– Вот дела Марго! Весьма забавно и трагично. В ноябре уже падает снег. Видимо через сто лет, станет падать в августе.

– Скажешь тоже! Через сто лет уже и мира не будет. В 2000 году будет конец света.

– Да откуда ты знаешь-то?

– Так мой дедушка говорит. Всё говорит, последний век мир живёт.

– Слушай его больше! А я вот думаю, что будет снег идти. Вот как сейчас и через сто лет. Он же раньше шёл. По всему выходит, мы временное явление, а он постоянное.

Следом быстро прошла пара знакомых, обсуждавших общую приятельницу.

– Это её дело! Я даже слегка ей завидую!

– Клэр! Ну, ты как всегда, скажешь тоже!

– Так разве не так? Для себя почти совсем не живёшь! Всё для кого-то и чего-то.

– Madam! Le temps des châtaignes grillées!4 – послышался сиплый голос слева.

– Как она всё это пережила? – перешептывание смешалось с вздохами.

– Я нашёл эту конфетку, я её и съем! – уверенно твердил детский голос.

Ветер устремился вперед, проносясь мимо прохожих. Старики в Рене не помнили настолько сильного снегопада и пеняли ему на сильные боли в суставах.

– Кому она нужна?! Ей уже 30 лет! – надменный голос звучал громче остальных.

Переминаясь с ноги на ногу, справа от большой тяжелой двери в банк, стояла девушка. Она немного подмерзла в своём легком зеленом пальтишке из тонкой ткани. Такие годятся только на первые дни осени. Ожидание затянулось.

Наконец, дверь открылась и появилась женщина.

Куцая шуба была сшита по моде начала века. Мех слинял, обнажив потёртости.

Он утратил белизну, приобретя желтоватый грязный оттенок. Такие шубки прежде одевали для вечернего выхода в театр. Слишком вычурно, неуместно смотрелась она в утреннее время. Длинная серая юбка промокла и обвисла от летящего снега.

Порой всё настолько ясно, что нет необходимости в словах. Поравнявшись с лавкой молочника, Натали тоскливо посмотрела на витрину и отвела свой взгляд. Какое-то время они шли молча. Пройдя площадь Парламента, замедлили шаг. Мари пересказала дочери свой разговор с управляющим банком. Говорила она спокойным голосом, скрывая раздражение и краснея от распирающего негодования.

– Мы бедные, но гордые! – заключила мадам Арно, резко вскинув голову.

Натали взглянула на мать. Утренние мечты о мягком козьем сыре из лавки молочника оказались напрасными. Чем можно гордиться в этих обстоятельствах? В бедности сложно вести достойную жизнь. Говорят, что счастье не в деньгах. Верно. Оно не в деньгах, а в покупках. Сыр из лавки точно бы сделал Натали счастливой. Желудок подтвердил мысли своей хозяйки, издав странный звук вроде недовольного бурчания. Она улыбнулась, бросив ещё один взгляд на витрину.

Шубка матери давно вышла из моды. Зелёное пальтишко выглядело заношенным. Когда-то оно принадлежало Мари. Рукава на локтях истерлись почти до дыр. Их старательно штопали уже несколько раз. Никакого повода для гордости. Не было даже возможности вдоволь поесть. Оставалось только с горечью рассматривать витрины магазинов.

– Бедные не могут быть гордыми, мама! – возразила Натали, поёжившись от зябкости. Как бы не заболеть в этот снегопад окончательно.

Мадам Арно поджала губы. Она решительно протестовала внутри себя. Ещё как могут! Она всё собиралась сказать в ответ, но запас сил и красноречия был истрачен на напрасное дело. Ветер стал ещё сильнее.

Они пошли чуть быстрее, направляясь в лавку за мукой. Пока Мари стояла в очереди, Натали разглядывала прохожих через стеклышки магазинного витража.

Снегопад приносит с собой умиротворение. Мягкий падающий снег зачаровывает. В этом мудрость и надежда в любой ситуации. Всё меняется. Однажды наступает время перевернуть страницу с прошлым. Сменить сезон холодных ветров и длинных дождей на очарование нового времени. Испытание в жизни человека похоже на осень, за которой последует снегопад. Радость нового начала под летящий снег. Так устроена жизнь. Стоит только подождать нового сезона и перемен.

Перемены в этом мире составляют его основу. Постоянство запечатлено в кружении осенних листьев в парке и майском громе, в утреннем луче солнца, и в этом мягком, пушистом снеге. Им нет дела до власти, революций, войн и сменяющих друг друга поколений людей. Мелькают дни, что-то становится старомодным, а затем вновь модным. Современность – отпечаток эпохи, обреченный постоянно устаревать и бежать вслед за моховиком смены поколений, движущимся вперед.

Эмиль засмотрелся на заснеженный город из своего домашнего кабинета. Большое окно выходило на Площадь парламента Бретани. Он гордился своей семьёй и предками. Ему нравились фигуры на крыше самого известного здания в Рене и размеренная жизнь.

Массимо лишь равнодушно пожал плечами, когда его друг с воодушевлением рассказывал историю этих мест. Приезжему человеку не свойственна сентиментальность местных и нежная привязанность детских лет.

Доктора Дюбуа не прельщало сменить уют Бретани, близость к Атлантическому океану, на проспекты и узкие улочки Парижа. Ему нравился солёный бриз, и чувство принадлежности к потомкам древних кельтов, переселившихся из Британии.

Бретань, ставшая частью Франции в результате заключенного соглашения, ему казалась самой загадочной, самобытной и привлекательной в Республике. Если верить легенде, то король Артур и его рыцари, и волшебник Мерлин обитали в бретонских землях.

Брак герцогини Анны Бретонской с французским королём в 1491 году, ознаменовался первым белым платьем, одетым европейской принцессой на собственную свадьбу.

– Белый цвет одежды тогда означал траур, и это были слёзы по утраченной независимости от Франции, – заметила в начале октября Селин замечтавшейся Полине, снимая пресс с книги.

– Может у тебя есть как-то другая, хорошая история?

– Одна есть! Я очень рада, что ты тут. До сих пор удивляюсь, что так получилось.

– Да! Нет особой разницы, какие планы человек строит. Он ничего не знает. О будущем у него весьма ограниченные собственные представления.

– Звучит как приговор!

– Так ведь я не про это! Устремление куда важнее планов и праздных рассуждений. Я за мечты, которые осуществляются и заканчиваются триумфом.

– А всё-таки мой дядя прав, есть между тобой и Эмилем что-то похожее.

– Мы рано потеряли своих родителей и не более. Просто любопытно, а может ли человек достичь больше, чем ему положено по судьбе?

– Судя по всему, даже достичь то, что предписано задача не из лёгких, – рассмеялась Селин. В этот день у неё было приподнятое, праздничное настроение.

– А знаешь, насчёт белого платья на свадьбу. Мне нравится этот цвет. Он такой же чистый как снег!

– Пусть бы он уже выпал. Вторую неделю подряд идёт дождь. В доме такая сырость!

Прохожие шли через площадь Бретани медленно, преодолевая высокие сугробы. Во всём Рене, к окнам прильнули люди, всматриваясь в идущий снег. Огромные белые хлопья кружились в своём танце. Эмиль открыл раму окна и вытянул в проём руку. Летящий снег оставил на ладони свои следы.

– Ты не понимаешь про себя самого главного! – сказала ему как-то Соланж.

– Поделишься своим наблюдением?

– Если ты будешь продолжать как сейчас, то тебе не стать видным учёным. Ты полагаешь, что наука – слуга и в этом минус. Ты предпочтёшь человека. Настоящий учёный предпочтёт эксперимент!

– Предлагаешь перестать быть человеком?

– Служение науке и есть искусство, так говорят в нашей семье. А то искусство, которым увлекаешься ты, имеет весьма спорную репутацию.

– Твой отец мне часто говорит об этом. Что ты думаешь сама?

– Нужно быть более собранным. Я не против книг и картин. Просто не понимаю, зачем ты тратишь на это время.

Кабинет известного в городе врача-невролога производил на гостей впечатление особого умиротворения.

Всё чаще к нему ехали из разных уголков Франции. После войны многих привозили родственники. Изувеченные тела и души. Первая мировая война отняла не только прежнюю жизнь, близких людей и дома. Она отвоёвывала у людей их личность. Безумие после пережитого лечилось с трудом.