Но урок даром не прошёл. Я перестала материться раз и навсегда. Не от страха. Нет. Просто мама меня тогда спросила: «Ты бы хотела, чтобы матерились твои дети?» Я поняла, что как-то мне такая перспектива не по душе. Значит, наверное, и маме очень неприятна эта ситуация. А поскольку я её очень уважала, то решила, что это совсем не то, без чего я не смогу жить по-прежнему хорошо.
Следующий учебный год ничем сильно не отличался от предыдущего. Мы с Аней отлично учились, послу занятий, подготовив уроки на следующий день, также активно гуляли, ходили в кино. Мама часто покупала билеты в театр и на концерты. В нашем городе на юге страны жизнь протекала вполне цивилизованно и интересно. Но. помня поездку в Москву и свой план, я жила с чувством, что уж слишком легко мне в этой школе учиться.
Сначала, я попросила маму перевести меня в английскую школу. Этот язык давался мне легко, я была прилежной и ничего кроме пятерок никогда не получала. Я помогала всему классу писать диктанты и давала списывать домашнее задание. Даже моей талантливой и красивой подруге Ане английский давался с некоторыми усилиями.
Школ с углубленным изучением английского языка в городе было всего две. В одну из них, расположенную в самом центре, рядом со сквером и фонтанами, ходили два моих двоюродных брата, проживающих с родителями в центре. В неё же ходила моя подружка-сверстница из нашего двора и две девочки из тех, что садились с ракетками для большого тенниса в машину, чтобы ехать на тренировку. Ученицы этой школы носили не обычную для всех школ форму коричневого цвета, а платья в белый горох на темно-синем фоне. И когда ты видел на улице или в транспорте ученицу, одетую в такую форму, то сразу было понятно, в какой школе она учится.
В другую специализированную по английскому языку школу также ходили две девочки из нашего нового двора. Ещё точнее, абсолютно все дети, посещающие эти две школы, в них не ходили, а ездили, так как расположены они были не близко. Эта вторая школа была расположена ближе, особой формы в ней не было. Но знания она давала не хуже.
Итак, в тот день, когда я попросила маму перевести меня в английскую школу, а это был летний день, каникулы в разгаре, мама посмотрела на меня с непониманием и сказала: «Но, Лана, ты должна будешь сейчас оставшиеся два месяца сидеть и заниматься! Да и деньги нужно где-то найти для репетитора!» Это был весомый аргумент. К своим, на тот момент тринадцати годам, я уже понимала, что деньги играют важную роль. Поэтому я не обиделась, а сказала, что хочу сменить школу на сильную, чтобы поступить потом в столичный вуз. На тот момент я понятия не имела, в какой такой вуз я собираюсь поступать, но то, что я поеду покорять Москву, сомнений не было.
Мама призадумалась, а потом предложила попытаться перевести меня в центральную школу с математическим уклоном. Это меня не пугало. Математику я любила. Школа – солидное здание старой постройки с высоченными потолками в окружении древних деревьев, помеченных табличками об охране законом, и белки, прыгающие в Центральном парке по соседству – мне понравилась. «Хорошо», – сказала я маме. – «Давай попробуем, но только с Аней. Как ты себе представляешь, что я её оставлю одну в серпентарии после всего произошедшего в трудовом лагере?» Мама не отказывалась. Аня, действительно, тоже была и сильной ученицей, и, в отличие от меня, активисткой. Это её качество служило моему осознанию, что кроме учёбы, чтения книг и гуляния есть что-то ещё. Так, к примеру, Аня окончила музыкальную школу с отличием, всегда первая откликалась для участия в различных школьных конкурсах, от рисования и пения до бега и прыжков в длину. Меня она умудрялась тоже всегда во всё это втянуть, что раньше не удавалось никому.
В общем, мама воспользовалась какими-то своими знакомствами, и нас согласились принять. Когда первого сентября мы появились в новой школе, то на одном из первых уроков – это была физика – преподаватель изрёк: « Отличницами были, да? Сюда часто приходят отличниками, а вот, чтобы удержаться хотя бы в «хорошистах» к концу полугодия… Хм, посмотрим, посмотрим». Мы с Аней трусихами точно не были. Это был вызов. И мы его приняли. Ситуация критической не была ни разу. Ну, подумаешь, в паре четвертей у нас были нелады с какими-нибудь отдельными предметами. До троек в четверти дело не доходило ни разу, а к концу года все отметки по итогам были отличные.
Но и это было не всё. Мы опять с ней стали лидерами в классе, составив конкуренцию существующей паре лидеров, – тоже двум подружкам. Мы с Аней к этому не стремились. Это выходило всегда само собой: Аня – настоящая красавица – уже просто этим привлекала к себе внимание. А плюс игра на фортепиано, плюс желание везде поучаствовать, плюс живость характера и уверенность в себе – это всегда вызывало в остальных желание идти за ней вслед. Я всё же, в первую очередь, привлекала внимание необыкновенными волосами, а уже потом, наверное, именно на контрасте с Аней, абсолютным спокойствием в любых ситуациях, железной логикой при рассуждениях и умением находить общий язык почти со всеми, избегая конфликтов.
Одна из девочек, которых мы оттеснили с первого плана, Лена, была мне очень симпатична. Мне казалось, что в этой паре лидеров она исполняет мою роль, хотя внешне, как раз она была интереснее подруги. Подруга же, Светлана, поняв, что я тоже Света, но в варианте Лана, сразу слегка позавидовала, что я придумала, как себя выделять из всего множества Свет. Держалась она абсолютно со всеми немного высокомерно. Внешне была очень похожа на мою Аню, но получилась странная игра природы. Обе девочки одного роста, одной комплекции, с одним цветом глаз и волос, с очень похожими чертами лица, однако Аня была красавицей, а Светлана была, как будто её первой пробной, пусть и совсем неплохой, и всё же менее удачной формой отливки. Обе девочки явно были умны, интересны, и если бы не сложный тинэйджеровский возраст, возможно, не было бы никакой конкуренции. Собственно, мы с Аней и не пытались конкурировать. А вот Света расстроилась, что их явному лидерству пришёл конец. К тому же, мы с Аней были кокетливы, в очень разной манере, но да! – флиртовали направо и налево. А Света с Леной такую линию поведения явно не принимали и даже слегка презирали, уж Света точно, а Лена просто не хотела ей противоречить. Кто выигрывает в такой ситуации, если в классе много мальчиков?
Надвигающийся девятый класс, после которого и происходило деление классов на математический и обычный (да-да, в каждой параллели было всего два класса, школа держалась за качество обучения, и небольшое количество учеников этому способствовало), расставил все точки над «i». Света заявила, что она лучше будет «единственным алмазом среди углей, чем десятым алмазом среди двадцати».
Вот когда я обалдела, услышав такое от пятнадцатилетнего человека! Я написала заявление в математический класс, зная, что возможно там «съеду» вне зависимости от своей любви к математике, так как программа была тяжелая. Однако, я исходила из того, что когда учишься среди лучших, то при наличии честолюбия и самоуважения (а всё это у меня было), тянешься за ними, не расслабляешься и получаешь хороший результат уж в голове точно, а в аттестате, как Бог даст. Как оказалось, для моей сверстницы важно было себя ощущать звездой, эдаким, по её же словам, «алмазом», что было теперь значительно легче. Ученики с хорошими отметками, исключая явных гуманитариев, выбрали математический класс. Там талантом сложно было выделиться, особенно с учётом новеньких из других школ, пришедших к нам за математическими знаниями, и собственных отличников базового класса.
Перед началом следующего учебного года во вновь сформированном классе произошла ещё одно событие: я поссорилась с Аней. Мы не просто поссорились, мы разошлись насовсем. Банальная причина – не поделили внимание одноклассника, с которым я весь год спокойно просидела за одной партой, абсолютно равнодушная к его латиноамериканской внешности. Мы были просто классными соседями по парте: он носил все учебники, так как мне было тяжело их возить, добираясь до школы на двух-трёх видах транспорта. Я, в свою очередь, давала ему списывать, что он не смог, не захотел или не успел сделать дома, а также проверяла все его сочинения, диктанты и контрольные. Момент, когда им увлеклась Аня, был мной упущен, да и она не откровенничала. Но когда я поняла, что он оживленно с ней переговаривается и явно вовлечён в процесс плотного общения, то вдруг на меня накатило чувство собственности, и я тоже стала флиртовать. Бедняга растерялся.
