Брен кое-как поднялся — череп ему удалось спасти от удара о камни, но не спину. Отряхнулся и упрямо протянул руку метчейте снова — среди атеви нельзя показывать нерешительность, пусть даже вдова посмеивается над его неудачей и толкует, что ему надо взять Нохаду, это скакун сравнительно спокойный.

— Взять… куда, айчжи-май?

— Осматривать Мальгури, естественно, — заявила Илисиди, как будто его согласие прийти на завтрак распространялось и на все прочее.

Она передала трость Сенеди, поддернула подол пальто и хлопнула Бабса по плечу — Брен уже знал из телепередач, что это сигнал животному выставить переднюю ногу. Кто-то из охраны подсадил Илисиди сложенными вместе руками, и она лихо взлетела отработанным движением на седельную подушку, и ее движение совпало с рывком кверху Бабса, который снова поднялся, плавно и быстро, словно исполнил учтивый поклон. Они башней высились над Бреном, Илисиди и метчейта, черным силуэтом на фоне неба — зверь, сплошное пятно темноты, и Илисиди, блеклые глаза которой были единственными светлыми точками на этом силуэте, словно фигура из свирепого прошлого Мальгури; живая статуя метнулась мимо, развернулась и остановилась, нетерпеливо дергаясь и дожидаясь воли и движения.

Тем временем закипела бурная деятельность перед соседним зданием, где помещались стойла, — грумы выводили оттуда других метчейти, целое стадо черных теней, высоченных, зловещих — для всех членов отряда Илисиди.

И для Брена.

— Простите меня, — начал он, когда Сенеди знаком велел грумам подвести к нему одно из животных. — Тут недоразумение. Я не умею ездить верхом. Не забывайте, меня отправили сюда ради моей безопасности, несмотря на значительные сложности, которые создает мое отсутствие при дворе в решении критически важных дел, — а я даже не проконсультировался со своими охранниками, чья репутация зависит…

Нохада заслонила перед ним все — живая гора между ним и каменной стеной Мальгури.

— Дайте ей познакомиться с вашим запахом, — сказал Сенеди, забрал у грума повод и остановил животное. — Только не нажимайте ей на нос. Реакция совершенно непроизвольная. Клыки, конечно, прикрыты колпачками, но все равно — можно изрядно пострадать.

Метчейта вытянула шею, лениво обнюхала его руку, потом с чуть большим любопытством изучила одежду, лизнула в лицо и потянулась к шее. Мотнула головой, он шагнул назад, но запоздал — тупой клык ударил по челюсти, из глаз искры посыпались — Сенеди тем временем удержал метчейту, а слуги, не обращая внимания на протесты Брена, приготовились подсадить его тем же манером, как подсадили Илисиди.

— Просто поставьте ногу вот сюда, нанд' пайдхи, и все будет нормально.

— Да не умею я ездить верхом, черт возьми, я даже не знаю, как это делается!

— Ничего страшного, — сказал Сенеди. — Просто держитесь за седельные кольца. А поводья бросьте. Она пойдет за Бабсом.

— Куда? — тупо спросил он. — Куда это мы едем?

— Да просто наружу и обратно. Давайте. Я гарантирую вашу безопасность, нанд' пайдхи. Все совершенно нормально.

Назвать Сенеди лжецом, когда Сенеди говорит как профессионал? Вокруг люди, за которыми ты решил следовать, наплевав на осторожность, потому что не хотел, чтобы тебя разыграли или запугали и тем вынудили отступить. Сенеди поклялся, что ты будешь в безопасности. Теперь за твою шкуру отвечает Сенеди, и Банитчи заставит его за тебя ответить — если понадобится, то и жизнью.

Пайдхи может умереть лишь до определенной степени. Его вполне можно заменить, буквально в течение часа после того, как на Мосфейре узнают, что он сломал себе шею.

— Под вашу ответственность, — сказал он Сенеди и взял в руку поводья. — Табини-айчжи действительно зарегистрировал Намерение. Полагаю, вам известно, что произошло сегодня ночью.

С этими словами он приготовился сунуть ногу в стремя, оставив все беспокойства на долю Сенеди. Брен решительно хлопнул Нохаду по плечу, чтобы она — или он, или оно — вытянула ногу: он видел по телевизору, как садятся на метчейту.

Но когда Нохада отвесила короткий поклон, он не нашел стремени на месте, или нога не попала на место, — а грумы тем временем подкинули его вверх, к седельным кольцам. Плюс ко всему, Брен был для них непривычно легок и взлетел куда быстрее, чем ожидал, а потом, не успел он приземлиться на седельную подушку, как Нохада выпрямила ноги и поднялась.

Нохада завертелась на месте, а Брен повалился на другую сторону, отчаянно вцепившись в кольцо, — но его поймали охранники.

Атеви редко смеются вслух. Но Илисиди рассмеялась, а Бабс взметнул голову, вертясь и фыркая, пока грумы пытались поймать Нохаду.

Теперь уже выхода не было. Никакого. Он отряхнулся, забрал у Сенеди поводья и на дрожащих ногах двинулся возобновлять знакомство с Нохадой, которая выставила его таким дураком.

— Ну, давай покажем себя как следует, — пробормотал он живой горе и во второй раз попытался заставить Нохаду вытянуть ногу.

— Сильнее бейте, — сказал Сенеди.

Брен ударил сильнее, Нохада устало вздохнула и вытянула ногу вперед.

Во второй раз он поставил ногу в стремя, Нохада во второй раз поднялась вместе с ним.

Но теперь он уже знал, чего ожидать. На этот раз он вцепился в седельные кольца и поймал движение Нохады — приземлился в мягкое седло, расставив ноги, но тут же покачнулся, потому что Нохада снова завертелась кругами.

— Отпустите поводья, отпустите поводья, нанд' пайдхи!

Он слышал, как хохочет во все горло вдова, и, позволив поводьям скользнуть между пальцами, вцепился в кольца мертвой хваткой. Нохада встряхнулась — и снова завертелась по кругу.

— Ха! — сказала Илисиди, а Брен, которого черная тварь все таскала этими унизительными кругами, увидел, как садятся в седла остальные всадники — и без всякого спектакля. Он попытался выровнять поводья. Он попытался, похлопывая Нохаду ладонью по шее, подружиться с ней, но она, хоть теперь вертелась уже медленнее, кажется, куда больше заинтересовалась его правой ногой — Брен тут же поторопился убрать ногу из опасной зоны.

Затем Илисиди громко крикнула, Бабс внезапно пронесся мимо Брена черной тенью, Нохада восприняла это как разрешение и вылетела из последнего поворота с рывком, от которого поводья в руке у Брена дернулись вперед, обжигая кожу. Мимо, размазавшись от скорости, пронеслась каменная поверхность здания, за ней — ворота, и пока Брен, мертвой хваткой вцепившись в кольца, пытался сохранить равновесие, они уже пролетели двор, проскочили арку и понеслись вниз по каменному скату, идущему рядом с лестницей к открытым воротам, за которыми сиял солнечный свет.

Впереди был обрыв; Брен видел, как Илисиди с Бабсом резко свернули на дорогу, и дернул поводом голову Нохады, чтобы заставить ее тоже повернуть. Нохада восприняла это как оскорбление и умышленно проплясала по самому краешку, за которым вдали виднелось подернутое туманом озеро, а внизу пустой воздух.

— Не дергайте ей голову, нанд' пайдхи! — крикнул кто-то за спиной, мимо проскакал Сенеди, зацепив Брена за ногу, и послал Нохаду кошмарным маршрутом по самой кромке; бестия трясла головой и брыкалась, впрочем, не целясь ни в кого конкретно.

Илисиди остановилась впереди, на подъеме, повернулась и подождала, пока они догонят ее; остальная ее стража вдруг оказалась по обе стороны от Брена и Сенеди. Нохада потела и фыркала, Брен кое-как подъехал к Сенеди и заставил ее остановиться. Он трепетал при каждом толчке, и сейчас был безумно счастлив, что Нохада вынуждена стоять и ждать, пока соберутся остальные всадники.

Живой! И как-то оказался на горе, довольно высоко. И Нохада не смогла свалиться вместе с ним в озеро. Это был добытый тяжким трудом триумф.

— Отдышались? — спросила его Илисиди. — Как вы справляетесь, нанд' пайдхи?

— Нормально, — сорвал он, едва переводя дыхание.

— Тропа вдоль озера немножко крута для новичка, — сказала Илисиди, и Брен решил, что она шутит. На том обрыве вообще никакой тропы не было. Точно не было.