Из приятного отупения вывел щелчок чайника. Я мгновенно отвисла и принялась наливать кипяток в кружку. Покупала заварку в кипятке. Все действия настолько привычны, что не замечаешь их, выполняя на автомате.

Неся перед собой кружку, выключила свет на кухне. В коридоре. Прошла к комнате, намереваясь поставить чай на стол, но…

Почему я стою на пороге, опираясь на косяк, и не могу шагнуть в собственную комнату?

Что за?…

На фоне незанавешенного окна четко вырисовывался мужской силуэт, сидящий на письменном столе. Я поначалу разозлилась, решив, что это Витька невероятным образом проник в квартиру.

Но присмотревшись, поняла: нет!

Тип был крупнее и вопреки законам фантастики не исчезал. Очень жаль!

Я сфокусировала взгляд на подозрительном типе, а подозрительный тип разглядывал меня (черт его знает, что он делал в темноте).

– Ну наконец-то. Чего так долго? – услышала я и моргнула.

Появилось нехорошее предчувствие.

Первое: это не Витька. Второе: это незнакомый парень. Во всяком случае, в темноте. Третье: он как-то проник в закрытую квартиру. Четвертое: чай из кружки тонкой струйкой льется на носок и создает дискомфорт.

«Бежать!» – промелькнула в голове ясная мысль.

Вместо этого я отсербнула изрядно помельчавший чай, протянула руку и включила свет.

– Сельвира? – удивленно спросил незнакомец.

– Елена, – осторожно представилась я.

– Обалдеть, какие совпадения! – восхитился он.

Я тоже обалдевала, не понимая, о чем он. Одновременно с этим теплилась надежда, что парень – глюк воображения, разыгравшегося под воздействием алкоголя.

«Я не буду больше пить!» – пообещала себе, отсербывая чай.

Незнакомец сидел в той же позе и усмехался, пока я терялась в догадках и таращилась.

Он не крупный, как оказалось. Обманчивые впечатления от кожаной косухи, делавшей его качком. Ну так… Подкаченный чутка, но до Ильи ему далеко!

Выразительные, неестественно ярко-зеленые глаза под аккуратными бровями (интересно, он их выщипывает?). Прямой нос. Черные волосы. А прикид…

Черная косуха поверх черной атласной рубашки.

Рубашка расстегнута сверху и нахально открывает часть мускулистой загорелой груди (он еще и в солярий ходит). Черные джинсы. Цепи на карманах. Аккуратная бородка. Неопределенный возраст. И черные идеально начищенные лаковые туфли с длинными носами.

Идеально чистые!

На улице слякоть и мерзота. Я от такси до подъезда дошла – сапоги грязнее грязи. А у него идеально чистая обувь?! Что-то здесь не так!

Он, что, по воздуху прилетел?!

Не сводя взгляда с незапланированного гостя, я допила остатки чая из кружки. На настольной лампе покоилась шляпа. В щели между столом и тумбочкой торчала какая-то палка, по всей сути – трость.

Да уж!

Чужое вторжение и наглость поражали до глубины души. Не настолько глубоко (из-за выпитого спиртного), насколько бы хотелось. Было много вопросов: кто он? Как попал в квартиру? Что ему нужно?!

Но все, что смогла вымолвить – это:

– Офигеееть!

Парень спрыгнул со стола с грацией кошки и, бренча цепями, подобрался ко мне. Присел. И неприлично уставился на…

Я перевела взгляд и удивилась:

«Кулон?!»

Талисман в виде меча пару лет назад я купила на фестивале в Судаке. Кулон как кулон… даже не драгоценный, а из латуни…

Парень скривился:

– Да плевать мне на дурацкую побрякушку! – раздраженно отмахнулся он, не сводя взгляда с моей груди.

Наконец, странно улыбнулся и довольно произнес:

– Интересно…

«Извращенец! Ну точно!» – догадалась я.

Парень закатил глаза, выпрямился и…

– Да не извращенец я! – раздосадовано воскликнул он, походя в этот момент на истеричку.

Ох, что-то нехорошо!

Откуда он знает, о чем я думаю?!

Что ему нужно?

– Мне нужно… – хмуро сообщил странный тип.

В ушах от страха зазвенело, и я не правильно расслышала. Недослышанную часть фразы мысленно прибавила, неправильно истолковав. И прыснула со смеха:

– Так ты хочешь в душ? Всего-то?! А я уже нафантазировала…

– Блииин, – протянул он. – Пьяные бабы – хуже нелепого добра! Мне. Нужна. Твоя. Душа… Дуу-шаа!!! Понимаешь?! – пытался втолковать странный псих.

Секунды три я смотрела на него, не мигая, а затем…

– Аха-ха-ха-ха! – разразилась зычным смехом, а парень схватился за голову.

– Что ж мне так не везет всю неделю. Слушай сюда, – старался переговорить незнакомец смех, – я Люсилиус… – важно представился он. Я пуще прежнего зашлась смехом. Байкер разозлился. – Ты прекратишь ржать, или нет?!

Я замолкла.

– Успокоилась? – спросил парень.

Я опять прыснула.

– Прекрати. Прекрати, – пытался он сдержанно меня успокоить, – заткнись! – рявкнул он, не выдержав, наконец.

Мы помолчали, а я брякнула:

– Что тебе надо, Люськин ус?

– Люсилиус! – прикрикнул он.

– Не ори на меня! Я прекрасно тебя слышу! – обиделась я. – Так зачем ты…

– За твоей душой! – нетерпеливо перебил тип в косухе.

– Что значит «душа»? – поинтересовалась я. – Как ты собираешься ее забрать?

Парень вернулся к столу и оперся на него, сложив руки на груди. Взглянул, будто я – надоедливая муха перед носом, и неохотно пояснил:

– Это твоя внутренняя сторона…

– Ты распотрошишь меня? – испугалась я, а парень закатил глаза:

– Не собираюсь я тебя потрошить!

– Тогда как же ты намереваешься забрать мою душу? – задумалась я.

– Ты мне ее отдашь. Или разрешишь, чтобы взял.

– Зачем мне это делать? – удивилась я глупому заявлению.

– Твоя пра-пра-прабабка задолжала нам душу. Мы ей, значит, сверхъестественные способности, а она – всех обманула. И свинтила в Царство Светлых.

– Куда? – не поняла я.

– Ну, вы, смертные, называете это Раем, – пояснил он, скривившись, будто ему подсунули дохлую крысу на золотой тарелочке.

Я помолчала, разглядывая байкера. Осанка говорила о властности, словно парень всегда точно знал, что делать, и добивался цели. Он, вроде, симпатичный…

Как жаль, что в таком молодом возрасте свихнулся!

Кашлянув я отвела взгляд от его мускулистой груди и перевела на нос. Глаза очаровывали.

– Это все очень интересно… но я здесь причем?!

– Ты знаешь, – усмехнулся псих.

– Откуда?!! – удивленно вытаращилась я, а он на это улыбнулся. – Даже если поверить в весь бред, что ты наплел, то у вас были дела с моей пра-пра… вот с нее и спрашивайте, – заявила я.

– А мы и спрашиваем, – пожал он плечами и со значением на меня уставился.

Парень терпеливо ждал, пока до меня дойдет.

– Погоди… хочешь сказать, что я – это…

– Она! – кивнул брутальный и вздохнул. – Ты пойми, мне твоя душа вообще никак не сдалась. Меня просто послали забрать должок. Если бы не просили сообщить эту новость мягче, давно бы забрал ее, не церемонясь.

– А зачем кому-то вообще моя душа?

– Ну… – замялся парень, – не знаю. Так положено!

Я фыркнула:

– Катись-ка ты… – и грозно зыркнула.

Его лицо было спокойным.

Оно не выражало ничего.

Но взгляд…

С таким взглядом маньяки преследуют свою жертву. С этим же выражением перерезают ей горло и сорок раз вонзают в тело нож, испытывая наслаждение от того, как под орудием разрывается кожа и плоть.

От представленной картины холодный липкий ужас заставил спину онеметь, а сердце – бешено стучать. Как у жертвы, загнанной в ловушку.

Я рванула к входной двери и попыталась ее открыть. Замки прокручивались в судорожно трясущихся руках, не желая открываться. Заорав, поняла, что из горло не вылетело ни звука.

Кортизол перекрыл все мысли. Судорожно вдыхая и выдыхая воздух, я вспомнила, что у Вероники в комнате много шаманских принадлежностей. Подбежала к распахнутой дверь.

Дверь резко захлопнулась прямо перед моим носом.

Что за…?!

– Кончай истерить и иди сюда, – послышалось из моей комнаты. – Тебе все равно никуда не деться.