Она сидела в школьном подвале, хотя именно этим словом его никто в школе не называл. Пространство без окон было заставлено громоздкими шкафами, низкими, под стать потолку. Вдоль обоев кремового цвета тянулись, то исчезая в стене, то вновь выныривая на поверхность, точно морские змеи в толще воды, тепловые трубы, от которых шел жар. Это было «место для дополнительных занятий» – так предпочитали откликаться о подвале учителя. Здесь в назначенные часы собирались ученики, чтобы общим трудом склепать внеплановые доклады и рефераты по искусствоведению, анатомии человека и социологии. Подвал тянулся лабиринтом под всей школой и в случае чего здесь можно было бы запросто потеряться.

Сейчас Келен находилась здесь по причине своей закоренелой любви к истории – настолько сильной, что забыть о ней ей не позволял никто, особенно мистер М. Ей, и еще десятку здоровых детин-второгодников, что сидели нынче рядом с ней, с одинаковым усилием ковыряясь то в учебниках, то в своих ноздрях.

«Позорище ты наше, – почти с нежностью сказала Левитация. – Вот, полюбуйся, Энергия. С каким невежеством нам приходится иметь дело».

«Девочка, ты вернешься туда не раз и не два. Я не желаю, чтобы на поприще Воскресшей тебя ждал такой же убогий провал, как и в истории. ВЕРНО ВЕДЬ, СКОРОСТЬ?» – внезапно рявкнул Энергия.

«А… – очнулся умирающий голос. – Да-да… Конечно…»

С тех пор, как Скорость прогневал Энергию своей самовольной выходкой, тот решил наказать его недельным отсутствием всяческого сна. «Чтоб силёнок едва осталось на слабое трепыхание» – так выразился беспощадный дух. Мнение Келен при этом не учитывалось, хотя она-то на Скорость зла не держала.

«У меня хватает проблем и без вас, – ответила им Келен, спрятавшись за учебником отечественной истории от остальных. – И кто вам пообещал, будто бы я намерена делать хоть что-то? Такого уговора не было, напрягите память».

«Твоя тухлая башка – это, к великой грусти сказать, наш дом. И мы не собираемся чахнуть здесь еще и от безделья лишь потому, что ты сама ничему не хочешь учиться. По твоей воле или нет, но я заставлю тебя пользоваться своей сущностью».

«А Дженни сказала, что так нельзя».

«Дженни слишком хорошего мнения о наших с Энергией моральных устоях», – осклабилась Левитация.

– Эй, нечёсаная, – окликнул ее вдруг один из старшеклассников. – Поди книжку притащи. Вот эту, поняла?

Он ткнул суставчатым пальцем в список литературы, которую им посоветовал мистер М.

– Других, что ли, не найдется? – спросила Келен.

– Тут из отбросов ты самая высокая.

«Скажи ему, что отбросы располагаются у него в кишках вместе с глистами, которых он подцепил себе, жуя свои ногти».

Келен этого, конечно же, не сделала. Просто еще раз взглянула на название и отправилась искать.

«Так, девочка, пора выбивать из тебя всю эту дурь, – назидательно молвил Энергия. – Я не позволю что попало говорить всяким мразям о твоем тщедушном теле. Оно является для Сущностей Имен вместилищем, и для нас это крайне оскорбительно».

– Ты считаешь, я бы вообще осталась в живых, если бы повторила за тобой ту фразу? – огрызнулась Келен.

«Вот же… А для чего тебе нужны мы, позволь узнать?»

– Чтобы мешать мне спать.

«Если б ты умела взаимодействовать с нами, то мигом сообразила, как поставить тощего на место».

Келен завернула за угол подземного, слишком сильно отопляемого, пахнущего книжной пылью лабиринта. Весь учебный исторический хлам хранился где-то после третьего пролета и двух левых поворотов.

– Может вместо того, чтобы кричать в пустоту, возьмете да и расскажете мне сами о том, как вы можете мне пригодиться?

«Так ведь даже динозавр с его крошечным мозгом без объяснений догадался бы! – возмутился Энергия. – Ну ладно, Левитация, пообщайся с ней. Это приказ», – быстро добавил он, пока девчонка не успела подать протест.

«Что ж, – кисло промолвила та, – левитацией называют предположительно существующую способность организма человека сопротивляться силам земного притяжения…»

– Хватит мне статью с Википедии зачитывать, что означает это слово я и сама знаю, – сказала Келен, копаясь по полкам. – Что я могу гипотетически делать благодаря тебе? Летать?

«Запросто. Вот только я предпочитаю специализироваться не на этом. Для летунов полным-полно и других Сущностей, вроде как у того лупастого низкорослика».

Этот отзыв, догадалась Келен, относился к Эшли Вандер.

«Так что сама ты по небу не поносишься, максимум зависнешь в воздухе. Зато, – драматично выдержав паузу, прокомментировала Левитация, – можешь заставить поноситься других людей, без их согласия, прошу заметить».

– Так это ведь не левитация вовсе, а телекинез, – заметила Келен.

«Заткнись! – почему-то разозлилась она. – Мне виднее, ясно тебе? Если очень хочется полетать – сигай из самолета с парашютом! Телекинез умеет лишь предметами швыряться, это, по-твоему, намного круче?»

– Я думала, вы всю свою жизнь не общались с другими духами.

«Телекинез – ее брат, – отозвался Энергия. – С ним она не может не быть знакома. ТАК ИЛИ НЕ ТАК, СКОРОСТЬ?»

– У вас есть семьи? – по-настоящему удивилась Келен. – Прям мамы, папы, бабушки и дедушки? То есть вы там между собой, что ли…

«Какие же люди похабные создания, – устало произнес Энергия. – Расслабься, девочка, у нас не существует подобных понятий. И семьи как таковой. Деление на них очень условно и связано скорее с нашим физическим смыслом».

«И поверь, что на моем месте никто не захотел бы иметь схожую сущность с Телекинезом! – Все еще зло вереща, как потревоженный суслик, оповестила Левитация. – Хотя, – резко сменив тон на ядовито-радостный, добавила она, – можешь полюбоваться, как он себя ведет. Ну-ка, давай с тобой поколдуем. Заставь любую книгу отправиться тебе в руки».

Притворно-доброжелательный, но все еще подленький голос духа Келен заметила сразу, однако злого умысла найти не смогла. Она нахмурилась.

– «Абракадабра» надо говорить?

«Ну же, я не шучу! – цыкнула Левитация. – Представь ее у себя в ладонях до такой степени, чтобы зачесались остатки мозгов. Когда будешь открыта для команды, я подхвачу».

Келен тяжело вздохнула. Гораздо приятнее и удобнее было сидеть в том кресле в окружении недоразвитых старшеклассников.

Она выбрала один из многочисленных фолиантов никому не нужных знаний. Самый большой и в самой яркой обложке, точно на уровне ее зрачков. Что значило «открыться для команды», Келен конечно же не представляла, но по наитию постаралась расслабить тело и по очереди напрячь те мозговые центры, в которых, возможно, затаилась Левитация. Более простым ей представлялось родить ежа.

– Ты помогать мне намереваешься? – наконец, сердито поинтересовалась Келен, страшно пуча глаза на книгу.

«Как скажешь, милая!»

Книгу выкинуло с полки, как камень из катапульты при осаде города. Преодолев не слишком уж большое расстояние, она саданула Келен по лицу, оставив красный болючий след в половину щеки.

«Прости-прости, кажется, это была не та, что ты хотела. Может быть, тебе нужна другая?»

И на Келен, ударяя по разным уровням высоты, посыпались все исторические справочники, которые только сумела откопать их школа. Чудовищное количество цифр, имен и дат смерти.

«Абракадабра, дура!»

– Как дела, дочка… Кто это тебя так?

Келен посмотрела на уборщика Дени одним глазом. Второй был частично заслонен пакетом с клюквой быстрой заморозки. Тонкая корочка льда, покрывавшая его, уже растаяла и ручейком бежала по щеке. Под пакетом красовалась распухшая бордовая полоса.

– Никто. – Келен быстро положила ягоды на место. – Это случайность.

Она с сожалением глядела вслед уходящему работнику магазина. Он интересовался ее самочувствием почти что озабоченно.