Марина выглядела крайне усталой, волосы растрепаны, под глазами синева. Она сжимала в руках горсть тонких пластиковых папок, а на плече висела тяжелая, как для нее, сумка.

– Ты приехала ночью? – спросил я.

– Меня привезли ночью, – она нехотя улыбнулась. – Теперь вот жду, когда приедут образцы пепла и прочего. Нужно проводить анализы.

– Вы знаете, что произошло? – быстро спросил я.

– Мы как раз будем это выяснять, – она ответила и кивнула на ящик.

– Времени у вас не очень много. Когда огонь будет здесь?

– Ночью, скорей всего, а может быть поздним вечером. Мы успеем многое выяснить к тому времени и переехать отсюда, – она сильней прижала к себе стопку папок.

– Значит пятью десятками километров круг не ограничится? – догадался я.

– Может быть, – она уклонилась от ответа и снова посмотрела на ящики. – Мои образцы еще не приехали, но, когда они приедут эти приборы уже должны быть в моей палатке и настроены.

– Да, конечно, сейчас мы все сделаем.

Марина удалилась, а мы впятером принялись с большим энтузиазмом таскать тяжеленые ящики. Впрочем, энтузиазм испытывал я один, ведь теперь я хоть кого-то знаю в этом лагере.

С Мариной мы познакомились еще во времена учебы в университете. Учились мы в разных ВУЗах, она изучала химию, а я дизайн и проектирование. Когда я учился на четвертом курсе, у нас в городе появились курсы журналистики, которые проводило крупное столичное издание. Я записался на курсы из любопытства, а Марину туда затянула подружка. Так мы и познакомились. Для меня те курсы определили будущее, ведь про дизайн я забыл, как только получил диплом бакалавра, и сразу после этого нашел работу в местной газете. Диплом окончания журналистских курсов мне в этом сильно помог. Марина не нашла себя в журналистике и после окончания ВУЗа нашла работу в столице, в одном из научных центров. Но до этого мы успели немного подружить, немного повстречаться, а затем снова немного подружить. Ее переезд закрыл возможность дальнейших отношений, но откровенно говоря мы оба такой возможности не видели. Пусть это банально, но мы слишком разные люди. Я легко увлекаюсь новой идей, еду в дальнюю командировку, готов к вызовам и задачам, и еще я крайне любопытен. Марина всегда спокойна и может часами сидеть над какой-то научной работой, не имея никакого желания куда-то ехать. Сейчас ей должно быть трудней чем мне. Резкий темп изучения огненной аномалии не для нее.

Мы разгрузили грузовик, перенесли ящики в ее палатку, расставили столы и оборудование на них. Помогли все это подключить к электрической сети лагеря, и только после этого отправились разгружать второй грузовик. Лысый мужчина был недоволен таким темпом работ, но рук на все не хватало, а потому он терпеливо ждал, пока мы закончим. К счастью его ящики оказались легче, чем оборудование Марины.

В это утро мы успели сделать очень многое. Мы расставили приборы для химических и физических опытов, мы перенесли кучу ящиков с самым разным содержимым и кроме этого, мы успели прогуляться по городу. Впрочем, под «мы» я подразумеваю разный состав людей. Военные лагерь не покидали, а когда нас, волонтеров, отпустили передохнуть, то Вадим, так звали второго волонтера, предложил мне прогуляться по городу и посмотреть, как там обстоят дела.

Вадим был местным, студентом, а еще он был не очень разговорчивым парнем. Мне все время казалось, что он находится в перманентном стрессе из-за происходящего, и для него волонтерство – это способ снять стресс. В городе он время от времени рассказывал, что это за площадь, что за улица и кому памятник. Еще он посоветовал где лучше пообедать, а сам отправился к себе домой, собрать вещи на случай дальнейшей эвакуации.

Впрочем, дальнейшая эвакуации не была делом случая. Она уже началась. В Выровске беженцам дали отдохнуть, поесть, переночевать и посетить врача, если в этом была необходимость. Теперь людей увозили дальше, в сторону столицы, или к морю. Теперь везли и самих жителей Выровска. Я шел улицами и наблюдал все ту же картину, что и вчера. Люди собирали вещи, грузились в автомобили, автобусы и грузовики, и ехали дальше. Только спешки не было. Эвакуация была поставлена на поток. Даже вертолеты и самолеты регулярно садились и взлетали в местном аэропорту, увозя людей прочь, от все еще их жилья. И как безмолвное напоминание причины бегства, на горизонте оставалась огненная стена. Теперь она уже отчетливо виднелась, поднимаясь на высоту сотен метров. Кажется, кто-то говорил в лагере, что она растет вверх, и теперь ее высота составляет пять сотен метров. Чудовищное сооружение. Кто же тебя построил такую?

Надомной пролетел еще один беспилотник, но на этот раз я не понял, куда именно он летит. Казалось он двигался не к огню, и не от него, а куда-то в другую сторону. Я подумал, что он облетает аэропорт по большой дуге, чтобы не мешать гражданским самолетам. Вероятней всего я прав.

Я еще немного походил по городу, но как назло все места общепита, о которых мне рассказал Вадим, были или заняты, или уже закрыты. Одни кафе усердно зарабатывали на толпах беженцев, другие уже успели свернуть работу и теперь их персонал где-то среди людских потоков. А волонтеры раздают все бесплатно, хотя это не убавляет желающих заплатить деньги за более профессиональную еду. Не всех устраивает полевая кухня. Ладно, меня полевая кухня устраивает, а тем более в лагере скоро обед и там уж точно будут свободные места. Я поспешил обратно в лагерь.

В лагере было две кухни, но готовили в них одинаково. Одна кухня обслуживала офицерский состав и ученых, другая рядовой состав и волонтеров. При этом палаток для приема пищи было тоже две, однако никто не запрещал волонтерам или рядовым обедать вместе с офицерами. Тем более места в палатке для рядовых быстро закончились, и я успешно занял место через один стол от Марины.

Девушка была бледной, уставшей и молчаливо ковыряла вилкой в своей тарелке. Другие ученые о чем-то живо беседовали. Офицеры ели молча, и лишь несколько из них громко обсуждали маршруты эвакуаций. Из разговора я понял, что удалось привлечь к эвакуации военных из дружественных стран. Огненное кольцо еще такое маленькое, а нам уже приходиться просить помощь у соседей.

Я быстро закончил с обедом, оставив только чай и печенье, и, набравшись всей наглости, на которую мог, пересел за стол к ученым. Место выбрал рядом с Мариной. Девушка посмотрела на меня, затем снова посмотрела в тарелку.

– Ты чего не ешь? – спросил я.

– Не хочется мне, – тихо ответила девушка.

– Уверен, тебе еще не скоро доведется отдохнуть, – решил я. – Нужно набираться сил, когда есть возможность.

– Я знаю, – она тихонько поковыряла вилкой в тарелке и наколола кусочек.

– Так лучше, – одобрительно ответил я, и добавил: – Чем еще я могу помочь?

Марина пожала плечами и ответила:

– У меня для тебя работы нет.

– Твой друг? – лысый мужчина, который все это время сидел напротив девушки, обратился к Марине.

– Старый друг, – кивнула Марина, немного оживившись.

– Меня зовут Андрей Данилов, – лысый мужчина протянул мне руку.

– Саша Решетник, – я пожал руку.

– Вы кажется волонтер, – припомнил Данилов.

– Да, – я кивнул, ожидая интересных предложений.

– Нам предстоит большая программа исследований аномалии, – сообщил ученый, – и нам не хватает добровольцев. Военные неохотно дают людей, ведь у них самих дефицит, а волонтерам мы всего не можем доверить. Часто для проведения опытов нужны специфические знания или как минимум способность быстро учиться.

– Что нужно делать? – с интересом спросил я.

– Сейчас нам нужно как можно больше образцов для исследований, – Данилов сделал жест руками, словно показывал что-то большое. – Нам нужен пепел, продукты горения, устанавливать датчики, делать замеры. Мы здесь только аналитический центр, но нам нужны люди в поле.

– Я готов, – решительно ответил я.

Это было то, чего я ждал. Таскать ящики не для меня. А вот Марина посмотрела на меня и тихо вздохнула.