— Вы таки имеете что мне сказать? — голос Барона звучал привычно насмешливо и беззаботно.

Он стоял на берегу, а за его спиной в паре десятков метров качался на волнах драккар.

— А ты как думаешь? — спросил его Санитар, который вместе с ещё несколькими бойцами медленно приближался к импровизированному лагерю попаданцев с Анигиляторной Пушки. Они разложили на более менее ровных обломках крепости стулья и палатки. Во множестве присутствовали пустые сосуды из-под алкоголя.

— А я не думаю. — ответил Барон. — Че гадать. Лучше подождать.

— Где Ментос? — спросил Санитар.

— Свалил. — не кривя душой ответил Барон. — В арабском городе. Видать чурчхелы понравились.

— И ты так его отпустил? — с недоверием спросил Санитар.

— А как еще блядь надо?! — с вызовом и удивлением ответил Барон.

— Ты ж капитан, мать его. Он в твоей команде был.

— Вона у вас какой подход. — усмехнулся Себас, стоящий чуть поодаль. — Свобода, анархия, хаос, а чуть что власть капитана вспоминаем. Вы бы как известном анекдоте: или крестик сняли, или трусы надели.

— Завались, Себастьян. — ответил ему один из людей Санитара. — Если бы знали как ты совестливый сиделец-романтик, то погнали бы тебя еще в первую неделю.

— Так че вы хотели? — вернул все к конструктиву Барон.

— Пора уже определиться с кем ты.

— Аааа… Эту песню я уже слышал. Может как-нибудь без этого. — поморщился Барон. — Ньяль гарантировал мне свободу вероисповедания.

— То Ньяль. — ответил Санитар. — А ща ты со мной базаришь. Тогда в Ангбанде ты нас не поддержал. Кинул. Вот как я это вижу. Твой этот Ментос шпик и мусор, которого надо было раздавить. Ушел, блядь. К тёмным он ушёл, к хозяевам своим.

— Как вы меня достали… — покачал бритой головой Барон. — Светлые, тёмные… Я до переноса ни в одном клубе не был. Пробовал несколько раз, но слетал. Не мое. Вроде запишешься, бухаете, разговорились. Затем тренировочки, сборы… И вот ты уже делаешь то, что делать и не хотел. Раз за разом. Тут взносы, тут дошейся на Бургундию, здесь за правила опять посрались. И люди не говно. Не хочешь обидеть, вот и терпишь. Не хочу так. Там не хотел, а здесь тем более. Хуй встал — ебись, кулак зачесался — дерись. Жить как хочется. Самому себе приказы выдумывать. Это же какой кайф, а вы? Все вы здесь из штанов лезет, лишь бы куда-нибудь записаться. Это ли свобода?

— Красиво стелишь… — усмехнулся Санитар. — Да не в тему уже. Пора сделать выбор. Мы через полчаса вернёмся. Вот тогда решить надо будет проблему. Или сами решим. Понял?

С этими словами Санитар и ко удалились.

— Да… — протянул Себас. — Попали мы, конечно.

— Нормально. — возразил Барон, а затем поправил себя. — Нихрена не нормально, на самом деле. Ну да ладно. Че поделать. Придется решать теорему Эскобара. Давайте пока я броню надену.

— Будем драться? — взволновано спросил Бас.

— Я буду. Тут ж с меня спрос был, мол капитан хуевый.

— Но к бою нам всем лучше подготовиться. — заявил Себас.

— Воля ваша. — отмахнулся Барон. — Но первым пойду я. Надо старому товарищу пизды выписать.

Примерно через полчаса Санитар вернулся в сопровождении всей своей команды и некоторого количества людей Яроврата, которые, впрочем, держались поодаль.

Из брони на Санитаре была титановая кольчуга со стальной кирасой поверх. Он носил открытый шлем с мощным бувигером, закрывающим челюсть, гребнем и козырьком. Все это было довольно щедро украшено золотом. Латная защита рук и ног. В качестве щита треугольный тарч. Оружием ему служила увесистая сабля, едва ли имевшая исторические аналоги.

Барон был упакован в помятую латную броню. Голова — бацинет с рёбрами, корпус — монгольский ламеллярный доспех, оружие — чёрный заколдованный полутор.

— На зубочистку Моргота надеешься? — усмехнулся Санитар, смеряя Барона взглядом. — Я ж тя порву.

— Очко себе не прови. — парировал мечник. — Не помню тебя ни в зале, ни в главной башне Моргота, да и в бою на валу ты, кажись не по центру был.

— Хуями решил померяться? Говна вбросить? Ну давай, покажи гнилое нутро. Так мне тя проще убить будет. Как пойму, что ты всегда гнидой был.

— Да чего меряться то? Тут и линейка не нужна. — продолжал с усмешкой Барон.

Все собравшиеся молча наблюдали за перепалкой капитанов. Наверное, Ньяль, как глава экспедиции и главный жрец имел право вмешаться, но после событий в Ангбанде он находился в не совсем адекватном, а иногда в совсем неадекватном состоянии. И когда Барон и Санитар были готовы сцепиться, то Ньяль лежал среди камней у воду. Роба его промокла. Весь он целиком смахивал на груду мокрых тряпок. Ньяль почти не шевелился и лишь шептал одними губами:

— Лечь на линию прибоя

Неподвижно, как звезда,

И смотреть в немом покое,

Как приближается вода

Зов, что отнимает волю,

Взгляд из самой глубины:

Лечь на линию прибоя,

И никогда не видеть сны.

А Барон в тот момент продолжал свою обличающую речь, подобно самому Цицерону, раскрывающему Сенату глаза на заговор Катилины.

— Как тут хуями меряться, если один просто не стоит когда надо. Я тебя не в трусости даже обвиняю… Но так совпало, что на любом серьезном замесе ты тусуешь на флангах или в тылу. И вроде дескать ебать лихой и резкий атаман, но не стоится ему в первых рядах панцирной пехоты. Ну это у тебя вкусы такие. Нравится там с баклером и саблей быстро бегать. И вообще ваша туса не про ИСБ, а про побухать на ролках. Зато как права качать, выебываться и всех хуями крыть, так мы впереди всего движа. Я сам не прочь бухнуть, не прочь выебнуться, но, когда надо, я иду в первый ряд. А ваша туса… Монстров для Ньяля валят КПВ, Марк и Лестер. Охуеть. Двое из них вообще попали после войны. Знаешь, скажу по чесноку, не думаю, что ты на меня полез бы без разбаффа от Валар.

На этих обвинениях Барон закончил свою речь.

— Все сказал? — сквозь зубы процедил Санитар.

— А те мало?

— Хватит.

Санитар бросился навстречу противнику. Бой щит-меч против полутора имеет свою специфику. Преимущество дистанции против возможности блока. И это довольно поверхностная точка зрения. На самом деле полутор имеет совершенно другой рисунок боя. Иные возможности, плюсы и минусы. Он не просто большой меч или алебарда с гардой, а оружие с индивидуальными особенностями. За это до сих пор многими любим.

Тяжёлый клинок Моргота в руках Барона удивительно ловко перешел с ложной атаки справа сверху, которая едва прошлась по щиту к настоящей атаке слева по ногам. Санитар ломился вперёд, но его удар саблей вышел неточным и лишь скрежетнул по броне. Барон успел навесить ещё удар сверху в лицо, от которого Санитару пришлось закрываться и даже отступать. Кровь пока не пролилась, но щитовик получил чувствительный удар под колено. Титановый кольч выдержал, часть атаки приняла пластина, но силы хватило, чтобы заставить Санитара подволакивать ногу.

— Ки-я! — с насмешливой улыбкой заорал Барон и нанес три подряд рубящих сверху на самурайский манер. Предсказуемые, но быстрые и сокрушительно сильные. Санитар откатился чуть назад, понимая что его щит покрылся зарубками и дымился. Лезвие чёрного меча покраснело. Воздух вокруг него клубился от жара.

"Какого хуя…"

Про свойство чёрного меча воспламеняться Санитар знал, но неужели клинок мог и физическую силу владельца баффать?

Они снова сошлись в размен. Барон бил классически на амплитуде. Справа-слева, выше-ниже. Тяжёлое лезвие раскаленного меча проминало броню, выбивало дух из легких и даже под защитой кожа чувствовала пугающий колдовской жар. Ответом Санитара были несколько попаданий по броне и укол в лицо, сбитый в сторону клинком Моргота.

Снова размен. Чудовищной силы удар от плеча. Прямолинейный, но резкий. Санитар понял, что щит его расколот и горит, горит и кожаная часть латной перчатки под ним.

— Думаешь, меня не вербовали? — усмехнулся Барон. — Если Ментос свалил от нас к темным в Зу-Райдане, не могли они мне что-то заодно передать? Думай, сука, думай.