– Конечно. Точнее, она совсем не циркулирует – сердце-то не бьётся. Итак, вампир клинически мёртв. Для поддержания существования ему необходима чужая кровь. Внешне от людей их можно отличить только по клыкам, выдвигающимся лишь на время охоты, и глазам. У Катрин странные глаза, да?

– Это ничего не доказывает, – я начала немного нервничать. Естественно, предположение Наташи оставалось чушью, но она так ловко выворачивала факты.

– Дальше. Вампиры очень сильны и быстры. Физические возможности старших вампиров поистине безграничны. Ничего не напоминает? Например, тот случай с Николаем?

– Я уже говорила, это выплеск адреналина.

– Ну-ну. Животные чувствуют вампиров и панически боятся их. Говоришь, Персик при ней испугался? Всё сходится. Понимаю, эта книга – всего лишь художественное чтиво для подростков, но зерно правды, судя по всему, здесь есть. Кстати, тут написано, что большинство из фактов о вампирах – чушь. В смысле, они не боятся ни святой воды и распятий, ни чеснока, ни серебра, ни осиновых колов. Убить вампира можно только если отрубить ему голову или сжечь его тело.

– Это. Бред. Сумасшедшего.

– Увы, это правда. Так вот, помнишь, я говорила, что не против твоего общения с Катрин? Теперь против. Категорически. Не заговаривай с ней, даже не подходи.

– Ты мне не мать! – взорвалась я. – А все твои разговоры про вампиров… даже не хочу это обсуждать.

– Это очень серьёзно, Ира. Но сейчас мне до тебя не достучаться. Ты настолько очарована своей Катрин, что блокируешь любые попытки. Лучше нам прекратить этот разговор.

– Да уж.

Наташа молча встала и вышла. Вскоре в её комнате хлопнула дверь. Я вздохнула. Ну, отлично, поругалась с сестрой из-за какой-то чуши. Просто прекрасно!

***

На следующий день я проснулась в отвратительном настроении. Эта идиотская ссора с Наташей не давала мне покоя. Конечно, сестра несла полный бред, но её слова звучали так уверенно. Что ещё более странно, потому что из нас двоих мечтателем и паникёром всегда была я, а Таша как раз сохраняла здравый смысл.

После первой пары ко мне подошла Катрин.

– У вас всё хорошо? – поинтересовалась она. – Выглядите расстроенной.

– Да, нормально, – я махнула рукой. – Просто день неудачный. Ещё сестра пыталась мне доказать, что вы вампир.

Сказала я это шутя, но, когда увидела ошарашенное лицо Киллерман, несерьёзное настроение куда-то улетучилось.

– Ей кто-то сказал? – холодно спросила она.

– Н-нет. Наташа прочла это… в книге.

– Интересно. Я знаю, что некоторые люди могут чувствовать нас. Например, сумасшедшие, как та старуха. Но чтобы вот так, по дрянной книжонке сделать вывод, – Катрин покачала головой. – Снимаю шляпу.

– Вы пытаетесь сказать…

– Почему же пытаюсь? Говорю открытым текстом – ваша сестра права. И что будете делать с полученной информацией?

Катрин пристально смотрела на меня. В её глазах смешались горечь, страх и чувство бесконечного одиночества. Похожее выражение я видела на фотографии в Интернете, у рыси, чья лапа застряла в капкане.

Я была настолько сбита с толку, что не могла ничего произнести.

– Исчерпывающий ответ. Что ж, в таком случае не смею вас больше тревожить.

И тут Катрин впервые показала мне свой фирменный уход. Она спокойна стояла на месте, я абсолютно чётко её видела. Потом Киллерман будто раздвоилась, мне пришлось моргнуть несколько раз, а когда зрение вновь сфокусировалось – её уже не было.

– Катрин, – шёпотом позвала я.

Но она не вернулась.

Сказать, что признание Катрин ошарашило меня – значит не сказать ничего. Оно буквально перевернуло мой внутренний мир. Всё, что казалось прочным, вдруг стало зыбким, а невозможное превратилось в суровую реальность.

До четверга я пребывала в состоянии полубреда. Спала мало, отключаясь лишь под утро, когда мысли совсем выматывали. Во мне боролись чувства к Катрин и страх. Мы ведь почти незнакомы. Чужая душа потёмки, кто знает, что она думает обо мне? По сути, я для неё лишь ходячий бифштекс. Но потом в моей памяти всплывало выражение глаз Катрин, и вся тщательно выстроенная логическая цепочка с грохотом разваливалась. Я не могла относиться к ней как к абстрактному смертоносному хищнику. Просто не могла.

Я решила, что необходимо хотя бы поговорить с Катрин. Где-то в глубине души ещё жила надежда, что всё это лишь розыгрыш. Мы встретимся после пары, Катрин рассмеётся и скажет, что просто решила подшутить надо мной. Конечно же, никаких вампиров не существует!

До конца лекции оставалось пять минут. Я нервничала всё сильнее. Главное, успеть остановить Катрин, ведь она может испариться меньше, чем за секунду. Значит, надо позвать её, пока студенты не начали расходиться.

Вот и звонок с пары.

– Катрин! – выкрикнула я.

Машка странно покосилась на меня, некоторые одногруппники тоже обернулись. Однако мне удалось привлечь не только их внимание. Катрин вздрогнула и сделала движение, будто собиралась рвануться к двери, но передумала. Киллерман медленно опустилась на стул.

– Тебя подождать? – в Машином голосе звучало беспокойство.

– Нет, иди, я догоню.

– Как хочешь, – подруга пожала плечами.

Наконец все разошлись, в аудитории остались только я и Катрин. Я приблизилась и села рядом с ней. От страха сердце забилось быстрее. Так, нужно успокоиться.

– Что вы хотите? – огрызнулась Катрин.

Это всего лишь защитная реакция. На самом деле ей тоже страшно. И очень одиноко.

– Нам нужно кое-что обсудить, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Даже если то, что выяснилось вчера – правда, это абсолютно ничего не меняет.

– Чушь! Это меняет всё! – Киллерман смотрела на меня, и в её глазах опять было то выражение – зверя, попавшего в ловушку.

Я протянула руку, коснулась её плеча.

– Поверьте, я понимаю вас…

– Нет, – Катрин закрыла глаза и покачала головой. – Но это нормально. Жертва не должна понимать хищника.

– Я не считаю себя жертвой. Уверена, вы не смогли бы причинить мне вред, – только бы голос не сорвался! – Ведь правда? – я заглянула в глаза Катрин.

Некоторое время продолжался безмолвный поединок наших взглядов, потом она сдалась:

– Я не стала бы. Хотя могу.

– Главное – ваш выбор. По-моему, вы не так уж опасны…

– Я очень опасна! Очнитесь! Ау! – Катрин пощёлкала пальцами перед моим носом. – Это не сказочка про добреньких вампирёнышей, которые дружат с людьми и пьют только кровь зверей. Я пью человеческую кровь. Охочусь на вам подобных, ну почему до вас не доходит?!

Катрин выдохлась, и мне удалось вставить слово.

– Но вы же защитили меня, тогда…

– Это другое, – Киллерман потёрла виски. – Чего вы хотите от меня?

– Хочу разобраться. Вы очень нравитесь мне.

– Вот только давайте без этого. Сейчас вы боитесь.

– Вовсе нет, – поспешила возразить я.

– Боитесь, признайте это. Признайте немедленно, иначе я перестану вас уважать.

Я помолчала. Наверное, сейчас нет смысла врать.

– Да. Мне страшно.

– Вот. Это честно. А насчёт того, что я вам нравлюсь, – Катрин вздохнула. – Это отчасти моя вина. Видите ли, вампирское тело выделяет особые гормоны. Некоторые предназначены для отпугивания людей. Некоторые, наоборот, притягивают, притупляя инстинкт самосохранения. Вы почему-то воспринимаете только вторые. Это делает вас слепой, – Катрин издала нервный смешок. – За всё своё существование первый раз сталкиваюсь с подобным. Быть может, дело в том, что… – она замолчала.

– В чём? – осторожно спросила я.

– В том, что вы мне тоже симпатичны. Поэтому моё тело подаёт неверные сигналы.

Ага. Значит, мои чувства – всего лишь химическая реакция. Как и любые человеческие эмоции, если подумать. Катрин тоже испытывает влечение, но непохоже, что ей это нравится.

– И что делать?