Парень легко уворачивался от ударов копа, но никак не мог нанести ему вреда. Это танец мог бы длиться вечно, но Рикс упустил из виду Тень. Она отпустила мальчика, метнулась к парню и полоснула длинными когтями. Мейсон услышал, как треснула ткань джинсовой куртки, но до кожи они не достали. Однако отвлечение сыграло на руку неповоротливому копу и тот с разбега врезался в Рикса. Удар вышиб из легких воздух и с приглушенным вскриком Рикс отлетел в угол комнаты, зацепив деревянный ящик с игрушками. Бок прострелила боль. Нож затерялся где-то между плюшевыми медведями и гоночными машинками. Тень кинулась на него вновь, но Мейсон перекатился, выкинул вперед руку и схватил ее там, где должна была быть шея. Он сжимал руку, пока Тень не начала распадаться на отдельные лохмотья и исчезать, осыпаясь на ковер. Резко подкатила тошнота и усталость – обычные ощущения после контакта. Но сейчас Мейсону отдыхать было некогда. Удар ботинка пришелся по ушибленному боку и у Рикса перед глазами вспыхнули белые пятна.

– Сука, – прошипел он, собравшись с силами, подскочил и бросился на полицейского.

Он дважды прошелся по его лицу кулаком, но мужчина даже не дрогнул. Он схватил Рикса за грудки, швырнул его на пол и опять пнул ногой. Непослушные пальцы копа пытались расстегнуть кобуру и достать пистолет. Рикс не знал, чего боится больше – что словит пулю сам или что полицейский попадет в лежащего на кровати ребенка. Он приподнялся и двинулся к двери, намереваясь увлечь копа прочь из комнаты. Первый выстрел пришелся в дверной косяк и щепка, отлетев, оцарапала Риксу щеку. Вторая вспорола одежду и кожу на плече. Мейсон мчался вниз по лестнице, с трудом переставляя ноги от усталости и боли, а сзади бухали тяжелые шаги полицейского. У основания лестницы он увидел перепуганного Адама, который сжимал в дрожащих руках кухонный нож. Не задумываясь, Рикс выхватил у друга нож, резко развернулся и выбросил руку вперед, всадив лезвие в предплечье догоняющего его мужчины. Однако тот опять выстрелил, будто и не заметил, что рука насквозь прошита лезвием. Пуля ушла между Адамом и Риксом. Моррисон вскрикнул и повалился на пол. Змей схватился обеими руками за перила, оторвал ноги от пола и чуть качнувшись, ударил полицейского со всей силы ногами в грудь. Тот упал на спину, не издав ни звука, лишь неприятный хруст и глухой звук головы о ступеньку указывал, что травма на этот раз оказалась серьезной. Из его груди вырвалась серая Тень и метнулась на Рикса, нацелив когти ему прямо в лицо. Однако, так и не коснувшись его, она резко дернулась прочь, когда Импала с неприятным визгом затормозила перед входом. Рикс почувствовал, как заложило уши, когда Ган врубил оборудование. Воспользовавшись шансом, Рикс уцепился за край Тени и рывком притянул к себе. Пальцы впились в ее шею, но слабость не дала справиться с ней достаточно быстро, и парень почувствовал, как ее когти впились в спину. Вывернувшись, Рикс схватил поднявшегося Адама за руку и побежал к выходу из дома. Они уже выскочили на крыльцо, когда Тень ударила в спину и Рикс подлетев, приземлился прямо на капот, благо успев выпустить запястье друга.

– Пора с тобой кончать, тварь, – выругался Рикс и схватил обеими руками приблизившуюся Тень. Сжав ее изо всех сил, Змей вложил всю злость, на которую только был способен. Вдруг Тень издала высокий звук, от которого голову прострелило болью, и распалась. Рикс сполз с покореженного капота и упал на колени, исчерпав остатки сил. Вой полицейских сирен приближался и Адам, подхватив Рикса, впихнул его на заднее сиденье.

***

Приближалась суббота и Нейт всеми силами старался сосредоточиться на предстоящем свидании с Лизой, но мысли то и дело возвращались к Троице Белфью.

Таур и Моррисон появились в школе в пятницу и оба выглядели так, как будто не спали все четыре дня. Рикс так и не появился.

Ган обожал библиотеку отца с самого детства. С тех времен, когда еще целиком тонул в огромном отцовском кресле, и забираться в него приходилось с помощью маленькой деревянной скамеечки. Здесь можно было найти книги на любой вкус и интерес. Но больше всего маленький Ган любил те, где реальный мир сталкивался с чем-то нереальным: демонами, вампирами, магами, богами. Он часами сидел за чтением и с трепетом погружался в волшебные истории.

И однажды он нашел Дневник. Старый, в потрепанном переплете, с кучей газетных вырезок между страницами. Дневник был запрятан на самой высокой полке с самыми неинтересными книгами. Что подтолкнуло Гана подняться по шаткой лестнице и заглянуть туда, он не знал до сих пор.

«Граф Фредерик Джонс Таур, 1734 год» – гласила надпись на титульном листе. Страницы Дневника были хрупкими, желтоватыми и пахли пылью и сыростью. Некоторые буквально распадались под пальцами. Ган не стал показывать Дневник отцу и задавать вопросы, что-то подсказывало ему – он был спрятан не просто так. Понадобилось несколько месяцев, чтоб изучить записи предка, и чем дальше Ган читал, тем больше убеждался, что его дед был просто сумасшедшим. Многое из написанного казалось непонятным девятилетнему мальчишке, а остальное было странным и даже пугающим. Возможно, именно по этой причине записи и были спрятаны подальше от посторонних глаз. Он вернул Дневник на место и забыл про него до того дня, пока его одноклассник не убил своего отца.

«Июнь, 1734 год

Сегодня я имел честь познакомиться с графом Фантар. И думаю, это самая судьбоносная встреча в моей жизни. Я вовсе не сумасшедший, каким меня считали друзья и родные, да и я сам, если честно. И мои видения – не галлюцинации. Они действительно существуют. Я могу их видеть, а Фантар утверждает, что и уничтожать. Я такой же, как и он, я – Охотник».

Мейсон Рикс так редко бывал на учебе, что Ган никак не мог вспомнить его лицо. Он пробежался глазами по камерам с задержанными, пытаясь найти своего одноклассника.

– Мистер Таур, какими судьбами? Что-то случилось? – к нему подошёл один из полицейских. Конечно, он его узнал. Это неизбежно, если ты – сын самого известного человека в городе. Порой это приносило неудобства, но сейчас ему был необходим весь вес имени его отца.

– Нет, все в порядке. Я хотел узнать об одном задержанном. Мейсон Рикс.

Полицейский удивлённо приподнял бровь, а Ган быстро добавил:

– Мы учимся вместе, поэтому я немного заинтересован в том, что произошло.

– Позволите, я переговорю со старшим? – замялся молодой полицейский и немного поморщился, как будто при упоминании имени Рикса почувствовал неприятный запах.

– Конечно. Я подожду.

Ган уселся на неудобный пластиковый стул, вдыхая аромат дешёвого кофе, который пили полицейские и пытаясь решить как дальше вести диалог. Ему было просто необходимо вытащить Рикса из тюрьмы.

Семья Рикс давно была на примете у полицейских. Мать Мейсона умерла, когда ему было восемь, и папаша, потеряв последние тормоза, пил без меры и частенько прикладывался кулаком к лицу сына. Список «подвигов» Рикса-младшего тоже был внушительный: езда без прав, травка, разбойное нападение, угон машин. Поэтому никого не удивило, что во время очередной ссоры победа осталась за младшим, и папашу вывезли из дома в черном прорезиненном мешке.

Поначалу Мейсон утверждал, что его отца кто-то преследовал. Кто-то темный и невидимый для окружающих. Когда отец взялся за топор, Риксу-младшему ничего не оставалось делать, как защищаться. Но полиция восприняла рассказ парня, как попытку сойти за невменяемого и крутила пальцем у виска. В итоге парень просто замолчал и решил сдаться на волю правосудия, которое, конечно же, не собиралось быть на его стороне.

Вытащить из тюрьмы человека с подобной биографией оказалось сложно даже с фамилией Таур. Особенно сильно Ган нервничал, когда шеф полиции пару раз порывался позвонить его отцу. Таур-старший нечасто вмешивался в дела сына, потому что тот вел себя разумно и не попадал в неприятности в отличие от многих представителей «золотой молодежи», но в этом случае у него могли возникнуть вопросы, на которые было бы очень сложно дать вразумительные ответы. Однако Ган своего добился: два часа спустя по ступенькам полицейского участка спустился парень, к которому у Гана была уйма вопросов.