— Нет, не понимаю. Хотя делай, как знаешь. Василий, хочу сказать Вам. — обратилась теперь Натка к шкафу, стоявшего позади меня. — Вы будете моим сопровождающим. Пусть он катит себя сам.

Девчонка оказалась достаточно упрямой и сдаваться в отношении меня она точно не собиралась. Я очень надеялся, что Ната бросит свою затею и передумает. Нет, как же она была упряма. Мы спустились на лифте на первый этаж, где нашу весёлую троицу встретила мама, на лице которой застыло нескрываемое удивление при виде Василия.

— Кто это? — услышали мы втроём её возглас.

— Моя сиделка, мама, — ответил я. — Его зовут Василий.

— Боже, что за кошачье имя? — всё ещё продолжала удивляться мама. — А вы куда втроём?

— Ма, в больницу, — ответила ей дочь. — Скоро будем.

— Мама, скоро приедем.

— До — свидания, — ответил тонким голосом Василий, что мама даже села в кресло, открыв от окончательного удивления широко рот.

— Вот дела? Я подумала, что со мной ребёнок разговаривает. До — свидания, Василий! — ответила моей сиделке мать, наконец — то придя в себя.

Мы скоро, ма, — ответили я и Ната хором, а Василий прикрыл за нами троими входную дверь.

Я думал, что и машину тоже повезёт Василий, но оказалось, что Ната не захотела доверить ему столь важное дело и машину она повела сама, велев моей сиделке усадить меня позади себя на пассажирском сидении в машине. И наше трио в таком составе отправилось в больницу на мой очередной медосмотр, о чём я Натку решил заранее не предупреждать, решив, что пусть она думает о том, что всё делается только по её воле.

— Ха. Как её сделал, — думал я, пока мы ехали.

Да, я решила, что поставлю Сашку на ноги, чего бы это мне ни стоило. Да, я понимала, что с его диагнозом, возможно, я ставлю перед собой несбыточную цель. Но мне хотелось верить в невозможное, но ведь бывают же чудеса. Мне очень хотелось, чтобы он ходил. Он был слишком хорошим, чтобы на всю жизнь оставаться в инвалидном кресле. Я замечала, что ему было трудно обслуживать себя в бытовых вопросах, и я наняла достаточно сильного парня, который мог бы ему помогать в таких вопросах. Мне и вправду хотелось помочь Александру. Вот так — я, Сашка и Василий отправились в больницу. Однако, было смешно, наверно, смотреть на нашу троицу со стороны — богатырь, красна девица и Сашка — не знамо кто.

— О, Александр, Вы на очередной осмотр, — удивил меня встретивший нас лечащий доктор брата. — Прошу в мой кабинет. Проходите, будьте добры.

Сашка посмотрел на меня с ухмылкой, давая мне понять, что сумел меня хорошо провести. А мне казалось, что инициатором похода в больницу была я, а оказалось, что брат и так собирался ехать на очередной дежурный осмотр. Вот я попала в глупую ситуацию, а быть дурой мне не нравилось, и Сашка знал об этом. Василий помог Сашке, утомлённого дорогой в больницу, закатиться на коляске в кабинет врача, которых там оказалось сразу несколько человек.

— Прошу, Александр, — заговорил с братом тот из них, что встретил нас в коридоре больницы.

Через какое — то время были принесены вошедшей кабинет врача медсестрой рентгеновские снимки и начались коллективные обсуждения о дальнейших путях лечения позвоночника Сашки. Я внимательно слушала всё, что говорили врачи. Брат лежал на больничной кушетке, окружённый со всем сторон врачами и прекрасно слышал, о чём они говорили. Нам с Василием разрешили остаться в кабинете по просьбе Сашки.

— Нет, ничего нельзя сделать, — говорили они между собой, что я не выдержала и решила вмешаться в их разговор.

— Неужели, ничего нельзя сделать? Возможно, моему брату может помочь ещё одна операция?

— Кто это? — удивился один из врачей при виде меня.

— Моя сестра, — ответил ему Сашка, явно сильно раздражённый их разговором.

— Чудная девушка, — добавил к своим словам врач. — Операция не имеет смысла, юная леди, — обратился он уже ко мне. Возможно, поможет время, а может, и нет.

— Но ведь бывают чудеса, доктор? — не сдавалась я. — Сколько таких случаев. Я читала.

— Мы в чудеса не верим, девушка. Мы верим фактам, — убивал мои надежды на выздоровление брата врач, но он плохо меня знал, потому что я была упёртой в самых безнадёжных случаях. Я решила, что сумею этим глупым светилам медицины доказать, что всё в руках человека и даже невозможное. Вскоре часть врачей ушли, так как с нами остался только лечащий врач Александра, которого я решила любой ценой взять на абордаж. Я не верила, что нет никакого средства или лекарства, которое поможет брату встать на ноги. Василию же я велела подождать в коридоре вместе с Сашкой, и парень, кивнув мне в знак согласия, молча вышли из кабинета врача вместе с братом.

— Доктор, — не унималась я, — не верю, что невозможно брата поставить на ноги. наверняка, вы можете посоветовать мне хорошего физиотерапевта, который поможет Сашке. Пожалуйста, помогите мне. Я очень хочу, чтобы брат встал.

— Странная вы всё — таки девушка, — давался диву доктор. — Хорошо, есть один. Он берётся за самые сложные случаи, там, где медицина бессильна.

— Доктор, пожалуйста, дайте его координаты, прошу.

— Хорошо уговорили. Как вас зовут?

— Наташа! Наталья Ивановна!

— Его зовут Евгений Суровикин. Он смог кое — кому помочь. Возможно, он сможет помочь и Вам. Не знаю. Он немного сложный товарищ. Вот его телефон и домашний адрес. Не думаю, что он согласиться.

— Почему, Александр Михайлович? Почему? Я не понимаю Вас.

— Наталья Ивановна, Вам придётся немного подождать, потому что в данный момент Евгений находится в США на конференции по обмену опытом.

— Я не могу ждать, Александр Михайлович. Нет времени ждать. Вы понимаете? И так потеряно слишком времени и шансов, что мой брат встанет, становятся всё меньше.

— Наташа, каких несколько дней терпит ваше дело? — недоумённо спросил меня доктор.

— Да, доктор, как будто у меня есть какой — то выбор. Вы, как врач, даже не дали шанс на выздоровление моему брату, сказав, что всё бесполезно. Я слышала, о чём вы говорили со своими коллегами. Уверяю Вас, мой брат обязательно встанет. Я верю и Вы, как доктор, обязаны верить. Вы не должны убивать надежды человека на исцеление.

— Наталья Ивановна, мы врачи и обязаны смотреть фактам в лицо. У вашего брата такая травма позвоночника, что шансы, что он поднимется, почти равны нулю.

— Но есть же шанс? — Александр Михайлович, вы сами только что сказали почти, а, значит, шанс всё таки у Александра есть?

Я смотрела в глаза доктора, чтобы найти в них хоть малую толику надежды на выздоровление брата. Чёрт с ним с этим пари. Брат обязан был встать или я не Снежная королева. Волшебство обязано быть и в жизни. Случаются же с людьми иногда чудеса. Мне очень хотелось в них верить, а, иначе, зачем человеку в этом мире жить, если он перестанет верить в хорошее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Наталья Ивановна, Вы должны понимать, что Евгений Суровикин использует дедовские методы лечения тяжело — травмированных больных. Нет никакой гарантии, что он может Вам помочь. Вы должны понимать все риски, — предупредил меня врач.

— Александр Михайлович, если мы с Александром будем сидеть на одном месте и ничего не делать, то результата никакого не будет. Мы с братом должны использовать все способы, которые ему могут помочь. Если мне скажут пойти за лекарством для него в ад, то я так и сделаю. Я настроена весьма решительно.

Доктор смотрел на меня и улыбался, что было необычно по моему мнению.

— Вы удивительная девушка, Наташа! Похожи, припомню, на жён декабристок. Только они шли за мужьями на каторгу, отказавшись от всего, даже от собственных детей, а Вы ради брата даже в ад собрались. Похвально.

— Как Вы меня назвали?

— Декабристка, Наташа, декабристка.

— Вы считаете, что я на них похожа, доктор?