Я покинул заправку как раз тогда, когда к ней подъехало еще несколько автомобилей, а машины моего собеседника уже не было поблизости. Я ел на ходу. Мне было не уютно сидеть и просто наблюдать за потоком людей и машин. Мне хотелось идти. Острая потребность в продолжении пути. Я ел молча, шел немного в стороне и ни с кем не говорил. Огненная стена все еще виднелась на горизонте. Интересно, как много нужно пройти чтобы она исчезла, скрылась за горизонтом. Чтобы даже пепельного облака не осталось. Пока она там за спиной, мне кажется, что меня преследует какое-то зло, от которого я не в силах убежать.

Еще час пути и вот первая крупная авария. Армейский грузовик смял несколько легковушек. Военные быстро оцепили место, приехал военный медицинский автомобиль, но правда в том, что помощь водителю грузовика не нужна, а водитель и пассажиры первого автомобиля погибли на месте. Смятый автомобиль и четыре тела под покрывалами на грязной дороге. Второй машине повезло больше. Водитель не пострадал, а трое пассажиров отделались мелкими ушибами. У грузовика отказали тормоза. Я иду мимо, поглядываю в сторону покрывал, которые уже успели пропитаться кровью. Народ вокруг обходит это место, сторониться аварии, машины сбрасывают скорость, начинают ехать осторожней. Иногда можно бежать от одной катастрофы к другой.

Поток людей вокруг меня редеет. Военные постепенно подбирают беженцев и везут дальше. Никто не отказывается от этого, кроме меня. Хотя, я не отказываюсь, я предлагаю свое возможное место другим. Я не играю в благородство, но что-то меня останавливает. Пока я иду, я всегда могу оглянуться и увидеть огонь позади. Мне хочется его видеть? Я не скажу, что люблю огонь, но в этом огненном кольце что-то есть. Может быть и вправду, это дело высших сил, пославших нам испытание.

Похоже, я погорячился, когда решил, что людей стало меньше. Километрах в семи на север от моего теперешнего места есть еще один крупный город. Эвакуация там началась позже и только сейчас потоки жителей из него начали двигаться к пятидесятикилометровой отметке. Машин на дороге стало больше, но кроме этого толпа людей двигалась в мою сторону. Кто-то шел по главное дороге, кто-то шел проселочными дорогами, но многие шли прямиком через поля. Зимний пейзаж: снег и множество темных силуэтов, бредущих полем. Над ними гудят вертолеты. У следующего перекрестка пробка из бесконечно сигналящих машин. Они пытаются вклиниваться в потоки военных грузовиков и автомобилей беженцев, но сделать это не просто. А кроме этого на дорогах и обочинах стало больше брошенных машин, чьи владельцы не рассчитали правильно запас топлива. Хорошо, что на полях грунт замерз и по нему теперь можно идти. Сейчас тоже мороз, но я его не ощущаю. Сколько я уже иду? Сколько километров я прошел? Но я знаю, что идти еще очень много.

Вот еще одно село. Довольно большое. Здесь люди еще не успели собраться и к моему приходу эвакуация только началась. Я вошел в село в поисках магазина, но он оказался закрыт. Местные посоветовали мне еще один магазин, с другой стороны села, но там был настоящий ажиотаж – люди покупали все, что было на прилавках. Хоть не крали.

– Вы видели пожар? – ко мне обратился местный житель, догадавшийся, что я один из первых беженцев.

– Да, видел, – подтвердил я. – Только на пожар это не похоже.

– По телевизору показывают какое-то кольцо, – добавил еще один мужчина, постарше первого.

– Они там что-то взорвали? – вновь спросил меня первый.

– Там разбился самолет, – ответил я.

– Я думал врут, – сообщил первый.

– Я его сам видел, – добавил я.

– Ни черта к нам не дойдет, – снова встрял второй. – Нас пугают чтобы вывезти с нашей земли. Пожар-пожар. Чушь! Так ничто гореть не может.

– Я видел своими глазами, – ответил я. – Все, что говорят по телевизору – правда.

– Мне уже пятьдесят семь лет, и по телевизору за это время ни разу правды не сказали, – махнул рукой второй.

– Ну иногда бывает, – первый снова обратился ко мне: – Там на видео горело даже поле снега, а больше там гореть было нечему. Взрывная волна тоже так не движется. Вы ничего не знаете об этом?

– Я ничего не знаю, – я отступил. – Но, лучше уйти отсюда как можно дальше. Может быть и пятьдесят километров не предел.

Толпа шушукалась, а я отошел в сторону. Аккуратное село. Небольшие ухоженные домики. Сады. Можно на пенсии купить здесь домик и писать мемуары о том, как однажды мне приснилась огненная стена.

– Вы из первого города? – ко мне обратилась какая-то женщина.

– Да, – я кивнул, ощущая себя немного знаменитостью.

– Там всех эвакуировали? – к женщине подошел мужчина. Мне подумалось, что это ее муж.

– Боюсь, что нет, – я качнул головой. – Мало кто смог спастись из тех, кто был ближе всего к огню.

– Но огонь ведь пришел с востока? – переспросила женщина.

– Верно, – подтвердил я.

– Мой брат живет на севере, – сообщила мне женщина. – С ним с утра нет связи.

– Связь пропала почти сразу после взрыва, – ответил я. – Тогда огонь еще быстро двигался.

– А сейчас замедлился? – спросил мужчина.

– Может быть полтора или два километра в час, – подтвердил я. – Военные очень быстро начали эвакуацию, я думаю с ним все хорошо.

Я не был в этом уверен, но ведь не пугать же людей.

– Почему военные? – спросил мужчина. – Есть же МЧС, спасатели, гвардия наконец. При чем здесь военные?

– Их быстрее всех подняли по тревоге, – ответил я, но и в этом я не был уверен.

– Это из-за масштаба пожара, – решила женщина. – Подняли тех, кто был ближе всего к пожару. А вы сейчас куда идете?

– В Выровск, – ответил я. – Там у них должен быть штаб, а я кроме всего еще и журналист. Хочу поговорить с офицерами штаба.

– Хороша затея, да они будут отмалчиваться, – отмахнулся мужчина.

– Поедем в Выровск, может быть брат там? – спросила его женщина.

– Хорошо, – согласился мужчина и обратился ко мне: – Вас подвезти туда?

– Не нужно, возьмите лучше кого-то, кому трудней идти, – я отказался, ощущая тем не менее слабую боль в ногах.

– Тогда сейчас, – женщина скрылась в ближайшем доме.

– А люди что говорят? – спросил меня мужчина, и добавил: – А военные?

– Никто ничего не знает, – я покосился на поток людей вдали. – Военные выполняют приказ, офицеры ничего не комментируют, а люди просто идут от огня. Зона эвакуации радиусом пятьдесят километров, но многие пойдут дальше. Огонь идет даже полями, на которых кроме земли и снега ничего нет.

– Видимо где-то сильно облажались, наши ученые, – вздохнул мужчина.

– Я тоже так думаю, – я скрутил ладони и принялся на них дышать. – Что-то везли на самолете. Может быть новая бомба, или химия какая-то.

Мужчина кивнул, а из дома показалась женщина с ключами от автомобиля.

– Это наш старый пикап, – она протянула мне ключи. – Там бензина чуть-чуть, и он сам барахлит, но еще поездит.

– Я не могу взять, – отмахнулся я.

– Тогда его возьмет огонь, – пожал плечами мужчина. – Вам может быть он больше пригодиться. Проедете лишних двадцать километров на нем, если не заглохнет.

Я помедлил, затем взял ключи.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Он стоит под навесом, рядом с гаражом, – указала женщина. – Мы сейчас отъедем и можете забирать.

– Вы не закроете дом? – спросил я.

– Закрою только дом, – ответил мужчина. – Ворота оставлю открытыми.

Муж, жена и две дочери погрузились в свой новенький минивэн и отправились в сторону общего автомобильного потока. Я стоял, вертя в руках ключи. Подарок так неожиданно свалился мне на голову, но мои ноги были благодарны дарителям. Я летом прохожу приличные расстояния, но зимой отвыкаю от долгой ходьбы.

Старый пикап был двухместным. В кузове лежал какой-то хлам: картонные коробки, деревянные поддоны и брусья разного сечения. Я открыл кузов и все выбросил. Народу на улице становилось все меньше. В село приехали первые военные, которые начали давать инструкции местным жителям. Один из сельчан закрылся в своем доме и наотрез отказался уходить. Он грозил военным своим ружьем, но те продолжали упрашивать его. Наверняка таких случаев много, и это лишь первый, который я увидел. Пришли какие-то женщины и принялись его уговаривать, а он посылал их и требовал оставить его одного.