Здесь Марк ошибся…
"Она моя!" — безмолвно воскликнул Лестер, наращивая ритм фрикций. Самый сложный момент первого проникновения они прошли без особых проблем, хотя на простыне образовалось красное пятнышко. Теперь же пришло время девиза: быстрее, глубже, сильнее!
Раз за разом Лестер хвалил себя за выбор дара, который просил у Валар. Несмотря на разницу в габаритах тел, он даже был немного великоват для Гунлед.
"Я поставил свою жизнь на кон и победил!"
Тут Лестер не преувеличивал. Дело было не только в Ларе. Сама Гунлед, не рассчитав силу из-за переполнявшей страсти, могла сломать человека пополам, а то и поперек…
Однако такая перспектива лишь добавляла происходящему некую особую пикантность.
— Тебе не больно? — немного сбавив темп произнёс Лестер. Одной рукой он схватил ее за косу. — Мне просто очень удобно так держаться. Милая? Ответь.
— Держись… — вздохнула девушка. — Но не перекращай.
И голосе ее была нега, мука томления и сладостный вздох. С новыми силами сэр Лестер ринулся в бой. Правой рукой он держался за тугую косу светлых волос, а другой оглаживал, мял и всячески воздействовал на неохватную для него… попку? К девушкам, особенно красивым, применяют такой термин. Однако правомерно ли называть "попкой" то, что может тебя раздавить всмятку?
"Мое! Все мое!"
И при этой мысли восторг охватывал сердце и некоторый другой орган рыцаря. Она будет его! Уже его! Доказательством были те стоны, что он слышал, треск сломанной кровати, прикрытые от наслаждения глаза.
В её жизни, заключённой до этого среди тюремных серых камней, не найдётся ничего ярче этой ночи.
Он, в прошлом Степа Мазуркевич, оставшийся на школьном балу без партнерши, теперь сэр Лестер, рыцарь и роковой соблазнитель.
"Кто сказал "Казанова расчетлив" — тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело!"
Музыка звучала в его мыслях, сопровождая каждое движение. На несколько секунд Лестер ощутил, как накатывает сладострастный спазм и горячее семя извергается из одного тела в другое.
На мгновение он остановился. Пот стекал по лбу, спине и дыхание сливалось. Но Лестер лишь с улыбкой тряхнул головой.
— Мы только начали!
— Когда мы начнем, то пути назад не будет. — рассуждал Марк. — Хрен знает, как быстро на него подействует яд.
— Предлагаю драться с ним на той площадке. — заявил КПВ. — В узком коридоре ему будет проще задавить нас массой.
— Но зато он не сможет вырасти сильно. — заметил Марк.
— Атакуем его, когда он полезет наверх. — ответил КПВ. — Слыхал, что клевец в голову тут и Моргот не осилил.
— Сохласен с КПВ… — подал голос Морглен.
— Остаётся подгадать время удара… — задумчиво произнес Марк. — До утра у нас ещё полно время. Хотя и поспать надо.
Времени у нее практически не оставалось. Ночь сгинула в огненном танце двух тел. Гунлед знала, что вскоре отец проснется и придет, чтобы выдать ей распоряжения на день.
"Думай!" — заклинала себя девушка, чувствуя как сердце бешено колотиться о ребра.
Лестер спокойно спал, смешно высунув язык.
"Думай!"
Несмотря на то, что произошедшее ночью грозило им обоим смертью, Гунлед ни капли не жалела об этом. Сердце её подсказывало, что случившееся правильно. Не может вещь столь приятная и невероятная быть неправильной. Всю жизнь до этого момента она словно спала, а теперь пробудилась в ней некая сила. И Гунлед была уверена, что сила эта предназначена ей с рождения.
"Сначала запах и кровь".
На простыне имелось красное пятно, но если бы только это. Были и другие пятна. Белые. Они пахли ещё сильнее.
— Проснись!
Не дожидаясь пробуждения любовника, Гунлед схватила его и потащила к умывальнику.
"Часть одежды надо спрятать в помоях и потом отмыть уксусом. Да. Так… Но останется запах в воздухе…"
— Милая, нам уже пора… — забубнил Лестер, которого она сгребла в охапку и снова положила на кровать. Из своего сундука она достала вязальные спицы и крючки. Странно улыбаясь, девушка, не дрогнув ни единым мускулом лица, вонзила один из крючков себе под ноготь и ещё немного подвигала его в ране.
— Милая, ты что дела…
— Пытаюсь нас спасти. — ответила она. — Кровь должна перебить другие запахи. Скаж, что поранилась при вязании. Тебя надо немедленно вымыть и спрятать. Отец скоро проснется. Я смогу убедить его, что ничего не произошло.
"Смогу". — была уверена великанша.
Никогда в жизни она не чувствовала себя такой сильной.
— Я все скрою. — произнесла она, сверкая взором. — А потом мы сбежим отсюда. Не знаю пока как, но сбежим, даже если мне придется расколоть этот остров пополам.
— Хорошо… — слегка испугано улыбнулся Лестер.
Она стояла пред ним обнаженная и решительная. Может, сама Гунлед этого не заметила, но в тот момент она была заметно выше 232…
Глава 18 Титаномахия
Запах крови. Именно от него Лар, старший из братьев-великанов проснулся в тот день. Тут же зашевелились подозрения…
"Гости, гости
Вам доверил я свой дом
Гости, гости
Утром пахнет кровью в нем…"
Стремительным рывком Лар вскочил с большой кучи овечьей шерсти, служившей ему опочивальней. Ответ на загадку тревожного запаха был прост.
— Гунлед, глупая девчонка
Когда ты руки получила?
Не от рождения ль?
Много двух тебе?
Забрать одну?
— Пожалуйста, простите меня, родитель. — склонилась она, понурив голову.
— О тебе же беспокоюсь
Нынче палец проколола
Завтра голову отрежешь
Буйною своей рукою.
Лар дал ей небольшую оплеуху и устремился обратно, не заметив сколь злобным взглядом проводила его ранее покорная дочь. Запах крови — ерунда. Но плохое предчувствие великана не оставляло. Лар зашёл обратно в свою комнату, раскопав кучу овечьей шерсти. Под ней лежал гладкий черный камень размером с ванную. В нем находилась продолговатая выемка. Камень всегда был теплым, даже горячим. Даже в самый лютый холод он не менял свою температуру.
— Камень старый, камень верный
Лара-Рыбака наследство
Ты носил меня младенцем
Моего отца подарок
Ты согрел меня ночами
Сохранил в снегах безлюдных
На холодных скалах моря
Где я рыбою сырою
Бедный сирота питался
Сохрани меня и ныне
Дай подсказку в тяжких думах
Расскажи о тайных мыслях.
И припав к чёрному камню ухом, Лар слушал никому более незаметные голоса земли. Тысячи лет назад, когда Мелькор отрезал силу Валар от мира, великаны, ещё только родившиеся, остались без попечения отца. Но духам многим завещал он следить за младенцами и сохранить их. Заветный камень, повинуясь древней клятве, нашептал что слышал сам.
"Убийство. Заговор. Предательство".
— Проснитесь!
— А, да… — забормотал Ньяль. — Я не сплю. Уже нет.
Когда-то давно именно так он отвечал матери, долго, почти до самой своей смерти, будившей его рано утром.
Теперь его пробуждения были очень странными. Раньше он выходил из тьмы к свету дня, открыв глаза. Теперь же покидал яркую обитель снов, чтобы вернуться во мрак слепоты. Ночами он видел глубины морей, подводные царства, прекрасные и кошмарные одновременно. Нити могущества, проникающие сквозь земную твердь. Однажды он останется там навсегда.
Чья-то необычно большая и горячая ладонь трогала его искалеченную щеку.
— Проснитесь, жрец. Он замыслил их убить. Я знаю. Он идёт за ними… — голос женский. Наверное, дочь великана.
