– Ты опять, мам? Ты же знаешь, спорт не по мне.

– А что тогда «по тебе», дорогой? В университет поступить у тебя возможность будет разве что со следующего года… Да ты и не сможешь поступить, раз в первый раз не смог, а за этот год у тебя знаний в голове точно не прибавилось. Сынок, ищи работу.

Она не дождалась от него ответных слов, сокрушенно помотала головой и ушла в свою спальную комнату, размышляя, как ей быть дальше со своим непутевым сыном.

Через несколько часов домой вернулся отец. Как только он переоделся, его жена подошла к нему и хотела что-то сказать, причем с таким видом, будто идет на расстрел, но ее остановил крик из комнаты сына:

– Я нашел!

Мать удивленно бросила в воздух:

– Нашел?

И сразу же направилась к сыну, воспрянув духом.

– Что нашел? – заинтересованно произнес отец и отправился за женой.

– Продавец в магазине? – недоверчиво произнесла мать, когда Дмитрий показал ей объявление о наборе сотрудников в газете отца, которую он взял на кухне.

Этот магазин назывался «творческий уголок» и туда требовались продавцы-консультанты.

– Ну… – протянула мать. – Почему бы и нет? На первое время пойдет… – то ли спросила, то ли утвердила она.

– На первое, – повторил за ней отец.

Магазин находился в Москве, рядом с метро «Трубная», но не в людном месте, а в одном из закоулков, куда было прилично по времени идти пешком. Добираться до него Дмитрию пришлось около полутора часов.

Придя на место, он увидел перед собой современную подсвеченную вывеску на старом, пропахшем гниющим деревом доме. На ней было написано название магазина. Директором его был Максим Владимирович Бувин, которому магазин достался от рано умершего отца. И он бы уже закрыл его, если бы его самого не одолевали ностальгические чувства каждый раз, когда он ступал внутрь стареньких помещений, а также если бы не подушка безопасности в виде приличного стороннего заработка, позволявшего ему не только держаться на плаву, но и содержать магазин. Но знакомство Дмитрия с директором произошло не в первый день, так как уже согласованное по телефону ранее собеседование проводил один из постоянных работников.

– Привет. Грэг, – представился он, встречая Дмитрия.

***

Завершив допрос матери обвиняемого, следователь несколько десятков минут разбирался в документации, после чего вызвал к себе помощника Добина. Владислав со стуком зашел в кабинет и предстал перед следователем.

– Андрей Климович, вы что-то хотели? – спросил он.

– Ты пытался дозвониться до этого парня – Григория Мушкина?

– Да. Только вот он не отвечает на звонки.

– Не отвечает?

– Не отвечает, Андрей Климович. Я и вчера пытался, и сегодня с утра.

Завьялов раздраженно цокнул языком. Поговорить с возможным свидетелем все же было нужно. Мушкин – старый знакомый Троицкого – мог обладать информацией, которая им поможет.

– Ну, связаться с ним все же надо, – сказал он.

– Направить к нему машину?

«Нет уж, дружок. Я тебя заставлю попотеть», – подумал Завьялов.

– Не-а. Направляйся-ка ты к нему сам.

– Я? – изумленно спросил Владислав.

– Да. В чем проблема?

– Ни в чем, Андрей Климович. Просто…

– Ну, раз проблем нет, тогда в путь.

Завьялов сухо ему улыбнулся. Добин, не говоря ни слова, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, после чего закусил губу. Он был крайне недоволен тем, что ему придется ехать на окраины Москвы, чтобы поговорить о деле человека, уже сознавшегося в убийстве, но с начальством спорить не стал. Он и понимал, что это нужно в их работе, но почему следователь просто не приказал отправить за Мушкиным машину? Ответ у Добина был один – начальник просто решил его помотать. И решение этой загадки точно не улучшило Добину его настроение, так что он в самом плохом расположении духа накинул на себя фуражку и отправился к машине.

Через час он звонил в дверь квартиры, находившейся в многоэтажной панельке, что была в одном из недавно присоединенных к Москве серых урбанистических спальных районов. Достаточно долго ответа не было, и он позвонил повторно, нетерпеливо постукивая тяжелым ботинком о пол.

Мушкин спал в тот момент, когда к нему явились. От звонка он проснулся и первым делом пошел посмотреть в глазок, где увидел одетого в полицейскую форму Добина, и тут же нервно сглотнул. Он совершенно точно не ожидал увидеть сотрудника органов у себя в выходной день. Быстро прибежав в спальню, он достал из-под подушки пакетик с измельченной травкой, смешанной с табаком, которую еще вчера вечером использовал по прямому назначению. Он осмотрел комнату, раздумывая, куда ему ее спрятать, и остановил взгляд на большом баре, стоявшем в углу. Он просунул пакетик через горлышко непрозрачной бутылки от виски и положил ее на место, после чего прибежал на кухню, открыл шкафчик под раковиной и стал осматривать мусорное ведро. Он не выносил мусор уже несколько дней, и поэтому в ведре лежали использованные им пару дней назад шприцы. Накидав сверху них мусора, чтобы их точно не было видно, он завязал пакет. Он сразу же подумал о том, как удачно в прошлый раз израсходовал все то, для чего эти шприцы были нужны – одной проблемой меньше.

Затем Мушкин снова приблизился к двери. При взгляде на угрюмого полицейского в его голове тут же стали проноситься видения о том, что с ним будет, если его поймают. Первое, что его могло ждать – это предложение замять дело с помощью денег. Денег у него не было, по крайней мере столько, сколько они могли бы потребовать. Тогда они бы взяли его под стражу и допрашивали о том, где, что и как он доставал. И ему бы пришлось об этом рассказать, если у него, конечно, не появилось бы желания посидеть в тюрьме на пяток лет больше. А об этом рассказе вне сомнений узнали бы и те люди, которые и являлись его поставщиками. Он уже давно не водился с обычными уличными барыгами, теперь через нужных людей он связывался с настоящими акулами наркобизнеса, а такие ребята могут сделать очень многое с обычным парнем без влияния и связей. Мушкин повторно сглотнул и еще раз оббежал всю комнату, проверяя, не пропустил ли он чего-нибудь.

Добин совсем устал ждать. В нем все копилось раздражение. Он прекратил использовать звонок и стал просто стучать в дверь. После пары ударов послышался скрежет замка, и дверь открылась.

На пороге перед Добиным появился худощавый, но с небольшим жиром в области живота, высокий мужчина с заросшим щетиной, слегка желтоватым лицом, которое тот отчаянно пытался сделать дружелюбным, но прищуренные выцветшие голубые глаза выдавали в его взгляде смешанные друг с другом чувства презрения и страха.

– Доброе утро, – сказал он.

– Доброе, – коротко и совсем неприветливо кинул мужчина. – Я – помощник следователя Владислав Добин.

– По какому вы здесь вопросу? – спросил тот, нервно потирая руки.

– Вы Григорий Мушкин?

– Да-а… Вам что-то от меня нужно?

– Вы знакомы с Дмитрием Троицким?

Это был всего лишь стартовый вопрос. Добин, конечно же, уже знал, что тот с ним знаком.

– Допустим, – ответил Григорий после промедления.

Добин тяжело вздохнул.

– «Допустим» мне не подходит, Григорий. Вы знакомы с ним или нет?

– Знаком, – тут же решил не испытывать судьбу Мушкин.

– Он обвинен в убийстве.

Губы Мушкина согнулись в дуге удивления.

– Я хочу задать вам пару вопросов, – продолжил помощник.

– Но я его не видел уже много лет.

– Все равно. Если чего-то не будете знать, просто скажите это. Я пройду?

– Хорошо. Только у меня, правда, не очень убрано…

– Ничего страшного. Я не брезгливый.

Мушкин захлопнул за прошедшим внутрь помощником следователя дверь.

Его квартира была однокомнатной и выглядела совсем по-холостяцки, можно даже сказать, что слегка аскетично, без каких-либо декоративных излишеств, помимо пары музыкальных инструментов, густой слой пыли на поверхности которых говорил, что их давно не брали в руки, и довольно-таки большого бара, который тут же привлек внимание помощника следователя. Мушкин с опасением покосился на бар, тут же отодвинул стул подальше от него, повернул его так, чтобы помощник следователя, сев, был отвернул от бара, и предложил его Добину. Тот кивнул и принял предложение.