– Нет. Не очень.

– Ну, тогда и не заморачивайся, – ответил Илья, отбирая у меня сигарету, и выбрасывая через свое окно.

– Я вообще-то и сама могу.

– Ты даже постоять за себя не можешь. Вечно в неприятности влипаешь. Вдруг промахнешься мимо окна. Салон попортишь.

– Если бы ты это сейчас не сказал, я бы пришла к выводу, что ты джентльмен!

– Я не джентльмен! Я – автомастер!

Запрокинув голову я расхохоталась.

– Чего смешного?

Я перестала смеяться и спросила:

– Зачем ты приехал? Боялся, что лежу и рыдаю в подушку от того, что какая-то девка меня разукрасила?

– Ну, вообще я на это надеялся. Вижу, что зря. А еще ты сказала, что тебе скучно.

– Ты бросил работу в мастерской, потому что я ответила тебе на смску спустя три часа, что мне скучно? – не поверила я.

– Ну и че? Может, тебе реально скучно и ты грустишь.

– А ты приперся и офигенно меня веселишь… – хохотнула я.

– Ну да. Веселильщик из меня фиговый. Могу исполнить одно желание. В пределах разумного.

– Хочу улететь в космос, найти планету, где есть кислород и…

– В пределах разумного!

– Эх… Ну ладно! Тогда… хочу в Минск.

– В Минск? – переспросил Илья.

– Ну да. Правда, смутно представляю, где это.

– Я тоже не знаю, но для этого существует карта, – завел мотор Илья.

– Ты серьезно?! – вытаращила я глаза.

– Вполне! Только на заправку заедем…

– Тебя не смущает, что мне пятнадцать?

– Предки будут беспокоиться?

– Ну, вообще-то они умотали на дачу на все выходные, так что нет. Погоди… ты это серьезно?

– Я всегда серьезен!

– Черт! Надо было говорить, что хочу в Париж.

– На это бы ушло несколько дней: у меня нет визы, а у тебя – еще нет паспорта.

– Ну, вообще-то это была шутка.

– Ты пошутила, я не понял, и мы едем на заправку.

Мне только-только исполнилось пятнадцать, и я с малознакомым типом махнула за восемьсот километров, по глупой прихоти. Не знаю, что двигало этим странным, непонятным парнем. Мною двигало детское любопытство. Я реально нарывалась и провоцировала его терпение. На деле же выходило, что он реагировал спокойно на все мои реплики, а я бесилась, оттого, что он так невозмутим. Краем глаза, мне казалось, что он забавляется моей детской вспыльчивостью. До сих пор не могу понять, что заставило разумного парня бросить работу на два дня и махнуть с глупой девкой-подростком.

Верните меня кто-нибудь в то время с моими теперешними мозгами.

Я все сделаю иначе!!!

Я… вот уже минуту смотрю в глаза мальчишке лет двух. Он притопал ко мне, застыл «в зоне змеи» и вытаращил свои гляделки. Внимательно, с интересом. Его мамаша на соседней лавке болтала по телефону, позабыв о маленьком шкоднике.

Ну что за калым?!

Почему меня любят дети и старики?

Малыш криво улыбнулся и сказал что-то на его угугульском.

– Привет, – ответила я ему.

Он медленно подобрался и, резко вскинув ручку, тыкнул мне в глаз обслюнявленным пальцем.

Я зажмурилась, превозмогая брезгливость.

Ну, прекрасно!

Хуже этого может быть только…

– Мне кажется, я ясно выразился: чтобы рядом с тобой мужиков не видел! – услышала голос и похолодела.

Он, блин, что, телепортировался на мысли?!

– Ты? – широко распахнула я глаза.

– Почему пропускаешь занятия?

– Ты мне что, папочка? Я не должна перед тобой отчитываться, – нахмурилась я.

– Ошибаешься, – ухмыльнулся противный Витька плюхаясь рядом.

– Вали отсюда! Я хочу побыть одна.

– Тебе это не удастся!

– Как ты меня вообще нашел?

– У меня айфон последней модели! – похвастался Витька, а я закатила глаза.

– Твои понты не интересуют! Как ты меня нашел?

– На айфоне есть такая программка: вот эта стрелочка – это я. А вот этот значочек – ты. Видишь?

– Ты мне жучок вставил? – нахмурилась я.

– Я тебе, конечно, когда-нибудь вставлю, но не жучок, – пообещал невоспитанный хам.

Я на это фыркнула и поднялась с лавки, вознамерившись уйти. Витька больно одернул за руку:

– Сидеть! Я не разрешал уходить.

– Я тебе что, собака?!

В этот раз его грубый ответ перешел все границы.

Размахнувшись, я влепила парню звучную пощечину.

Витюша, не ожидал оплеухи и почти улетел с лавки. Я подобралась к нему. Взяв за шею правой рукой, слегка сдавила ее:

– Назовешь меня так еще раз, и клянусь: я зарою тебя в лесочке, посыпав труп хлоркой, чтоб его не нашла ни одна собака.

– Малышка, а ты совсем не так проста, как кажешься! – расплылся в премилой улыбке Витюша, затем посерьезнел: – вот ты, наконец, и показала истинное лицо. А то бедненькой и несчастной прикидывалась. Скажу один раз: никогда так больше не делай! – с угрозой привстал он.

– Заткнись! Заткнись и не приближайся ко мне, – зашипела я.

– Не могу! Давно не было так интересно!

– Тронешь, сильно пожалеешь, – прошипела я и поспешила удалиться под изучающий взгляд Витьки.

Ох, теперь он точно не отвяжется!

А ведь все так хорошо начиналось… пока этот мерзавец не влез в мои воспоминания.

Воспоминания…

Единственное, ради чего живу и не могу покончить со своей никчемной жизнью. Боюсь их, и, как мазохистка, жду момента, когда останусь наедине, чтобы мысли о прошлом поглотили полностью.

Ведь только там я счастлива.

Реальность же вызывает боль…

Мысль о воспоминаниях вернулась и обожгла мозг осознанием.

Сегодня!

Этот ужасный день – сегодня…

– Не ожидала, что будешь целый день сидеть в дешевой кафехе и лопать фаст фуд.

– Мне тут норм. Тут многолюдно.

– А номер зачем сменила? – не поняла Сашка.

– Чтобы некоторые не надоедали, – ответила я, закидывая в рот картошку фри.

– Тебе кто-то надоедает? – не поверила Александра.

– А то ты не знаешь кто, – с сарказмом произнесла я.

– Опять?! – вытаращилась Сашуля. – Ну знаешь… если бы Витюша доставал меня, я была бы не против, – молвила Великая.

Леха, как раз ставил поднос с заказом перед нами. Он мужественно стерпел упоминание конкурента, а я попыталась одобряюще улыбнуться.

– Вот что, подруга. Нам нужно с тобой затусить.

– В клубешник не пущу, – подал голос Леха.

– Тебя никто и не спрашивает, – фыркнула Сашка.

– Леша, расслабься! Я не люблю клубешники. Саша тоже…

– Вот именно, чудовище ты мое! Мы с Ленкой возьмем по бутылочке шампанского и засядем у меня.

– Да! Это наш беспредельный субботний кутеж, – ухмыльнулась я.

Всю дорогу до Сашкиного дома я подпевала Басте. Смеялась над шутками Великой, кажись, даже перестаралась. Леха дотащил пакеты, наказал не шалить и пообещал не «бухать с пацанами», чтобы меня транспортировать домой. Я не сильно рассчитывала на это, зная, что парень может сорваться и уйти в отрыв. Просто плюхнулась на стул и уставилась в окно.

– Расскажешь, что с тобой творится? – поинтересовалась вернувшаяся Сашка. – Не заговаривай зубы, что во всем виноват Витюша и весенняя депрессия. Эти сказочки оставь для других. В чем дело?

Я помолчала и созналась:

– Я сейчас должна быть совсем в другом месте.

– В каком?

– На кладбище. Рядом с ним.

– Дура что ли? – воскликнула Сашка.

– Ты не так поняла. Сегодня… годовщина, – тихо сказала я.

Сашка безмолвствовала, я вытаращилась в окно, понимая, что взгляд начинает расплываться. Наконец, по щеке скатилась большая холодная слеза.

– Я не знала. Прости, – ответила Саша и зашелестела пакетами, извлекая из них содержимое. – Хочешь выговориться?

– Нет.

– Ладно, – ответила Сашка и заставила делать бутерброды, чтобы отвлечь.

На планшете играл трек-лист из Кино. Своими песнями Цой соответствовал теперешнему настроению. Мы уныло «кутили», заводя те или иные темы «о главном и вечном». Лишь бы не об Илье…

Где-то в это время написала Вероника.