— …проблема с определением нашего места, — так звучала следующая разборчивая фраза. А потом еще кусок: — …что не подвергает корабль никакой сиюминутной опасности…

— Да ведь это же голубой гигант! — воскликнул какой-то техник. — Что он там плетет?!

Кто-то заткнул глотку этому дураку. Другие шикали на соседей, которым не терпелось задать вопросы.

— …прошу всех заняться обычными делами, — говорил Лафарж, — и оказывать помощь техническим службам, пока мы пытаемся установить свою позицию. Мы будем искать в этой системе возможности для дозаправки топливом. Мы прекрасно оснащены для подобной ситуации. Это все. Сохраняйте спокойствие.

Слова «установить позицию» звучали успокоительно. «Дозаправка топливом» — еще более обнадеживающе. «Мы прекрасно оснащены для подобной ситуации» можно было понять так, словно экипаж уже имеет план действий. Нилл старался держаться за эту часть речи капитана, но где-то на заднем плане сознания неслись бешеные мысли: «Не могло такое с нами случиться, с кем угодно, только не с нами… Этот корабль никак не мог попасть в беду, приняты все меры, соблюдены все предосторожности, все продумано…»

Всех их просвечивали насквозь, экзаменовали, проверяли профессиональный уровень, они должны были предъявлять горы рекомендаций, чтоб хотя бы приблизиться к этой работе. Всякую бестолочь не берут на корабль, на котором держится все распроклятая колониальная программа Земли, такую важную экспедицию просто не может постичь катастрофа. Ее так долго планировали. Так старательно все продумывали и предусматривали. И до сих пор все шло как по маслу…

— Установить позицию, — повторил слова капитана какой-то техник. Что-то мне не нравится это «установить позицию». Что, разговор идет о падении на звезду?

— Нет, — ответил техник постарше. — Разговор идет о том, где мы находимся. А это определенно означает, что мы не там, где должны быть.

— Дозаправка, дьявол, — пробормотал другой техник. — Там, снаружи, радиоактивный ад.

«У буксира-толкача совершенно недостаточная защита для работы в таких условиях, — подумал Нилл, и ему внезапно стало тошно, когда он уяснил последовательность дальнейших действий. — Даже возле Юпитера рискованно работать из-за радиации. А эта штуковина, это двойное солнце… от одного света камеры полыхают и дают искажения…»

Шахтопилотам не выжить на этой работе. Долго они не выдержат. Шахтеры не смогут подолгу оставаться снаружи без неизбежных потерь, регистрирующие облучение пленки будут засвечиваться все сильнее с каждым часом. Защита толкачей рассчитана на условия, в которых они должны были работать, условия в системе мирной и приветливой звезды подкласса G5.

Но вслух он всего этого не говорил. Миюме и так напугана. Да и он сам, наверное. «Цифры начали складываться» — в смысле, «наш номер вот-вот выпадет», так говорят пилоты, когда дела оборачиваются неважно: компания может врать, и капитан, нанятый компанией, может отказаться отвечать на твои вопросы, но цифры тебя не обманут, что бы ни случилось.

Они складываются, и результат какой есть, такой и будет — не может он оказаться другим. А желания людей в счет не идут.

Появился силуэт Макдоно, завис над креслом Тейлора и сообщил, что ошибки не было. Тейлор обработал эти данные — хоть что-то в затянувшемся информационном вакууме. События развивались мучительно медленно или вообще стояли на месте. Другие вводы из окружающей его среды были несущественны. Мозг отказывался отвлекаться на обыденность. На все — кроме штурмана, которому он уделял все внимание… Он попытался спросить, хотя потребовалось невероятно замедлить работу мозга, чтобы издать один-единственный сложный звук:

— Что?

Невнятное бормотание, какие-то неположенные люди, не имеющие права, касаются его, что-то говорят. Тейлор отстраивается от этих помех, пока наконец не возвращается голос Макдоно. И с бесконечной медлительностью сообщает, что они заправились топливом.

Эти сведения уже можно обрабатывать: значит, они находятся возле этой звезды несколько месяцев реального времени. Важные данные.

Дальше штурман сообщил, что Грин болен, рассказал о каком-то несчастном случае, о том, что шахтопилоты и команды шахтосудов умирают от радиации, что пилоты готовят смену — учат людей, как делать их работу, когда они умрут… что-то еще о звезде, к которой они надеются уйти. Штурман подобрал для него какую-то звезду, корабль уже заправился и начал двигаться, уходя прочь от этого дьявольского соседства, от этого двойного чудовища, которое непрерывно пело Тейлору свою песню в медленно ползущей тьме. В первый раз за прошедшую пустую безмолвную вечность на вход поступили новые данные.

— Точку, — с трудом выговорил Тейлор, которому нужен был пункт назначения, и Макдоно ввел ему координаты, которые не имели смысла без точки отсчета и никак не вязались с тем, куда они должны были прибыть.

— Ошибка, — сказал Тейлор.

Но Макдоно объяснил пилоту, что они приняли новое начало координат, здесь, у этой звезды, что обнаружили оптическими наблюдениями возможный масс-пункт и нацелились на какую-то G5 за ним.

Макдоно вводил новые цифры — Тейлор упивался ими, они несли колоссальное облегчение, но не спешил обрабатывать их, он все еще внимательно слушал Макдоно — Боже, как мучительно, как медленно… По словам Макдоно, команда и капитан хотят, чтобы он знал, что они собираются двигаться. Еще Макдоно сказал — тут он не был абсолютно точен — будто они думают, что он может уже осознавать движение корабля.

О да, черт побери, могу! Все вокруг двигалось быстрее и быстрее. В поле зрения появился текущий пункт, источник данных, и не один. Тейлор выговорил мучительно медленно, со скоростью, доступной для Макдоно:

— На мостик. Быстро.

Макдоно ушел. Поток данных остановился. Тейлор ждал. Ждал. Иногда ему казалось, что прошли годы, и не было другого способа сохранить здравый рассудок, кроме как ждать следующей точки, следующего правомочного контакта.

Но после долгого, бесконечно долгого ожидания снова вернулся голос Макдоно и сообщил, что капитан хочет видеть его на мостике, в кресле пилота. Дублером при нем будет Голдберг. Грин болен, напомнил Макдоно. Иноки умер. Три года назад. По земному времени.

Это данные для обработки. Надо учесть факторы, связанные с тем, что дублером будет Голдберг. Мозг рвался начать гонку, но Тейлор его сдерживал. Еще будут цифры. Наконец-то появятся данные о скорости, и экспедиция возобновится.

Он сидел. Он чувствовал, как обнимает его кресло. Кто-то сказал — это полномочный голос, это Танака, подумал он, — что медикаментов ему не нужно. Что его мозг уже вырабатывает нужные вещества самостоятельно.

Интересные данные. Важная информация. Потом заговорил Голдберг, рассказывая, как они оказались на краю ада, потеряли Землю и Солнце, что до сих пор не знают, как попали сюда, но все же сумели пробиться и теперь, можно надеяться, не прикованы навсегда к этой звезде.

— Следи за ней, — сказал Голдберг. — Ты меня слышишь?

— Да, — медленно, терпеливо ответил Тейлор.

Но данные начали множиться.

Он видел масс-пункт назначения. Он его засек. И на этот раз не потеряет.

Голдберг был рядом. И вселенная снова говорила с Тейлором на той скорости, которую он мог понимать. Он четко вошел в колодец масс-пункта и легко вышел из него, несмотря на гравитацию. Он уже видел эту G5. Голдберг перестал обращаться к нему — или говорил так медленно, что Тейлор не слышал. Он видел звезду — и устремился к ней, спокойно и уверенно, теперь цифры были правильны.

Он привел свой корабль.

Лучи желтого солнца заливали все вокруг, и он начал отключаться система за системой.

Вот теперь можно уснуть.