Во времена школьной юности я считала себя серой мышью, робела от взгляда мальчишек, несла околесицу, когда кто-то из них заговаривал со мной. Я смотрела в рот подругам, которые так, открыто, флиртовали, посмеивались надо мной прямо при них, рассказывая нелепые истории со мной в главной роли. Когда я обижалась, со мной попросту переставали общаться. Я же гадала, что я сделала не так? «Ты что, шуток не понимаешь?» получала в ответ и со временем начала в это верить. Ведь они вчетвером продолжали держаться вместе, воспринимая как должное унизительные прозвища и подколы, давящие на самые уязвимые места. Тогда я убедила себя, что кругом неправа и стоит постараться быть похожей на них. Это решение едва не сломало мне жизнь.

Откладываю телефон и убираю пустые тарелки со стола.

– У Кристины день рождения в субботу, – поясняю мужу жужжание на столе.

– У нее же с тобой в один день?

– Да, завтра. Но отмечают в субботу. Приглашают, – одергиваю руку от крана, никак не могу привыкнуть к горячей воде, которая, сперва, бежит медленно, но потом напор резко усиливается.

– Опять обожглась?

– Нет, не успела.

– Пойдешь? – Вадим складывает приборы в посудомойку.

– Не знаю. Если получу извинения…

– Не стоит ждать дорогих поступков от дешевых людей.

– Не говори так, в конце концов я была одной из них.

– Была, но уже нет.

Вытираю руки о белое вафельное полотенце, беру телефон со стола и иду в гостиную. Большая квадратная комната с окнами от пола до потолка занята лишь угловым диваном. На стене висит плазма, каналы мелькают один за другим. Через минуту останавливаются на Евроньюс, муж интересуется политикой. Укладываюсь на диван к нему под бок.

– О чем речь?

– Эрдоган ввел военное положение, поддерживает террористов в Сирии, трусливая мразь…

Захожу в Ватсап, за два года семейной жизни я научилась отключаться от рассуждений мужа на политические темы, я в этом не разбираюсь и не интересуюсь.

Я все еще молчу, не знаю почему я до сих пор не покинула группу. Внезапно получаю сообщение от Тани с текстом «Рита, как жизнь?». Ей отвечать мне тоже не хочется.

«Рита у нас самая интеллигентная!»;

«Мне всегда нравились твои брови, я думала они свои, а ты подкрашиваешь?»;

«Блин, да мне бы эти длинные ноги!».

Я достаточно долго воспринимала слова Тани как комплимент, а не средство манипуляции. В школьные времена Танька была главной заводилой в компании. Инициатором самых опасных, непредсказуемых и как следствие интересных событий. Было особенно приятно слышать похвалу именно от нее. Я всегда считала ее красивой, отважной и сильной, завидовала решительности и способности постоять за себя. Однажды она побила девчонку, которая чуть было, не спустила на меня пса. Соседний квартал, стрелка во дворе из-за нелепицы. На Аню наседала какая-то профурсетка, не помню причину, да и какая она могла быть? Не так на нее посмотрела, улыбнулась не тому мальчику, или ляпнула что-то, не подумав? Во мне всегда было сильно чувство справедливости, за что я не раз огребалась. Это был тот случай, когда внимание переключилось с Аньки на меня, помню, как внутри все задрожало, и голос стал заикаться. Девчонка держала на поводке ротвейлера, подойдя в притык. Она плюнула на мою футболку, а я в тот момент уже представляла какого это жить с изуродованным собакой лицом. Анька молчала, то ли затрусила, то ли просто была рада, что она теперь не главная цель. Девчонка толкнула меня и отошла, ее подружки засмеялись. Даша, молча, наблюдала за всем со стороны. В нашей компании она была мозгом и аналитиком, но рассуждала смело лишь среди своих. Она никогда не открывала рот, если это не касалось ее напрямую, что было моим основным недостатком. Но если стрелы летели на нее, могла дать сдачи, как кулаком, так и словами. В этот же вечер мы бурно обсуждали случившееся в бункере, нашем логове. Металлический ящик размером два на два, стоял на берегу, лицом к реке. Там можно было курить, пить пиво и материться, без страха быть пойманными. Я по большей части молчала, все еще не успокоившись после произошедшего. Принимать все слишком близко к сердцу – еще один мой недостаток.

Танька затянулась, выпустила плотное кольцо дыма и сплюнула на пол. Она первая научилась курить, попробовав никотин в десять лет и освоив к концу шестого класса. Я пристрастилась к нему в восьмом, с подачи Аньки и Крис. Дашка же никогда не зависела от никотина. Хотела – курила, а хотела, могла неделю не притрагиваться к сигаретам.

Таня передала мне окурок, я сделала пару затяжек и отдала дальше по кругу. В этот момент вернулась Кристина с новой пачкой синего Винстон и двумя стеклянными бутылками Аяна.

– А вы-то, что молчали?

– А что я должна была свою рожу подставить этой псине?! – Анька всегда переходила на визг, когда знала, что обвинения в ее адрес не беспочвенны. Действительно, как это было глупо с моей стороны!

– Так вообще-то из-за тебя все началось! – Наседала Кристинка, раздавая по сигарете, целой на каждую. С пивом они шли особенно хорошо, а когда были чипсы-крабики, считай – жизнь удалась.

– Я никого не просила за меня заступаться, – да, она не просила, но у меня было дурацкое чувство долга. Ведь мы «бригада», прям вот так, голосом Космоса из одноименного сериала.

Мы с подругами были влюблены в этих смелых, отпетых парней. Белый был фаворитом девчонок, а я тащилась от Пчелы. И что я в нем нашла, ума не приложу. Но тогда, пятнадцать лет назад, когда сериал едва увидел свет, я без оглядки влюбилась в большие светлые глаза и русые волосы Вити Пчелкина, дав себе клятву обзавестись таким же крутым парнем-бандитом, когда подрасту. Но парней я не интересовала, будучи во времена школьной юности тощей, закомплексованной дурочкой. Их внимание пришло позже, после окончания школы.

Я глубоко затянулась, проглотив дерущий горло ком вместе с горечью никотина, но слезы уже подступили и начали жечь глаза. Анька цокнула, ее раздражала моя плаксивость. Я не помню, видела ли хоть раз слезы в ее глазах.

– Ритка! Да не гони ты, пошли они к чертовой матери, – Крис же всегда меня утешала. Она откупорила одну из бутылок, приложив ее пробкой о железный дверной проем, и протянула мне. Я сделала три больших глотка, и мне стало чуть легче.

– Завтра возьму стафа у тетки, тогда посмотрим, как они запоют, – произнесла твердо Таня, глядя мне прямо в глаза. И она его взяла.

Я хотела просто забыть, вычеркнуть из памяти момент прилюдного унижения, но подруга сказала, что возможно это не последняя наша встреча, ведь девчонки жили не так далеко. «Нужно уметь обозначать границы и защищать себя», как сейчас помню ее слова. Отец Тани работал в милиции, в детстве я думала, что именно от него она и переняла свою смелость и жажду защитить слабых. То, что она всего-навсего была задирой, не упускавший возможности показать свою силу и превосходство, я поняла гораздо позже.

В тот день Даша и Анька остались в школе, я, Таня и Крис училась на класс младше и наше расписание не совпадало. Поэтому мы втроем пошли вершить суд, прихватив Буцефала у Танькиной тетки. Та предусмотрительно надела намордник на пса, который подруга сняла, как только мы зашли в зону назначения. Подойдя к воротам школы, мы стали ждать, притаившись за теплицей, где школьники устраивали перекур после тяжелого учебного дня. Мы сразу услышали их смех, четыре девчонки зашли за угол и немного оторопели.