовавших года идеализма у него поубавилось, он находил в себе силу воли и энергию продолжать работу. Нет, победить или хотя бы справиться с ситуацией он уже не надеялся, но просто тянул лямку. Замученный канцелярией, ссорами учителей, некомпетентными администраторами и недостаточным финансированием, Лоусон как-то умудрялся справляться с отчаянием, постоянно грозившим затопить его. И заботиться о доверенных ему детях. Даже о том подростке, который воткнул ему в руку отвертку. Но потом случилось такое, что хуже не придумаешь.
В школу пришли двое мужчин, один из которых отрекомендовался дядей двенадцатилетнего ученика, и сказали, что с матерью мальчика произошел несчастный случай. Дядя объяснил, что они хотят отвезти его в больницу. В канцелярии мальчика отпустили. Когда он не вернулся домой, мать сама пришла в школу. Мэллори позвонил в полицию. Ночью мальчика нашли на обочине дороги в нескольких километрах от города. Он был раздет догола, избит и окровавлен.
Мэллори взял всю ответственность за этот ужасный случай на себя, хотя в тот день его вообще не было в школе. Происшедшее оказало на него сильнейшее впечатление. Он чувствовал, что больше не может занимать свой пост, хотя знал, что должен. Он вырвал жену и ребенка из привычной обстановки, привез на другой конец страны и сидел по уши в долгах, поддавшись чувству, которое теперь казалось глупым и сентиментальным. Теперь Мэллори с горечью вспоминал, как наивно представлял себе, что борется за создание образцовой школы, устраивает конференции в стране и за рубежом. Становится знаменитым, как…
По горло сытый своим директорством, Мэллори начал искать другую работу — естественно, руководящую, потому что он не мог допустить хотя бы малейшего понижения жалованья. Его документы принимали, но обычно тем дело и заканчивалось. Два собеседования, которые он прошел, завершились очень быстро; после этого Лоусон начал чувствовать себя невротиком, неудачником и был вынужден остаться в школе имени Ивена Седжуика. Чтобы не сойти с ума, он свел деловые контакты к минимуму и отстранился как от учителей, так и от учеников.
Но заплатить за это пришлось дорогой ценой. Мэллори чувствовал себя как в тюрьме и не мог расслабиться. Уснуть ему удавалось только после приема снотворного. Потом начались головные боли и радикулит. Иногда он ощущал приступы удушья. Принимал успокоительные, слишком много пил и давно забыл, что такое секс. В последнее время по ночам все его тело сводили судороги, и он не мог пошевелиться. В то время Мэллори еще не понимал, что находился на пороге смерти, и все же его одолевал страх.
Мэллори всегда знал, что унаследует Эпплби-хаус, но не думал об этом и не принимал в расчет. Это был дом его тети, а не фишка для игры в казино. Кроме того, он слишком любил тетку, чтобы ждать ее смерти. Но когда Кэри все же умерла, потрясение не помешало Мэллори почувствовать, насколько изменилось его положение, и поразиться тому, что в адской бездне, которой стала его жизнь, открылось окно, пропускавшее свет и надежду.
