Русалки кивали, рассматривая Снежану. Они видели перед собой тело Королевы, но были бесконечно рады тому, что оказались рядом с этой жительницей Яви.

***

– Королева ты, или кто другая, – ворчал медведь, как всегда заявившийся к чертогу с раннего утра, – но обязанности той, что правит этим миром, тебе исполнять придётся!

– Я не против, – пожала плечами Снежана, – только скажите, что нужно делать?

– Да начнем с того, что снова моржи с тюленями за полынью воюют! Дурни пустоголовые, не знают, что скоро свободной воды на всех хватит! Нужно их рассудить и помирить!

– А может, лучше подождём? – попыталась увильнуть Снежана, – вы же6 сами говорите, что скоро лёд растает и свободной воды будет в достатке.

Медведю очень понравилось, что вот эта, спрятавшаяся в теле его любимой Королевы, обращается к нему уважительно, на «вы». А потому он только поворчал немного, но отступать от задуманного не стал:

– Нужно сейчас! Иначе поубивают друг друга.

– Но что я могу сделать, – совершено растерялась Снежана.

– Как что?! – рявкнул медведь, – прикажи! Ведь ты их Королева!

– Да какая я к черту королева? – прошептала Снежана.

– А кто об этом знает? – ухмыльнулся медведь, – пошли! Я рядом и подсоблю в случае чего.

В оконные проёмы выглядывали русалки, не имевшие понятия, куда этот страшный зверь уводит девушку.

Кирилл выезжал за границу родного отечества уже не в первый раз.

Довелось ему побывать в странах южных и северных. В тех, что располагались за океаном, и в тех, до которых было, что называется, рукой подать.

А потому он прекрасно знал и о том, что такое таможенный досмотр и что из себя представляет паспортный контроль.

Но в этот раз все было иначе.

Едва самолёт санитарной авиации приземлился на самом краю аэродрома Зальцбурга, как к нему тотчас подали невесть откуда взявшийся трап. Не успел Кирилл достать впопыхах собранную дома сумку, как увидел через иллюминатор замершую у трапа машину с красным крестом на боку и ставшей уже привычной даже на родине надписью «амбуланс» через все ветровое стекло.

Два дюжих «качка» в белоснежных халатах, простучав по трапу подкованными подошвами ботинок, ворвались в салон самолётика, схватили носилки, на которых лежала девушка, все еще не пришедшая в себя не смотря на прогнозы Велеса, и потрусили к выходу, отодвинув с дороги Кирилла, словно не человек он был, а так – неодушевленный предмет.

– Folge mir! (следуйте за мной), – пролаял идущий позади носилок санитар, даже не соизволив оглянуться.

Кирилл понимал, что «приглашение», если так можно сказать, адресовано ему, всвязи с полным отсутствием еще кого-либо в салоне самолёта, а потому, подхватив сумку и натянув на лоб и уши спортивную вязаную шапочку, поспешил следом.

Едва Кирилл забрался в салон, как машина, не дожидаясь пока неторопливый пассажир усядется, рванула с места. Мужчина чуть не упал на сидение, оказавшееся как раз в нужном месте. Потирая ушибленный локоть, Кирилл понял, что при резких манёврах и немалой скорости, набранной авто со старта, носилки на которых лежала девушка даже не шелохнулись.

Один из «качков» вел автомобиль. Второй разместился у изголовья пациентки. Кириллу досталось место у ног девушки, что, впрочем, не мешало наблюдать за тем, куда едет машина.

Кирилл хотел было поинтересоваться когда и где они пройдут санитарный и паспортный контроль, но передумал, решив, что задавать вопросы в данной ситуации ни к чему. Что ни говори, он здесь гость, а они, вот эти двое, хозяева. И знают лучше него, что и как делать.

Автомобиль, даже не думая подъезжать к зданию аэропорта, все ехал и ехал вдоль взлётных полос, правда, на значительно расстоянии, словно опасаясь оказаться под брюхом идущего на посадку самолёта. Но отчего-то ни садиться, ни взлетать, невзирая на хорошую погоду, самолёты и не думали.

Наконец, слева по ходу движения автомобиля появилась реденькая посадка разрезанная надвое ответвлением дороги.

Едва въехав в это небогатое насаждение призванное хоть как-то укреплять и освежать приаэропортовскую территорию, автомобиль остановился. Правда, ненадолго. Боковая дверца авто отъехала в сторону, отрыва проход, в который тут же, что называется, влетел высокий худощавый мужчина неопределённого возраста.

Мужчина, едва сев в кресло напротив Кирилла, стукнул костяшками пальцев в перегородку, отделявшую водителя от салона:

– Gehen (поезжай)! – велел «качку» за рулём, и обратился к Кириллу на чистом русском языке:

– Как добрались?

– В принципе, нормально, – Кирилл удивился, услышав русскую речь, – вообще-то я неплохо знаю немецкий язык.

– Ничего, – усмехнулся мужчина, – практика мне не помешает. Так что, если вы не против, будем общаться на привычном для вас языке.

– Не против, – пожал плечами Кирилл, – как-то быстро все у вас здесь происходит, – добавил, неловко усмехнувшись, – словно по волшебству.

– Так и есть! – незнакомец расхохотался, – разве друг мой Велес вас не предупредил?

– Он много о чем меня предупреждал, – пробурчал Кирилл, – но одно дело слышать, а совсем другое – увидеть воочию. И, кстати, кто вы? И кто вон те два «болтуна»?

Незнакомец снова рассмеялся, да так, что у него выступили слёзы на глазах.

Промокнув глаза белоснежным платком, вынутым из нагрудного кармана пиджака, незнакомец приподнял шляпу с узкими полями:

– Позвольте представиться. Я – Рюбецаль! Хозяин и властитель этих мест!

– Странно, – словно раздумывая о чем-то, проговорил Кирилл, – я думал, что Рюбецаль владыка Силезии, а не Тироли.

– Так это когда было?! – продолжал веселиться дух гор, – процесс интеграции необратим! Гор много, духов мало. Вот и приходится мне присматривать за всем.

– Понятно, – подтвердил кивком усвоение услышанного Кирилл, – а эти двое кто?

– Как?! – удивился Рюбецаль, – вы не могли не опознать вервольфов! В ваших краях их называют вовкулаками. На юге старушки Европы – оборотнями.

– Ну уж простите – не узнал! – начал злиться Кирилл, – как-то не приходилось встречаться до сих пор!

– Не сердитесь, молодой человек, – увещевал Рюбецаль, – я стар и мне позволено быть рассеянным и забывчивым, – дух гор весело подмигнул.

Кирилл рассматривал этого «духа», сидевшего напротив, скрестившего вытянутые в проход длинные худые ноги.

Худощавое лицо, тонкий нос, немного загнутый и словно нависающий надо ртом. Впалые щеки и Квадратный подбородок, совершенно не портивший общее впечатление. Глубоко посаженные водянисто-серые глаза под белёсыми бровями. Гибкие кисти рук, покрытых выступающими голубыми венами. Тонкие пальцы пианиста, нервно вздрагивающие и словно отбивающие неслышную дробь. Узкие брюки лишь прикрывающие колени, белоснежные гольфы, туфли с пряжками, пикейный жилет и короткий пиджачок были словно созданы для него, равно, как и задорно сдвинутая набекрень островерхая шляпа.

Покрасовавшись вдоволь перед удивлённо разинувшим рот Кириллом, Рюбецаль, щелкнув пальцами, мгновенно преобразился, став самым обычным, одетым в добротный, но не слишком дорогой и вычурный костюм:

– Привыкайте, молодой человек, – снова открыто улыбнулся дух гор, – этот вы там, в вашей славянской глухомани, как напялите что-то одно, веками не снимаете! А мы, европейцы, любим менять и наряды и внешность.

– Вы о Велесе сейчас говорили? – догадался Кирилл.

– О нем, старикане замшелом! – подтвердил Рюбецаль, – сколько знаю его – все тот же зипун да свитка! И бородища, как метла!

– Сейчас это модно, – встал на защиту бога Нави Кирилл.

– Вот как? – удивился дух гор, – значит, друг мой давний модником заделался на старости лет?!

Кириллу порядком надоело обсуждать различия в менталитете, но он остерёгся перебивать и задавать вопросы. Но Рюбецаль, враз посерьёзнев, сам сменил тему, кивнув на девушку:

– Хорошо, что она спит. Спокойно доедем до места.