Литмир - Электронная Библиотека

— Вод, прими эту жертву.

Я сам не понимал, что делал. Словно чья–то невидимая воля направляла мои руки и заставляла говорить нужные слова. Раб дёрнулся и, булькнув, обмяк. Лошади беспокойно зафыркали, почуяв запах крови. Вихрь нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Я быстро затащил раба вглубь конюшни, осторожно открыл дверь и выглянул на улицу. Никого.

— За мной, — скомандовал я Вихрю. Конь послушно вышел. Я подбежал к воротам и отодвинул засов. Возможно, сейчас кто–то из домашних услышит стук копыт Вихря или хватится того незнакомого раба. Время шло на мгновения. Отодвинув засов, я распахнул ворота и, оглядываясь на двор, вывел коня наружу.

Позади гавкнул пёс. Сейчас точно начнётся.

Я прикрыл ворота и наклонился к Вихрю.

— Постарайся меня не сбросить, дружище, — попросил я.

Внезапно Вихрь присел, словно приглашая меня забраться.

— Спасибо, родной.

Пёс истошно залаял во дворе, заржали оставшиеся в конюшне лошади. В доме послышались шорохи.

— Вперёд, Вихрь! — Я плотно прижал ноги к бокам коня и крепко ухватился за его гриву. Вихрь радостно заржал и понёс нас к пляжу.

В лагерь начертателя я вернулся глубокой ночью. За мной шла погоня, но нам удалось оторваться — Вихрь лихо перескочил через несколько ручьёв, словно наслаждался свободой. Не зря он всё же получил это имя. Прекрасный умный конь с жаждущей свободы душой. Я и сам радовался, позволяя ему уносить себя всё дальше по берегу.

Добравшись до леса, я привязал к хвосту Вихря несколько веток, чтобы замести следы, но теперь мы аккуратно продвигались шагом. Я на всякий случай обогнул лагерь с севера, снял прутья, потоптался ближе к дороге, чтобы запутать погоню, затем снова приладил к хвосту Вихря ветви и лишь после этого направился к Ормару. Стояла глубокая ночь. Стало облачнее, луна то и дело скрывалась за тучами, и мы передвигались очень осторожно. Наконец я заметил остатки костра начертателя, спешился и пошёл рядом с конём.

— Преуспел, я вижу, — вместо приветствия проговорил колдун. — Какой ценой?

— Пришлось отдать жизнь раба, что встал у меня на пути.

— Значит, Вод забрал своё. Ты же обращался к нему?

Я кивну и указал на трофей.

— Это Вихрь. Конь Свейна. Правда, кажется, ему не очень был по нраву старый хозяин.

— Важно, что Свейн считал его собственностью, — ответил начертатель и бросил дров в огонь. — За тобой гнались.

— Да. Но, кажется, мы с Вихрем их запутали.

Начертатель сперва уставился на меня, затем на коня. Несколько мгновений он сверлил нас немигающим взглядом единственного глаза.

— Ты связал себя с ним, — мрачно заключил он. Мне показалось, что это его разозлило. — Ты связал ваши души.

— Мне нужно было сделать его покорным, и я…

— Какой став ты чертил? — Перебил колдун. — Какую вязь создал?

— Ман, Эль, Перг, — растерянно ответил я.

— Дурак! — Гневно выплюнул Ормар. — Если ты хотел сделать его покорным, следовало чертить Ман, затем Перг, и лишь потом Эль. Но вместо этого начертал заклинание единения душ.

Я не понимал, к чему клонил колдун.

— Разве это плохо?

— Теперь ты будешь чувствовать всё, что чувствует конь.

— Разве это плохо? — повторил я.

Вместо ответа Ормар бросил мне верёвку.

— Привяжи пока его к дереву. Еду принёс?

Я вывалил снедь на вытоптанную траву перед костром.

— Сыр, хлеб, оленина.

— Хорошо. Сейчас не ешь.

— Почему?

— Поймёшь. Можешь поспать немного, но ты мне понадобишься ещё до рассвета.

Я взглянул на небо. Не так уж и много оставалось до восхода солнца. Сперва я долго ждал, пока заснут домочадцы ярла, затем пробирался во двор, утихомиривал собаку, потом возился с лошадьми… Только сейчас я осознал, что сегодня ночью впервые убил человека. Без раздумий, без колебаний. Просто зарубил. Тонкий голосок внутри меня пищал, что это было напрасно, но разум утверждал иное. И я сам себя испугался. Это была не первая смерть, которую мне приходилось наблюдать. Но я впервые лишил человека жизни. И больше всего меня пугало то, что я совсем не чувствовал вины. Я выполнил задание наставника: всех перехитрил, воспользовался рунными знаниями, не побоялся рискнуть и даже убить. Если Ормар хотел, чтобы я кое–что понял о себе, то он преуспел. Сегодня я взглянул на себя иначе и не обрадовался этому. Зато теперь у меня был Вихрь.

Я всё–таки отрезал тонкий ломоть оленины и уселся подле костра.

— Сон не идёт, кровь бурлит, — пояснил я в ответ на вопросительный взгляд наставника.

Ормар лишь покачал головой, ничего не сказал и принялся выстругивать из подобранной в лесу палки черенок высотой со свой посох.

— Что это? — спросил я, указав на шест.

— Колдовской предмет.

— И что он даёт?

— Силу.

— Для меня?

— Нет. Свой посох ты выстругаешь сам и украсишь нужными рунами. А этот, — Ормар похлопал по дереву, — отправится в Эрхелл.

Я молча дожёвывал мясо и пялился на огонь, пока начертатель достругивал посох. Отчего–то наставник всё ещё был зол на меня, но не говорил, чем же именно я ему не угодил. Я заупрямился и тоже не стал вытягивать из него признание. Захочет — сам скажет в конце–то концов. Вихрь немного пощипал траву и мирно заснул. Я запил застрявшее в горле мясо водой из меха и прислушался: лес был удивительно тихим. Возможно, Ормар окружил нашу поляну заклятием непрогляда.

Ормар покончил с палкой и поднёс её к свету огня.

— Сойдёт. — Он достал из своей сумки чашу для жертвоприношений и положил мне на колени. — Держи, пригодится. Раз ты решил не спать, сделаем работу сейчас.

Я взял миску и поднялся на ноги.

— Если постоянно будем лить кровь, у нас её скоро не останется.

— Мы льём свою кровь только тогда, когда это нужно, — отрезал начертатель. — Угодное богам не иссякнет.

Наставник достал из сумки мешок с сушёными травами и бросил несколько горстей в костёр. Поднялись клубы густого дыма. Ормар подбрасывал ещё и ещё, распевая воззвания к Воду, Гродде и Хевн. Дыма стало так много, что я почти не видел поляны. Вихрь проснулся и тревожно замотал головой, но учитель подошёл к коню, погладил его по шее, и тот немного успокоился. Я поднял чашу и вопросительно взглянул на учителя. Ормар знаком велел мне оставаться на месте.

Продолжая петь, колдун поглаживал коня по лоснящейся чёрной шее, расплёл косы на его гриве и заплёл три новых. Затем подвёл Вихря к костру. Я чувствовал тревогу моего вороного друга — огня он боялся, но дурманящий запах колдовских трав притуплял чувства и страхи. Я и сам дурел от этого дыма, но Ормар, словно желая окончательно свести нас с ума, бросил ещё несколько пригоршней трав в огонь.

Он трижды пропел воззвания к Всеотцу, Гродде Ужасной и Хевн Мстительнице, и каждый раз голос его становился всё сильнее. На третий раз мне показалось, что мощные песни Ормара звучали отовсюду. Я, сам того не желая, покачивался в ритм песни, вцепившись пальцами в чашу.

Я не сразу увидел, как наставник достал длинный ритуальный нож. А когда заметил блеск стали в клубах дыма, было поздно.

Продолжая петь и ласково обняв коня, Ормар вонзил клинок в сердце Вихря.

Глава 11

Я взвыл. Острая боль пронзила мою грудь, я рухнул на землю и согнулся, не в силах дышать. Скреб непослушными пальцами землю, пока сердце сдавливала невыносимая мука. Из глаз покатились слезы — и я не сразу понял, что рыдал вместо Вихря. Конь повалился на траву, вывалил язык и жалобно на меня взглянул. Я почувствовал, что из него выходила душа и закричал, корчась от ледяной хватки смерти.

Ормар закончил петь и забрал оброненную мной чашу, затем вскрыл горло коню и подставил сосуд, ловя капли жертвенной крови. Набрав достаточно, он бережно уложил голову коня на траву, чтобы остатки напитали землю. Сам он сел у костра, принялся высекать на палке руны и окрашивать их кровью Вихря.

Конь был мертв. По моему телу пробежала последняя судорога и, застонав, я с трудом перекатился на другой бок подальше от огня. Одну бровь мне, кажется, опалило, но я не чувствовал этой боли.

17
{"b":"727293","o":1}