Я долго думала над словами Сашки.

— Хорошо, обещаю. Буду учиться ради тебя. в школе постараюсь не драться. Но улица за мной.

— Хорошоооооо, Ната.

Так мы с Сашкой поладили по поводу моей учёбы, потому что он сам стал хорошо учиться. Я решила брать с него пример и тоже начать хорошо учиться. Моя училка из начальной школы меня не узнавала, потому что только теперь увидела во мне потенциал. Мои драки не исчезли. Я просто перенесла их на улицы нашего посёлка. Пока не случилось нечто плохое, и настал мой черёд спасти человека.

Весна 1997 года

Сегодня я чувствую себя никаким. Мне недавно исполнилось 16 лет. Но я уже один, потому что мои родители погибли в автомобильной аварии. Их больше нет.

— Что же мне теперь делать? Как я без них? — такие мысли лезли в мою голову тогда.

Я не помнил, кто занимался их похоронами. Все события происходили вокруг меня, как во сне. Я не знаю, что было в церкви, не знаю, что было на поминках. Ничего не помню. Кто — то выражал мне свои соболезнования. Меня хватало лишь на то, чтобы приходившим людям молча кивать головой. Я не был в состоянии, даже заплакать. Только мужчинам нельзя проливать свои слезы. Отец всегда внушал мне такие мысли. Я был полностью внутренне нравственно опустошен, потому что неожиданная смерть моих родителей стала для меня настоящим шоком. Я сидел одиноко на стуле в своей комнате и смотрел в одну точку, абсолютно ни на что не реагируя. Вскоре взрослые — знакомые и друзья моих родителей стали покидать мой дом. Родственников у отца с матерью не было, так как они оба воспитывались и росли в государственном интернате. В доме остались родители Петьки и Наты, решившие остаться со мной для моральной поддержки.

Вдруг ко мне прижалось живое тело маленькой девочки, молча обнявшей и прижавшей меня к себе своими руками. Ната. Она была для меня, как целительный бальзам на мою израненную душу. Я зарылся губами в мягкие светло — каштановые волосы девочки и только теперь позволил себе тихо заплакать.

— Ната, Ната, что я буду делать? Как мне быть без них, как? Я остался совсем один!

— Я с тобой, Саша, с тобой, все будет хорошо, не плачь, — успокаивала меня маленькая девочка. — Помнишь, когда — то ты меня спас. Теперь моя очередь тебе помочь. Ты не один, у тебя есть я.

Слова девочки меня немного успокоили и я понял, что в этом мире всё — таки не один. У меня была она — моя Ната. Дядя Иван — отец Петьки и Наты решил со мной поговорить. Он постучался несколько раз в приоткрытую дверь моей комнаты, попросив разрешения войти. Нату же я попросил уйти. Девочка в ответ на мою просьбу неохотно вышла из комнаты.

— Заходите, дядя Ваня!

Мужчина несколько раз кашлянул, перебирая одной рукой причесанные назад чёрные с проседью волосы.

— Дядя Ваня, вы хотите мне что-то сказать? Присаживайтесь.

Я встал и подал ему стоявший рядом со мной стул.

' Да, хочу, — проговорил отец Петьки и Наты, решив всё — таки сесть. Мне стало интересно, что он хочет мне сказать и приготовился его внимательно слушать.

— Говорите, дядя Ваня!

— Саша, ты хороший и замечательный парень. Очень жалко, что твои родители погибли и наша семья скорбит вместе с тобой. Они были хорошими людьми. Но их уже не вернешь. Такова жизнь. А тебе надо жить дальше. Жизнь продолжается. Ты когда — то спас нашу с Мариной дочку. Мы будем тебе по гроб обязаны до конца жизни. Мы с Мариной решили и хотим тебе хоть как — то помочь в твоём горе.

— Вы хотите что — то предложить? — спросил я у него.

— Да.

— Что же?

— Да. Мы хотим с Мариной забрать тебя в нашу семью. Тебя любит Ната, даже больше нас. Она очень привязана к тебе. И тебе нужно учиться и лучше в своей школе. Мы тебе поможем. На твой дом мы ни в коем случае не претендуем. Он твой. Только тебе придётся переехать к нам. Жить будешь с Петькой в одной комнате. Отныне мы твоя семья. Родителей заменить не сможем, но для нас ты будешь, как сын. В опеке сказали, что нужно твоё согласие. Они не против, вовсе. Как решишь, так и будет.

— Я согласен. Натка без меня не может. Дядя Иван, вы и сами всё знаете. А я сейчас не могу обойтись тоже без неё. Я и сам не знаю почему.

В тот же день я переехал к родителям Натки и Петьки в их дом. Для меня всё было привычным у них, потому что приходилось раньше часто у них ночевать по разному поводу и, конечно, чаще из — за Натки. Прошло время, и я стал приходить в себя, а моим лекарством от лишних раздумий стала Натка. Девчонка ни на минуту не оставляла меня в покое. Ей после моего появления в их доме совсем не хотелось оставаться в своей комнате, а хотелось спать со мной. Часто, просыпаясь по ночам, я чувствовал, что рядом со мной лежит хрупкое детское тело, прижавшееся вплотную ко мне. Приходилось относить Натку на руках обратно в её комнату. Поцеловав её в щёку, я спешил к себе в комнату. Разговоры с Наткой о том, что девочке не стоит спать вместе со взрослым парнем не действовали на неё и девочка продолжала снова наведываться ко мне по ночам в мою комнату, пока однажды её не застукал Петька, когда в очередной раз Натка собралась меня снова в очередной раз навестить. Проснувшийся некстати Петька удивился присутствию в нашей комнате своей сестренки, да и ещё лежавшей в моей постели.

— Вот это да. Сашка, да Натка твоя невеста.

— Петька, ерунду не неси, — возмутился я на Петюню. — беря спящую девочку на руки. — Я её отнесу в её комнату.

— Да, Натка от тебя ни на шаг. Кто ей старший брат — ты или я? Ладно, неси, — проговорил Петька и снова завалился спать дальше.

На следующий день Петюня, шутя, снова обозвал сестру моей невестой. Натка почему — то смутилась, её щёки порозовели, и она убежала в свою комнату, ничего нам не сказав. Такое поведение для сестры Петьки было несвойственно. Она могла бросаться на любого, как боевой петух, если кто — то пытался её обидеть или обижали кого — то другого по несправедливости. А сейчас она предпочла, молча ретироваться и уйти. Только походы Натки ко мне ночью резко прекратились. Я даже не знал радоваться этому или печалиться. Мне уже стало не хватать ночных Наткиных бдений, потому что видеть постоянно её рядом с собой стало для меня привычным делом. Натку же теперь как — будто подменили. Она перестала искать моего общества, и старалась меня всячески игнорировать насколько было, возможно. Мои попытки заговорить с ней, поинтересоваться её делами сводились лишь к тому, что Натка отделывалась от меня вежливыми ответами или просто молчала, смотря мне в глаза. В них не было никаких эмоций. Она уже не была прежней Наткой. Через год я уже учился в одиннадцатом классе, и мне уже было не до девчонки. Необходимо было сдать успешно школьные экзамены и поступить в университет. Я понимал, что моя названная сестра начинает взрослеть, потому что она даже стала меньше драться и Натка больше окуналась в учёбу, которая ей стала интересна. У неё появились кое — какие подружки и приятели, которым девочка улыбалась, когда они провожали её до дома. Натка с ними становилась другой. Со мной же сестрёнка была лишь вежлива и равнодушна. Мне же хотелось видеть её прежнюю, но той девочки больше не было. Какая — то внутренняя ревность мучила мою душу от того, что этот ребёнок может улыбаться чужим людям, но не мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вскоре настало лето 1998 года.

Я окончил школу, получил хороший аттестат с положительными оценками, сдав все государственные экзамены на 4 и 5. Затем стал готовиться к поступлению в университет, который я выбрал. Мне захотелось стать юристом и пришлось хорошенько учить материал по истории и обществознанию, так как по этим предметам проводились вступительные экзамены на юридический факультет университета, в который я поступал. Учебное заведение находилось в другом городе. Вместе со мной на поступление поехал отец Наты. Ей же предложили поехать со мной за компанию. Ответ девочки удивил всех членов семьи.