– Сознание. Настройка сознания, концентрация на конкретную задачу и получение результата.

Я ухмыльнулась, Америку Мечислав, конечно, не открыл. Дело оставалось за малым, всего лишь изменить своё мнение, как говорил прорицатель Зарх – мой первый учитель в мире невероятных возможностей.

– Когда человек что-то для себя решил, сделал знание своей реальностью и не подверг сомнению, он застыл в развитии. Говоря простым языком, его миропонимание блокирует потенциальные возможности, не оставляет места для… чуда. Лучшее, что получилось у тебя, Соня, это разрушение привычных убеждений.

Мысль о том, что именно Верховия активировала моё сознание, я не стала озвучивать. Волшебство этой земли разрушило моё добровольное рабство под названием «реальность», я покинула тюрьму иллюзий и вышла на свободу.

Что такое гордость?  Чувство собственного достоинства, собственной ценности, наличие самоуважения. Гордость частенько переходит в гордыню и тщеславие, что меняет всю диспозицию разом. Гордыня есть непомерная ценность себя любимой, заносчивость, высокомерие, эгоизм, нетерпение упрёков и жажда похвалы. Стала ли я высокомерной и заносчивой? Нет. Жаждала ли похвалы? Если честно, то да.

Да! Хотелось объективного признания своих заслуг, слов, повышающих самооценку.

Рассуждая, таким образом, я два дня убила на то, чтобы уговорить себя и прийти к мысли, что мое самоуважение не пострадает. На третий день, наступив на собственную гордость, явилась к Эрвину с признанием. Посвящать Мечислава в конфликт по поводу кулона я не хотела. Наши отношения касались только нас двоих.

Ничего того, что я ожидала, не произошло. Эрвин не хмыкнул в привычной для него манере, а искренне смутился, точно подросток, впервые произнёсший невообразимые для него слова.

– Прости меня. Я был не прав, – сказал он, – но я не хотел, чтобы солнечный камень напоминал… о моём недостойном поведении. Может, когда-нибудь ты сможешь забыть.

Чтобы не разнюниться, я прижала ладонь к губам. Ночной бег по Светозару, то, как Эрвин заботился обо мне, изменил многое, оставив прошлое в прошлом – обида сгинула бесповоротно и навсегда. Эрвин растопил осколок льда в моем сердце и заработал кредит благодарности на много лет вперед.

– Забудь.

Наш поцелуй скрепил обещание никогда больше не возвращаться в тот день, и солнечный камень оказался на своём законном месте.

Ужин в кругу семьи вместе прошёл в непринуждённой обстановке. Клим и Эрвин сблизились, когда разговорились о гонках, и теперь вели заинтересованную беседу. Я молчала, делая вид, что разговор о гонках мне безразличен. Даже когда, захлёбываясь от восторга, Клим рассказал, как его обогнала девушка на дикарке, я и ухом не повела, хотя Эрвин кинул на меня ироничный взгляд. Моя личность держалась в секрете от всех, в том числе и от семьи Княжича.

День оказался таким длинным и насыщенным, что вечером я еле доползла до комнаты, в которой меня разместили. Даже жесткий матрас не помешал мне отключиться, едва я упала на него.

Ночная побудка была внезапной и стремительной. В мозг впился ужасающий тонкий писк, от которого хотелось заорать в полный голос. Истерично схватив подушку, я накрыла голову, сдавив уши. Писк не прекращался, вдруг на пороге, снеся дверь с одной петли, показался Эрвин с перекошенным лицом.

– Что это? – простонала я, не снимая с головы подушку.

В коридоре послышался топот, и в комнату ворвался Мечислав в халате на голое тело. Мы все трое уставились друг на друга.

– У вас никого?– выдохнул Мечислав. – Кто-то повредил защитный контур.

– Что за ужасный звук? – простонала я из-под подушки.

– Сейчас, – Мечислав рванул из комнаты, а Эрвин бросился к кровати, пытаясь намотать на голову моё покрывало. Звук становился невыносимым.

– А-а-а! – я стонала в голос, – уберите!

Звук резко исчез, за ним мои вопли.

– Если меня будут так будить каждую ночь, я сбегу в лес. У меня и сейчас желание выпрыгнуть в окно.

– Здесь третий этаж, – сбросив покрывало с головы, сказал Эрвин.

– Да хоть десятый!

Вторая половина ночи прошла под неусыпным надзором Эрвина. Он остался в моей комнате, прилёг на полу, но я пододвинулась, уступив ему место, и Эрвин переполз на кровать.

Жидкий рассвет еще только начал пробиваться в окна, как хмурый Мечислав, ввалившись в комнату, объявил.

– Срочно уезжаем в башню.

Княжич так и сказал в Башню, чем меня сильно заинтриговал.

– Здесь оставаться опасно. Я не верю в случайности. На моей памяти никто раньше не пытался проникнуть в мой дом.

В спешке мы похватали немногочисленные вещи, в утренних сумерках нас уже ждал мобиль Мечислава. Мы покидали в грузовой отсек машины немногочисленные пожитки и, опережая рассвет, помчались из города. После событий ночи у меня не было сил смотреть по сторонам, я смежила веки, привалилась к Эрвину и отключилась.

Меня разбудили в конечной точке нашего пути. С трудом подняв голову, я протёрла глаза. Круглая Башня Ветров располагалась на вершине горы, окруженная полуразрушенными крепостными стенами. По словам Княжича древняя крепость – форпост, построенная во времена разделения и вражды, служила для отражения атак и сдерживания врагов. Стены спасали от пеших нападающих. В башне проживали почти все обитатели крепости, кроме слуг, которые ютились в хозяйственных постройках, а на крыше когда-то часовые несли вахту, наблюдая за окрестностями и небом.

Форпост давно стал никому не нужной древностью, хотя сама башня сохранилась достаточно хорошо. Верховенцы предпочитали жить в городах и посёлках, давние распри ушли в прошлое. В Верховии была единая система управления, единая монета и единая территория.

За небольшие деньги Мечислав купил заброшенную крепость со сторожевой башней и привёл их в жилой вид. Преимущества Башни Ветров я оценила с первого взгляда. Она располагалась вдали от населённых пунктов, на все четыре стороны просматриваемые окрестности, внизу вдалеке текла горная река. Похожа на Овечечку, такое же уединённое место. Усадьба Светозаровых была укрыта в долине от всех ветров, здесь же шумные хулиганы носились беспрепятственно, нападая на беззащитных обитателей крепости.

Перелетев ворота, мобиль приземлился у подножия Башни. Мы выбрались наружу, ежась от холодного ветра, взяли вещи и двинулись за хозяином цитадели. Порывистый, пронизывающий ветер подгонял нас скрыться за толстыми стенами. Мечислав отпер массивную дверь, и мы шагнули внутрь темного пространства.

Увидев, какой толщины были стены этой жуткой Башни, я испугалась. В этой широкой каменной кладке без труда можно скрыть не одну тайную комнату и заселить их всех бесплотными призраками. Мечислав включил освещение. Мы оказались в большой круглой комнате, я заметила квадратный колодец и лестницу, ведущая наверх. По стенам на стойках было развешано оружие, что мгновенно заинтересовало Эрвина.

– Эта бывшая кладовая с колодцем. Я переоборудовал её в тренировочный зал, в колодце установил насос и провел воду на все уровни, в башне их пять. На втором кухня-столовая. Там я храню припасы, готовлю и обедаю. Над ней три жилых этажа. Два гостевых и на самом верху под крышей моя комната.

Мечислав подвел нас к винтовой лестнице, чуть выше она была огорожена каменной стеной. Массивная деревянная лестница оказалась крутой и узкой с аккуратными перилами, закрепленными в стене. Над головой горели светильники, освещавшие подъем наверх. Комната на втором уровне оказалась гораздо приятней, чем мрачный спортзал без окон. Здесь были небольшие вытянутые окна, со светлыми жалюзи, пропускавшими свет, что делало её уютной. Большой стол в середине, современная плита, раковина, огромный холодильник, в углу очаг и просторный разделочный стол с навесными полками на стене – скромно, но достойно. Мечислав сбросил с плеч рюкзак с припасами.

– Потом разберу, сейчас покажу ваши апартаменты, – он повел нас дальше. Преодолев следующий этаж, Княжич толкнул увесистую дверь и пригласил меня войти.