Но утренний визит был неожиданным, а потому, заставил бога, вся одежда которого состояла из обёрнутого вокруг чресл полотенца, оглянуться, дабы встретить незваного гостя лицом к лицу.

– Мама?! – Кощей замер от изумления, – ты почему здесь?!

Ягиня, не обращая на сына никакого внимания, пролетев через спальню в считанные секунды, не утруждая себя тем, чтобы разбудить женщину, дёрнула её за руку, отшвырнув в угол комнаты:

– Ты что задумала, ничтожная?! Да знаешь ли ты, что я могу с тобой сделать?! В какой ад могу погрузить твою мерзкую душонку?!

Женщина открыла глаза, все еще подёрнутые поволокой сна, потянулась, словно кошка, и улыбнулась Ягине пухлыми губами:

– Кто ты, прекрасная незнакомка? Почем сердишься на меня? Зачем тревожишь криком это великолепное утро? Перестань гневаться. Лучше возляжем вместе на ложе и одарим друг друга ласками, доступными и понятными только нам, дочерям Евы.

– Я не дочь Евы! – голос Ягини, равно как и её взгляд, еще минуту назад полыхавший ненавистью, смягчился, – я – богиня, созданная Первородными.

– Не все ли равно? – женщина протянула руки, словно желая заключить в объятия ту, что стояла перед нею, – помоги мне подняться и позволь снять твои одежды.

Ягиня чувствовала, как ею все сильнее овладевает желание выполнить просьбу (или мягкий приказ) искусительницы, что, совершенно не испугавшись, манила в постель, соблазняла своим обнаженным телом.

– А потом, когда мы насладимся друг другом, – продолжала женщина, – позовём к себе вон того, что стоит у окна. Он умел и страстен. Я успела убедиться в этом нынче ночью.

Неизвестно, чем бы все закончилось, не упомяни жена Инспектора Кощея.

– Да как ты смеешь! – с Ягини вмиг слетела пелена желания, едва она услышала, что предлагает ей эта истекающая похотью сучка, – разве ты не знаешь, что это мой сын!

– Какая разница, – улыбка женщины была все такой же безмятежной и манящей, – в первую очередь, он – мужчина. А значит, создан для того чтобы дарить нам наслаждение.

Кощей, успевший облачиться в свои одежды, схватил мать за руку, понимая, что еще миг и богиня приведет в исполнение угрозы:

– Оставь её! Ты же видишь, что эта несчастная самка не в себе! Вернёмся в отель, и я расскажу обо всем что узнал.

Женщина, все так же сидящая в углу комнаты, увидела, как в распахнутое окно вылетел черный ворон. Вслед за ним жужжа и трепеща крыльями, выпорхнула огромная черно-желтая оса.

«Ну вот, – женщина капризно надула губы, – улетели оба! Оставили меня одну. Ну ничего. Скоро вернётся тот, что смотрит на меня с такой жалостью и ненавистью одновременно. Он, конечно, не может насладить моё тело в полной мере, но отталкивать его не стоит. Он мне зачем-то нужен. Вот только зачем – я не помню, – жена Инспектора вздохнула и потёрла пальцами лоб, – а впрочем, зачем кого-то ждать? Не лучше ли одеться и отправиться на улицу! Найти нового самца и пригласить в гости!» – женщина вскочила на ноги и начала торопливо натягивать платье на голое тело.

***

Ягиня и Кощей сидели в номере богини и осмысливали новости. Обдумывали, как ими распорядиться к обоюдной выгоде. Впрочем, сказать, что обдумывали вместе – погорячиться. Потому как Кощей не имел ни малейшего представления о том, на кой сдался матери и этот человечек, и его сластолюбица-женушка.

Но матери своей бог доверять привык. Он знал, что Ягиня никогда не поступит ему во вред. Скорее, наоборот! Согласится чем-то пожертвовать ради сына.

***

Давным-давно, Когда Кощей был молод и горяч, грянула война между старшими богами. Собирали армии под своими знамёнам Род и Перун. И первый, и второй желали главенствовать, подчинить и заставить служить себе богов и полубогов. Получать жертвования и восхваления от жителей Яви, адресованные только ему одному.

Кощей примкнул к войску Рода, руководствуясь только своими соображениями, далёкими от получения выгоды. Да и зачем ему, сыну богов, было искать какую-то выгоду? По силе и могуществу Кощей не уступал ни Роду, ни Перуну. Но не хотел взирать со стороны и не принять участие в битве, ставшей переломной для всего пантеона.

В последнем бою, принесшем победу Перуну, Кощей получил рану, которая могла стать смертельной и для него, бога Нави. Потому как нанесена была мечом-кладенцом, способным отнять жизнь у всех, кроме Первородных.

Ягиня вынесла сына с поля брани, но видела, что синяя кровь по капле вытекает из раны в сердце, где застрял осколок меча. Был он толщиной и длиной в портняжью иглу, но для того, чтобы погубить бога, этого оказалось достаточно.

Несчастная мать взмолилась Первородным, умоляя сохранить жизнь единственному сыну.

Кто откликнулся на мольбу матери? Кто помог? Это навсегда осталось тайной для всех, как и то, кто же был отцом Кощея.

Игла была вынута, спрятана в яйцо, запечатанное в утку, помещенную в зайца, запертого в сундуке, подвешенном на вершине старого могучего дуба на острове Буяне, омываемом со всех сторон волнами синего моря.

Отныне, Кощею было предписано оставаться на острове, дабы охранять от посягательства свою жизнь. А от Ягини потребовалась жертва. И не абы какая! Богиня должна принести в жертву часть своей плоти.

Она с ужасом смотрела на костяную подпорку, ставшую заменой её стройной ножке.

Опираясь на плечо сына, выглядевшего совершенно здоровым, Ягиня встала с постели:

– Выстрогай трость для меня, – попросила, – а затем, отправляйся на остров!

– А как же ты, мама? – Кощей не хотел никуда отбывать, но при этом понимал, что останься он здесь, у постели искалеченной матери, её жертва может оказаться напрасной. Поди знай, кому удастся выведать секрет Кощеевой смерти?! Какому доброму (или не очень) молодцу приспичит убить бога, дабы снискать себе сомнительную славу.

– Я буду наведываться к тебе, – успокоила Ягиня, – да и со временем все забудется. И мало кто станет помнить, почему и зачем ты живёшь на острове. Тогда сможешь безбоязненно покинуть его.

Прошли века после битвы. Зеленел могучими дубами, в которых затерялся тот, заветный, остров Буян, белел замками и теплым прибрежным песком.

Если вдали показывались паруса лодки неразумного морехода, над островом сгущался непроницаемый туман. И мореход стремился обойти стороной это страшное гиблое место.

Но жертва Ягини Кощеем забыта не была. Он навсегда усвоил, что ради него мать способна если и не на все, то на многое.

И обязательно отыщется причина её сегодняшней скрытности. Обязательно станет понятно для чего Ягине нужен этот человечишко.

Просто еще не пришло время открыть карты даже перед сыном. А в том, что мать хлопочет в его интересах, Кощей не сомневался. Потому как кроме себя и сына, богиню не волновал никто и не заботило ничто.

***

– Вот такая история приключилась с жителем Яви, что заинтересовал тебя, мама, – Кощей закончил рассказ о злоключениях Инспектора.

Ягиня хохотала, удивлялась злобности и мстительности Мары. Но понимала, что ни одна уважающая себя богиня не простит того, что её обвели вокруг пальца.

– Значит, этот олух, – Ягиня имела в виду Инспектора, – тоже не знает, куда подевалась девчонка?

– Думаю, нет, – покачал головой Кощей.

– Вот ведь незадача, – нахмурилась богиня, – придётся ждать, пока вернётся Мара. Надеюсь, что ты не весь любовный пыл истратил на смертную?! – Ягиня усмехнулась, – и чем тебя могла завлечь эта жалкая человечка?

– Чем-чем?! – смутился Кощей. Потом расхохотался, – вспомни, как сама едва не запрыгнула к ней в постель!

– Не смей напоминать матери о её минутной слабости! – притянула к себе сына, потрепала по черным, как смоль волосам, – негоже это!

– Не буду, – Кощей положил голову на колени Ягине, – расскажешь, зачем тебе все это нужно?

– Расскажу! – пообещала богиня, – только после того, как узнаешь у Мары, как она намерена искать дочь. Как и где.

Каждый день, прожитый на Севере, давно можно было бы назвать обыденным.