Итак, я стал присматриваться к людям, мысленно рисовать для себя картину их же мыслей. Не скрою, многие меня удивляли. Если раньше я не обращал на это внимания, то теперь замечал, насколько у некоторых персон странным является их внешний вид, их одежда, их походка, их лицо, их жесты, их мимика… Я привык называть таких людей «странными», и, может, это неправильно, но ведь они действительно производят соответствующее впечатление, и я ничего не могу с этим поделать, даже когда пытаюсь понять, что этих людей, на данный момент, беспокоит.
Каковы же наиболее распространённые странности? Ну, к примеру, некоторые люди практически всегда имеют серьёзный вид и никогда не улыбаются. Ясно, что, в большей степени, это касается учителей (тут уж я позволю себе снова выделить эту группу), например, Чивер, Гареевой и других, но порой приходится видеть и таких вот странноватых учеников, причём, что самое удивительное, чаще всего этому синдрому «неулыбчивости», судя по наблюдениям, подвергаются пятиклассники – совсем ещё дети, невесть зачем раньше времени превращающиеся в беззубых стариков. У меня есть подозрение, что такие странности исходят из слишком высокой самооценки и самомнения, а также из гиперпреувеличенных взглядов относительно собственных умственных способностей. Ну, ещё, может, проблемы с зубами влияют – не хотят позориться.
Но есть полные противоположности – у некоторых лиц заметен такой тупой вид, что кажется, будто все мозги из их голов дружно повысасывали все пришельцы мира разом. На самом деле, опять же, трудно сказать, что с ними такое. Может, какая-нибудь лишняя хромосома там, в клетках, содержится…
Очень часто я встречал людей, отстранённых от коллектива и общества. Стоит, например, класс перед уроком; все общаются, делятся какими-то мыслями, идеями, рассказывают интересные истории, травят байки… – всем есть что сказать. Но вот какой-то парень сидит себе в сторонке и читает учебник, или пялится глазами в свой i-phone, или просто озирается по сторонам, не зная, видимо, что ему ещё остаётся делать. Он, тот, кто читает учебник, может быть, и хотел бы влиться в коллектив да завести бы с кем-нибудь настоящую дружбу, да только вот настойчивые цифры, буквы и формулы вконец загипнотизировали беднягу, не давая ему даже подойти к своим одноклассникам. Он активно зубрит материал, продолжая наивно полагать, что зубрёжка – это good[11], – и, наверно, сегодня на уроке он получит очередную пятёрку, уже тысяча девятьсот восемьдесят пятую в своей коллекции, и будет вполне удовлетворён этим событием, так как он ещё на одну десятитысячную приблизится к своей великой цели – к золотой медали, – но … друзей от этого, к сожалению, нисколько не прибавится. А, впрочем, нужны ли ему друзья? Нужны ли они ему, типичному ботанику, если на свете есть учебники и зубрёжка, и всё свободное время уходит только на это? Однако так только он считает – человек, ещё далёкий от познания времени, – но, отвечая на предыдущий вопрос, я, конечно же, говорю, что данный товарищ вряд ли сейчас нуждается в друзьях, потому как, возможно, ещё не вполне понимает, зачем вообще в этом мире нам нужны – необходимы! – друзья.
В противовес приведённому выше социальному типу я хочу упомянуть Костю. Вот уж поистине не ботаник, хотя учится на ура. И ведь всё умудряется успевать, везде в деле: на уроках он – сама активность, во время перемен – правая рука Долганова, за пределами школы – лидер Компании, а для Компании – король развлечений! Учебников не читает, ничего не зубрит, со всеми общается – в общем, прекрасный, свободный, весёлый человек! И если у нас в народе когда-либо заходит тема социализации, то все наперебой говорят, что Костя этот процесс уже давно прошёл.
Что ж, мне пора завершать столь важные, но затянувшиеся рассуждения – время продолжать школьную хронику.
В понедельник я получил две точки в журнале по английскому языку – за плохо сделанное д/з и заваленный тест по временам Past Simple, Past Continuous и Present Perfect. Удивительно ещё, что Гареева сразу не превратила их в двойки, как обычно и поступала в подобных случаях, но на этот раз решила подождать до четверга. Так у меня образовался первый серьёзный долг (я не говорю сейчас про геометрию, потому как там оценки были моментально поставлены в журнал). Впрочем, я не падал духом – словно чувствовал, что смогу быстро от этого долга избавиться. Действительно, так и получилось: в четверг я блестяще, без всяких запинок, пересказал англичанке заданный на дом текст, так что она была просто в оргазме от моей готовности, а потом переписал на «4» тест по ненавистным временам. И всё: долга – как ни бывало! Настроение резко повысилось, да иначе и быть не могло, ибо я только что доказал Гареевой, что я – не тупой и даже в английском иногда что-то смыслю.
Вообще, третья школьная неделя не предвещала ничего интересного. Постепенно световой день всё более сокращался – темнело теперь уже около восьми, – погода портилась, а солнце решило на несколько дней вообще дать нам забыть о своём существовании. Учитывая всё больший объём д/з, это означало лишь одно: пошли настоящие монотонные трудовые будни. И, наверно, это справедливо. Вспоминая предыдущие годы, я прихожу к мысли о том, что именно с третьей недели начинается настоящая учёба, а всё, что было до этого, логично называть двухнедельной разминкой. Итак, к данному дню разминка закончилась.
Впрочем, менее всего об этом думал Костя. Он никогда не унывал сам и всегда боролся с уныниями других. Наверно, такое слово, как «монотонность», он вообще не воспринимал всерьёз, если речь, конечно, не шла о математике – в частности, о графиках функций. Но если и приходилось ему когда-либо слышать о тяжёлых монотонных школьных буднях, то, естественно, он тотчас же принимался бороться с таким определением. В ход шло всё: футбол, когда тепло, теннис, волейбол, кино, дискотека… Этими и многими другими развлечениями он запросто поднимал себе и остальным людям настроение, и, в конечном итоге, все непременно оставались довольны и жизнью вообще, и нынешним временем в частности, и тем, что живёт у нас такой оптимист, как Костя.
Однако только развлекаться было бы тоже неправильно. Тем более, что над нами как дамоклов меч висело задание Бандзарта, и мы – Костя, Миша, Арман, Саня, Лёша и я – просто не могли позволить себе забить на него, хотя бы согласно той логике, что надо было что-то доказать Феликсу. А вот что и как мы ему докажем – это уже целиком и полностью зависит от нашей подготовки. Недаром Костя так радовался добытому бензолу:
– Вот он! Вот главный объект нашего исследования! Вот ключ к изучению аренов! – говорил он нам, когда мы в очередной раз пришли к нему в гости (это было 17 сентября).
Мы же не могли не порадоваться за Костю. Очевидно, ему удалось связаться со своим знакомым с химпредприятия, и тот оказал нам всем такую милость.
– Главное – верить в конечный успех! – не уставал теперь повторять Костя. – Уверяю вас, что чем больше настойчивости, веры и желания мы приложим – тем более увеличатся наши шансы добиться хоть какого-то результата. Не сомневаюсь, что теперь, когда у нас появился бензол, появится и уверенность! Авось исследование получится!
– Но как же быть с остальными реактивами? Ведь одного бензола мало, – сказал я.
– Безусловно! Надо будет постараться, чтобы добыть что-то ещё. Но главное – узнать про арены всё то, что мы не знали раньше.
В ту среду мы ещё долго говорили о задании и не только… Под конец, когда настала пора расходиться, Костя пообещал попробовать достать в ближайшее время ещё какие-нибудь реактивы. Заявление это явно означало его готовность бороться до конца.
Тем временем я решал свои личные проблемы – выбирал вуз, куда буду впоследствии ходить на подготовительные курсы. В принципе, я уже твёрдо решил, что, помимо основных экзаменов, сдавать буду обществознание и историю. И вообще, в голове моей далеко не первый день вертелась мысль о том, чтобы стать либо юристом, либо социологом, либо политологом. Почему-то именно эти профессии казались мне наиболее интересными и соответствующими моему гуманитарному складу ума. Оттого я и искал гуманитарный вуз, благодаря которому смог бы достойно подготовиться к ЕГЭ и ликвидировать излишнее волнение. Хотя вряд ли я волнуюсь или очкую, но всё же…
