Витя тайком поставил у шкафа блюдце со сливками, кинул под кровать пару печенек, а под занавеской насыпал горсть сухарей. Он думал, что этой ночью не сомкнёт глаз, но провалился в сон, как только коснулся подушки.

Утро в семье Топоноговых как-то не задалось.

Мама Эля бегала по квартире быстро-быстро. Сегодня она опаздывала. А это на памяти Вити в последний раз случалось с ней… пожалуй, что никогда.

Во всём были виноваты большие кухонные часы. Мама всегда им доверяла и сверяла по ним утренний график. В семь часов десять минут кастрюля с кашей должна стоять на плите. В семь восемнадцать подходит очередь кофеварки, а в семь двадцать – чайника. В семь двадцать три хлеб закладывается в тостер и – вуаля: ровно в половине восьмого завтрак для семьи уже на столе.

Мама очень гордилась своей пунктуальностью и повторяла, что только так можно всюду успеть. Но часы вдруг разленились и вздумали отстать на целых шесть минут. Конечно же, у мамы всё пошло наперекосяк. Она стала такой нервной, что Витя спросонья подумал: «Неужели пожар?»

Умываться пришлось чуть ли не на ходу, а на кухню мчаться в одних носках: из-за часов мама разбудила всех позже, чем следовало.

– Ой, пап! – Когда Витя окончательно проснулся, то чуть не подавился тостом. – Ты что, решил отрастить бороду?

Мама с Максом тоже застыли с ложками в руках и уставились на щетинистого папу Рому.

Сам папа почесал подбородок и удивился не меньше:

– Ничего себе! А побриться-то я уже не успеваю.

– Непорядок, – со вздохом сказала мама Эля. – Во всём непорядок. Если бы не телефоны, мы бы вообще проспали. Так что слава прогрессу!

После завтрака родители стали собираться на работу, а Макс – в спортивную секцию. Только Вите можно было не торопиться: до выхода из дома оставался почти час.

Он неспешно допил чай, выдавил джем из тюбика прямо в рот и тут вспомнил.

Хвосты!

Витя выскочил из-за стола и пулей полетел к себе. Комната пустовала. Ни звуков, ни запахов. Может, всё это ему приснилось?

Но блюдце возле шкафа оказалось пустым, а от сухарей под занавеской остались лишь крошки.

Значит, не сон. Витя сделал глубокий вдох и собрался заглянуть под кровать, но тут простуженно прохрипел дверной звонок.

– Костя? – послышался удивлённый голос мамы. – Что-то ты сегодня рано. У вас тоже часы сломались?

– Нет, Элиса Андреевна, – прозвучал серьёзный ответ. – Витя сам попросил прийти пораньше. Наверное, из-за поделки: мы к уроку труда готовим.

– Ну хорошо, проходи. Только Витюша ещё в пижаме!

Витя проявил чудеса ловкости и переоделся за миг до того, как Костя переступил порог его комнаты.

Костя Кудрявцев был его одноклассником и лучшим другом. Он жил двумя этажами выше и обычно заходил перед школой: вдвоём шагать гораздо веселей. И если Витя считал себя первооткрывателем, то Костя – учёным. Правда, он ещё не решил, в какой именно области, так что хватался за всё сразу. На прошлой неделе он мог увлекаться историей Древнего мира, на этой – химическими опытами, а на следующей – роботами-трансформерами. Костя даже выглядел как юный профессор: носил очки, хоть мог обходиться без них, и аккуратно зачёсывал волосы назад.

Обычно это Костя удивлял друга всякими штуками и рассказами, но на этот раз всё случилось наоборот.

Витя затащил его в комнату и прижал палец к губам.

– Ты чего? – испугался Костя.

– Тсс! Дождёмся, пока все уйдут.

Входная дверь хлопнула трижды. В первый раз со словами «Всем пока!», во второй – «Витюш, не забудь йогурт» и в третий – «Ну бывай, малой, вечером уши надеру». Наконец всё стихло.

– Ну-у? – многозначительно спросил Костя.

Витя кратко пересказал вчерашнюю историю.

– Попугай? – переспросил Костя с явным недоверием. – Здесь, в комнате? А ещё кот и какой-то мохнатый свин?

– Ну да, – подтвердил Витя и отдёрнул занавеску.

За ней никого не оказалось.

– Ты случайно не бредишь? Температуры нет?

– Да нет же, говорю тебе! Я видел их вчера, вот этими глазами!

– Тогда тебе тоже нужно заказать очки!

Костя был рассержен, ведь ему пришлось встать на час раньше. И что же, такая жертва ради нелепых фантазий?

– Не веришь? – возмутился Витя и тряхнул лохматой головой. – Тогда я докажу. Не знаю насчёт попугаев, а вот коты и прочие должны на что-то отзываться. Кис-кис-кис! Ко мне! Место, голос! Ап… ап…

Витя хотел сказать «апорт», но ему в нос вдруг залетела шерстинка, и он расчихался:

– Апчхи!.. Апчхи!.. Апчхикс!

«Икс! Икс! Икс!» – эхом разнеслось по комнате.

Под кроватью кто-то зашевелился. В шкафу – зашуршал. А за карнизом – захлопал крыльями.

– Ой-ёй, – только и сказал Костя.

Вите тоже стало не по себе, но он не подал виду. Первооткрыватель не должен бояться своих открытий!

Из-за занавески вылетела уже знакомая птица и снова села на люстру.

– Ого! – Костя так и застыл на месте.

Птица окинула его оценивающим взглядом и произнесла:

– М-да.

– Похоже, попугай от тебя не в восторге, – хихикнул Витя.

– Это не попугай, а какая-то птица семейства чистиковых. Вроде топорка или тупика. Я смотрел о них передачу, когда собирался стать орнитологом.

В ту же минуту из шкафа выпали вещи. С полки спрыгнула рыжая кошка с острой треугольной мордой, большими ушами с кисточками на концах и ярко-красным носом. Она посмотрела на мальчиков, как на чужаков, что-то забывших в её доме. Потом потянулась и с удовольствием зевнула.

– Да это же чистокровный ориентал, – восторженно затараторил Костя. – Между прочим, родственник сиамских кошек. Я смотрел фотографии, когда хотел стать фелинологом.

И наконец из-под кровати показалась узкая морда. Сначала Витя с Костей подумали, что там прячется лиса. Но оттуда вынырнула собака! С длинной светлой шерстью, обвислыми ушами и носом, который словно обмакнули в красную краску. Сбоку она выглядела довольно длинной, а вот спереди – плоской, как доска.

– Ничего себе! Борзая! – чуть не захлопал в ладоши Костя. – Да ещё и афганская. Охотничья порода! Я читал о них в книге, когда мечтал стать кинологом.

– Кино снимать? – уточнил Витя.

– Нет, дремучий ты человек! Кинолог – учёный по собакам. Как фелинолог – по кошкам. А орнитолог – по птицам. Чего тут непонятного?

В какой-нибудь другой раз Витя бы обиделся. Костя иногда слишком задирался со своими умными словечками. Но сейчас было не до этого.

– И чьи же они? – помолчав, спросил Костя.

– Не знаю, – пожал плечами Витя. – Может, ничьи.

– А родаки в курсе?

– Неа.

– Во дела… – протянул Костя.

– Лучше и не скажешь!

Собака дружелюбно смотрела на них и виляла хвостом. Кошка вылизывала лапу и показывала полное безразличие к происходящему. А птица ритмично кивала головой, словно в такт музыке, которая была слышна только ей.

– Они не могут быть бездомными, – рассудил Витя. – Ты ведь сам сказал – породистые. И смотри, какие ухоженные.

– Да, видно, потерялись или сбежали, – согласился Костя. – Юркнули от страха в подъезд. А там просочились через дверь – может, кто из твоих забыл закрыть. Мама рассказывала, что к её соседям однажды так пришёл енот! Жаль, у них нет ни ошейника, ни кольца, ни бирки. Не узнать, где живёт хозяин. Да и вообще их имена – интересно же, как зовут!..

Собака явно поняла, о чём идёт речь. Она приподняла уши, вытянула шею и вдруг внятно произнесла:

– Пёсинус.

– Что?! – Мальчики чуть не рухнули на пол.

– Пёсинус, – повторила собака. – Грр-гав!

– Спокойно, – замахал руками Костя. – Некоторые псы способны повторять звуки. Их этому обучают. Наверное, Пёсинус – его имя.