— Натка, давай к нам? — весело крикнул я ребёнку, вынырнув на поверхность воды в очередной раз.

— Не — а, — только и ответила она.

— Ты струсила, — продолжил я, — Ты боишься. Ты трусиха?

Я знал, что Натка не любит, когда её считают трусихой в каком — либо деле. И сейчас она не хотела быть таковой, даже если она не умеет плавать.

— Не боюсь. Я докажу, — крикнула девочка уверенным голосом и стянув с себя своё платье и тапочки, храбро бросилась в воду навстречу нам. Тогда я был полным кретином, заставивший маленькую малышку, не умевшую плавать, рисковать ради моей прихоти собственной жизнью. Натка несколько раз подёргала своими маленькими ручками по воде, а затем нырнула, уйдя под воду. Я и Петька ждали её обратно, но она не появилась. Я быстро понял, что- то не так и нырнул вслед за ней. Я пошёл на глубину и едва успел поймать за волосы уходящую вниз девочку. Я быстро вытащил Натку на берег, понимая, что счёт идёт на минуты. Её нужно было быстрее спасать. Петька, как дурак, бегал рядом и не знал, что делать.

— Вот чёрт, родители меня убьют за неё, — причитал он.

— Заткнись, — прикрикнул я на него, — Помогай. Не стой. Она может умереть. Времени мало.

Как назло на берегу в этот день никого не оказалось, а искать помощи в другом месте, уже не было времени. Хорошо, что отец показал мне, что надо делать при случае с человеком, который наглотался воды.

— Петька, со всей дури руками нажимай ей в районе груди, там где сердце. не стой, как бревно. Делай. Она может умереть сейчас, — крикнул я своему товарищу. — Давай, я уже зафиксировал ей голову. А я буду вдыхать ей воздух в рот. Давай, не стой.

— Натка, давай, живи, малыш. Не бросай меня, не бросай.

Только после моего крика Петька пришёл в себя и стал мне помогать. Мы успели вовремя. Минуты через две Натка закашляла и из её рта полилась вода. Я понял, что теперь с ней всё будет хорошо.

— Спасибо, Саша! — произнёс едва слышимый детский голос. — Спасибо, что позвал. Я не брошу тебя, Саша, никогда, обещаю. Спасибо, что спас.

— Натка, я дурак. За что, спасибо? За что? Из — за меня ты могла утонуть. Я не знал. Прости, Ната, прости.

Маленький ребёнок своими хрупкими руками меня обнял и не желал отпускать. Он уже не мог говорить из — за пережитых на реке потрясений. Я схватил на руки девочку и вместе с ней побежал в больницу, откуда новость о том, что девочка чуть не утонула, разнеслась по всей округе. Я не стал что — либо скрывать от родителей Наты и рассказал им об случившемся всё, без утайки.

— Александр, ты понимаешь, что она могла погибнуть, — рвал и метал отец Наты. — А если бы она утонула? Ты чуть не утопил мою единственную дочь. Хорошо, что ты спас её. А ты Петька, куда смотрел? — обратился он с упрёком к своему сыну. — Если бы Натка погибла, видит Бог, я бы тебя удушил бы собственными руками.

— Как вы оба могли? — вставила свои слова в общий разговор мать Наты. — Она же дитё. Я сегодня чуть не поседела, когда узнала, что весь посёлок говорит о моём ребёнке. Боже, Ната!

В тот день, когда Ната чуть не утонула на Волге, по моей вине, врачи её осмотрели и признали её состояние удовлетворительным и через день отправили девочку вместе с родителями домой. Была соответствующая проверка, затем всё успокоилось. Родители посчитали, что в данной истории есть и их вина, потому не имели представления о том, что девочка не умеет плавать и они мало заботились о ней, потому что сбросили воспитание своего младшего ребёнка на двух высоченных оболтусов, то есть на нас с Петькой.

— Саша, — начала со мной разговор мать Наты, — тебе лучше с ней не общаться. С Петькой можете дружить и дальше. Но не трогай Нату. Будь добр.

— Хорошо, — только смог я и ответить. Потом мне ничего не оставалось, как уйти.

Лето 1995 года

Мне исполнилось шесть лет. Однажды мне снился сон. Снова кошмар. Я ухожу в чёрную бездну. Тени, много теней. Я слышу их голоса.

— Ната, мы пришли за тобой. Пришёл твой час.

И в этот момент меня охватывал во сне крик. Я бежала от этих теней, а они меня догоняли. Я знала, кто может меня спасти, потому что я услышала издали в этом мраке теней далёкий идущий откуда — то сверху голос, кричащий мне: "Натааааааааа! а затем "Не бросай меня, не бросай!". Потом мрак для меня наступал снова. Случай с моим несостоявшимся утоплением стёрся у меня из памяти, я даже не знала, кому принадлежал тот голос, звавший меня. Мои кошмары во сне продолжались каждую ночь. Родители уже не знали, что со мной делать и обратились за помощью к врачам — психологам, которые только разводили беспомощно руками, выписывали кучу лекарств. Их усилия были напрасны. К сожалению, мне ничего не помогало. В тот год родители решили не отдавать меня в школу, посчитав, что всё равно я по возрасту ещё маленькая. Они уже не знали, как мне помочь. Петька приходил из школы с виноватым видом, потому что я сидела одна в комнате и ни к чему не проявляла интерес. Меня кормили, одевали, купали, со мной разговаривали, пытаясь хоть как — то расшевелить, заставить меня проявить волю к жизни. Окружавшие меня люди пытались мне просто банально помочь, но всё было бесполезно. Мама втихомолку плакала в своей комнате и в доме из — за меня была гнетущая обстановка.

— Господи, что с ней делать? Так не может вечность продолжаться. Психиатр сказал, что она абсолютно нормальная. У неё стресс. Она должна из него выйти. Ты мать, ты виновата в том, что она так сидит. Петя, возьми сестрёнку с собой. Вот и результат. Нужен какой — то толчок, чтобы она ожила. Куча лекарств и нет толку. Натка сидит, как будто бревно на дороге лежит, — ругался с матерью папа.

— А ты? — не отставала мать. — Когда ты с ней в последний раз общался, как отец? Когда? Когда водил куда — то? Она даже не умела плавать. Мы, её родители даже не знали о том, что наша собственная дочь не умеет плавать. А ведь ты мог бы её научить.

Родители стали чаще ругаться между собой из-за меня. Никто не знал, что со мной делать, пока не помог один случай. Однажды мама без всякой цели подвела меня к окну, чтобы я для разнообразия смотрела не только на стену, но и на то, что творится на улице. Она надеялась, что у меня должен к чему — то проснуться интерес. Кошмары продолжались, и я лишь нормально засыпала только на руках у матери в позе эмбриона. Меня, как куклу, только живую, подвели к окну. Мне всё равно было на то, что происходит на улице. Только в тот день я почему — то заметно оживилась и мама заметила, что я к чему — то или к кому — то проявила интерес. За окном стоял Сашка, о чём — то переговариваясь с Петькой.

— Мамаааааа! — крикнула я во весь голос. — Позови Сашу.

В тот день мать впервые со дня несчастного случая со мной, услышала мой голос.

— Нет, дочка, нет. Из — за него ты чуть не утонула.

— Мамааааааа, ааааааааааааааа- снова крикнула я, потом со мной случился приступ.

Я упала на пол и меня начало трясти. Вошедшему в дом Петьке было срочно велено звонить на номер Скорой помощи, прилетевшую к нам достаточно быстро. Врачи увезли меня в город, где меня снова обследовали, а маме разрешили лечь со мной в больницу, потому что я начинала устраивать истерики, если её не было рядом. В этот раз родителям попался толковый врач — психиатр, который стал в мельчайших подробностях расспрашивать маму о том, что могло спровоцировать у меня приступ. Затем он вынес свой вердикт.

— Мамочка, вы запретили спасителю девочки с ней общаться. Я знаю вашу историю. Во сне она постоянно в своих кошмарах слышит его голос. Если хотите её спасти, то юноша должен с ней общаться и по возможности быть рядом с ней, насколько это возможно. А иначе Наташа может и умереть. Её нервная система просто не выдержит такого длительного стресса. Больше мне нечего вам сказать. Я выписал Вам новые лекарства, они помогут на какое — то время купировать стресс, но проблему не решит. Думайте. Что для Вас дороже — здоровье собственного ребёнка или ваши глупые принципы, которые очень сильно вредят вашему ребёнку. Думайте и ещё раз думайте.