В этот момент многие справедливо засмеялись, так как на Даше сегодня были именно джинсы; да и причёска её явно соответствовала молодёжному стилю. Впрочем, она очень часто именно так и одевалась.
Тем не менее, по костюмам и репетициям народ полностью согласился, особенно оценили мы будущий пропуск двух уроков. Вот когда радуешься репетициям! Вот когда понимаешь, что в душе каждого из нас живёт прогульщик, который так любит регулировать нашу урочную деятельность!
– Теперь давайте подумаем, на каких уроках состоится репетиция, – предложил Костя. – Что скажете?
Не удивительно, что после его слов начался горячий спор: люди стали предлагать в качестве вариантов самые различные уроки, от первого до шестого…
Однако тут нужен был логический анализ, самый банальный анализ. Ведь изначально было понятно, что с алгебры и русского нас не отпустят, – здесь впереди ЕГЭ. Самый реальный вариант – физкультура: во-первых, Долганов только обрадуется, когда узнает, что вместо урока с нами он может просто сорок пять минут преспокойно посидеть в своём любимом кабинетике – от-дохнуть, а, во-вторых, раз он сам взвалил на нас всю ответственность за выступление, то пусть не удивляется, что мы собираемся пожертвовать его уро-ком ради такого важного дела, как этот праздник.
Биологию, в принципе, возможно было бы пропустить, но только не вторую подряд, – так что не вариант.
А вот завтрашний английский не только можно, но и нужно было ликвидировать – по крайней мере, если руководствоваться правилом, что чем страшнее урок, тем дороже возможности для его прогула! К тому же, сразу семь человек из нашей творческой десятки входят в группу Гареевой, это: я, Костя, Арман, Лёша, Даша, Катя и Саня. Поэтому, уже исходя из одной ненависти к Гареевой и её урокам, упустить такой реальный шанс прогула нельзя. Никак нельзя!
Историю же пропускать мы и сами не хотели – уж больно интересными являются уроки Ставицкого.
Итак, несмотря на горячий спор, после данного анализа уже всем стало очевидно, что выбор, конечно, должен пасть на английский и физ-ру. Он так и состоялся, и Костя сразу после этого решения побежал к Щепкиной, чтобы окончательно с ней обо всём договориться, – он очень хорошо знал, с кем лучше всего обсуждать такие вопросы.
Вряд ли кто-то мог сомневаться в том, что Щепкина даст добро на завтрашние репетиции. Но всё же, когда возникают подобные ситуации, всегда поневоле испытываешь некое чувство возможного провала. Провала идеи, плана, мысли… Но, впрочем, сейчас вероятность неудачи практически равнялась нулю, да и сама идея не представляла из себя что-то глобально-невыполнимое. Речь шла всего лишь о пропуске двух уроков, отнюдь не самых для народа важных, причём больше нас интересовала последующая реакция Гареевой (о Долганове я всё уже сказал). Но Щепкина заверила Костю, что с её реакцией всё будет в порядке, более того, она распорядится перенести некоторые другие репетиции младших классов, запланированные на то же время, чтобы нас никто не мог отвлечь от работы. Да, что и говорить – наш класс она действительно любила!
Костя передал нам ответ Щепкиной без особой эйфории – скорее, она наступила у нас. Что ж, оно и понятно – теперь нам не нужно было готовить на завтра перевод большущего текста про английское кино и выполнять пять заданий, соответствующих ему. Но… Как же жаль нам стало в этот момент Мишу, которому завтра на третьем уроке придётся едва ли не в одиночку отдуваться за всех нас – актёров. А с его-то английским… Да, надо было ему тогда тоже примыкать к нашей команде…
После репетиции мы скорёхонько разошлись домой, договорившись предварительно встретиться у школы в 15:40 – надеюсь, Читатель ещё не забыл о наших планах на футбол. Увы, как ни обидно мне было, но сегодня, в столь прекрасный день, я мог позволить себе поиграть лишь час – потом мне надо было бежать на курсы.
Итак, мы встретились (кстати, на этот раз, к счастью, обошлось без сильных опозданий – да, впрочем, это было бы просто преступлением перед футболом и прекрасной погодой) и пошли по направлению к находившемуся между улицей Димитрова и Альпийским переулком стадиону. Там, разумеется, уже был народ, и, в частности, наш друг Кирилл, который, кстати, учился именно в той школе, к которой прилегал сей стадион. О том, что Кирилл был прекрасным футболистом, я, может, ранее и говорил, но, если – нет, то теперь Читатель точно об этом знает.
Разумеется, на стадионе игра шла уже полным ходом, и мы это сразу поняли по доносившимся с поля голосам, которые были полны традиционного футбольного азарта и задора. Сам стадион находится на небольшой низине, поэтому для того, чтобы увидеть всех игроков, в том числе тех, кто сидит на скамейке запасных, нужно подойти к нему совсем близко.
Кирилл при встрече проявил себя по-настоящему своим. Он быстро, но горячо поздоровался с нами, побежал о чём-то договариваться со своими товарищами, и вскоре мы уже все были включены в команды. Кстати, забыл сказать, что нас – пришедших – всего было восемь: Лёша, Костя, Саня, Миша, Арман, Джахон, Павел и я. Потом подошёл ещё Ярослав Туманов из 11а.
Игра увлекла нас всех с первых минут. Мяч, пинаемый всеми двадцатью людьми, метался по полю и по воздуху как ошпаренный. В командах было по семь человек, но по бокам стояло ещё так много людей, ждавших своей очереди, что каждое действие каждого игрока на поле невольно приобретало крайне нервный, напряжённый и очень важный характер. Играть жаждали все, но матчи шли так быстро (пять минут «грязного» игрового времени до двух голов, или до одного, если время уже завершилось, или обе команды садятся в случае ничьи), что на поле с колоссальной быстротой появлялись всё новые и новые люди. Так, спустя всего пятнадцать минут, очередь дошла и до некоторых из нас, и как же здорово, что до этого Кирилл вовремя позаботился о том, чтобы мы как можно быстрее были при игре и при командах! А то бы ждать пришлось ещё… Но вот кто-то из наших – кажется, Павел и Арман – уже выходят на поле. Следом очередь Кости, Сани и меня. Всё! Мы в игре!
Правила игры я уже коротко обозначил. Замечу ещё, что играли мы на выбывание: победившая команда остаётся на поле на следующий матч, проигравшая – уходит и становится соответственно в конец очереди, начальная команда которой идёт на поле давать бой победившей команде. Команд вокруг, повторюсь, было так много – пять или шесть что ли, – что я даже не обращал внимание на их составы – видел лишь, что практически все готовящиеся к матчам игроки разминались, или играли в теннисбол, или тренировали дриблинг, или улучшали технику чеканки, или просто «чертили» квадраты своими весьма точными, ещё немного – и ювелирными, пасами.
Так получилось, что я, вместе с Саней и Костей, попал в достаточно сильную команду. Да ещё с нами играл Кирилл!.. – так что состав был впечатляющим, едва ли не dream-team. Ну а сама игра…
…А про саму игру нечего и говорить. Вообще, описывать наше любимое футбольное действо мне не хочется, ибо тот, кто играл хоть раз в футбол, и играл против достойных соперников, – тот знает, что это такое. Знает, каково это – стоять на воротах, чувствуя на себе невероятную ответственность за исход всего, что происходит на поле, бежать из нападения в защиту и из защиты в нападение, успевая и караулить форвардов соперников, и подключаться в атаку, бросаться на фланге в яростный подкат, как заправский крайний защит-ник, вступать в ожесточённую борьбу за право завладеть мячом, ощущать себя диспетчером, то есть определяющим игроком команды на поле, раздавать ювелирные пасы на выход один на один, вести верховую борьбу на угловых, подсказывать своим партнёрам при самых напряжённых ситуациях, отбиваться в меньшинстве, как армия, которую решили сломить количеством, … – эх, всего и не перечислишь… Но поэтому и считается, что для многих это своего рода жизнь – небольшая, правда, но полная таких же неоднозначных моментов, и спадов, и падений, как и наша обычная – внефутбольная – жизнь. А чего стоит хотя бы динамизм происходящего, когда, находясь на поле, ты совершенно забываешь о времени игры!.. А оно, в свою очередь, катится так быстро и незаметно, что не успеваешь и войти во вкус – как уже надо прощаться. И вот уже и счёт на табло, и рукопожатия, и мгновенный анализ случившегося, и усталость, и как будто ты вовсе не наигрался даже… Не то же ли самое происходит вечно и в нашей жизни, когда миллионы людей умирают в состоянии ещё полной готовности играть, и побеждать, и радоваться, и готовиться к новым победам, но… Ничего удивительного, потому как если кто и говорит, что жизнь и игра – понятия разные, то пусть посмотрит на их диалектику и поймёт, что мы, живя, поневоле подчиняемся правилам игры, пусть и таким суровым и жестоким, но – подчиняемся каждому правилу этой одной большой Игры!
