Я нервно облизываю губы, надеясь, что мое навязчивое поведение не повлияет на то, даст он мне работу или нет.

Он снимает свою шляпу, открывая взъерошенные светлые волосы, которые вьются вокруг воротника его рубашки. Мы стоим так близко, что я могу увидеть красную краску на его прядках.

— С тобой легко разговаривать, — говорит он, переворачивая его ковбойскую шляпу в своих загорелых руках. Они сильные и мозолистые, будто он перетаскал много рабочих тачек. Его большие голубые глаза взглянули на меня.

— Джек! — выкрикнула девочка. Он снова надел свою шляпу в то время, как маленькая девочка, выглядящая как будто ходит в среднюю школу, подбежала к нему.

Она зацепилась за его локоть, как подлиза.

— Я еду с тобой в Кентукки!

— Ты не можешь поехать, дорогая, — ответил Джек, оборачивая свою руку вокруг ее. — Ты еще не встречалась с Саванной? Это моя сестра Шелби.

Шелби поздоровалась, но продолжила надоедать старшему брату.

— Я хочу быть с Клубникой.

Джек взглянул на меня.

— Шелби думает, что Клубника принадлежит ей, но папа сказал бы обратное.

— Я была с Клубникой с тех пор, как она была жеребенком! — говорит Шелби. — И я не оставлю ее сегодня.

— Там нет ничего, что ты должна видеть, — говорит Джек мягким голосом.

— Ну же! Я видела, как коровы делают это на ферме Витфилдов.

Лицо Джека напряглось.

— Витфилды позволили тебе смотреть на это?

— Э, хорошо, Трэй и я смотрели на это однажды. Его родители не знали…

— Мне придется поговорить с Трэем. — говорит Джек, опираясь руками на бедра.

— Нет, не делай этого, — завыла Шелби. — Моя жизнь будет кончена!

Трэй, наверное, один из братьев Рори. Джек шепнул мне:

— Шелби влюблена в него.

— Нет, не влюблена, — она колотила Джека кулаками по груди.

— Нет причин быть жестокой, — говорит Джек. — Мы все влюбляемся время от времени.

— Как ты влюблен в Эбби Винчестер? — дразнит Шелби.

— Я не влюблен в Эбби Винчестер, хорошо? Прекрати об этом. — Джек избегает моего пристального взгляда.

— Она така-а-ая милая, — говорит Шелби мне. — Она сказала мне, что выиграла конкурс красоты в своей стране.

— Конечно, она выиграла. — Пробормотала я.

— Если я не могу поехать с тобой и Клубникой, возьмешь меня сегодня посмотреть фильмы, Джек?

— Я бы хотел, дорогая, но у меня уже есть планы, — неожиданно он фокусируется на часах. — Мне нужно идти, если я хочу вернуться вовремя. Увидимся, Саванна.

Он уходит, не сказав больше ни слова, ведя Клубнику и свою сестру к трейлеру. Но затем он мельком оборачивается, улыбается и машет. Я превращаюсь в лужицу.

С кем у него сегодня планы? У него свидание? И, что важнее всего, почему меня это заботит?

Дети Гудвинов не такие, как я ожидала… я поняла, что они проводят много своего времени, распивая чай и смеясь над любыми шутками.

Я открываю дверь в стойло Звезды и медленно приближаюсь к лошади, продолжая узнавать его.

— Итак, здесь только я и ты… хочешь рассказать мне, почему сбрасываешь своих наездников? — он испустил фырканье и подтолкнул мою руку, пытаясь ее укусить.

— Эй, нет! — я оттолкнула его морду от себя. Уверена, он был высокомерным, но я каждый день предпочитаю людям лошадей. Лошади никогда не вешают этикетки на твою одежду.

Табуны напоминают старшую школу: они имеют свою собственную движущую силу. Всегда есть жеребец или мерин, который думает, что он лучший. Вне пастбища лошади запугивают друг друга около воды или еды; лошади с преимуществами наедаются перед тем, как другие сделают маленький глоток или укусят, и есть лошади, которые незаметно пытаются сломать эту систему. Таких всегда искусают и лягнут. Всегда есть один или два нарушителя спокойствия, который валяется в грязи или посмеивается над молодыми кобылами.

Когда Звезда успокоился и стал относиться ко мне с уважением, я погладила его уши и позволила скушать лакомство со своей ладони. Я хочу, чтобы он чувствовал себя со мной в безопасности, тогда он позволит мне себя оседлать.

— Хороший мальчик. Сейчас давай узнаем, чего ты боишься? Енотов, очевидно. Ты боишься кобыл? Как насчет луж грязи? — Я чешу его шею до тех пор, пока его дыхание не замедляется и он засыпает.

Позже вечером субботы Рори возил меня по улицам Франклина, давая грандиозный тур.

— У нас есть три Шелл-заправки, но у каждой свое название. Это Общественная Шелл, где почти все заправляются. Я всегда встречаю кого-нибудь, кого знаю здесь. Затем есть Тайная Шелл, которую никто не замечает, потому что она стоит не на обочине трассы. И последняя называется Советская Шелл, потому что обычно там нет газа и полки с закусками всегда пустые.

— Вау, — говорю я со смешком.

— Франклин был назван в честь Бенджамина Франклина, — говорит Рори.

— Правда?

— Да. Он также открыл электричество, изобрел переносной одометр и изображен на стодолларовой купюре.

— Бьюсь об заклад, Бенджамин Франклин никогда не занимал место за водителем.

Рори взял с собой своего ирландского сеттера Аву сегодня с нами, очевидно, ей всегда доставалось переднее место, благодаря этому ее любимым занятием было высовывание головы из окна. — Я имею в виду, не иронично ли то, что я сижу сзади, а собака получила лучшее место? — говорю я, заставляя Рори смеяться. — Моей маме понравилась бы твоя экскурсия. Она действительно разбиралась в истории.

— Где она сейчас?

— Она умерла. — Говорю я спокойно и ловлю грустный взгляд Рори. Я рассказываю ему о ее болезни и о том, как я скучаю по всему, что связано с ней: от лазаньи, которую она готовила, до того, каким образом она каждый вечер заплетала мои волосы, при этом говоря "я люблю тебя".

— Лазанья — это круто, — отвечает он, ухмыляясь.

— Моя мама переплюнула бы Марту Стюарт[7]. Я переключаю радио с рэпа на тяжелый рок.

— Рор, кто такая Эбби Винчестер?

— Я не знаю, — он отдергивает мою руку от приемника и переключает обратно на рэп.

Я тереблю нитку, торчащую из сидения.

— Мистер Гудвин казался серьезным, заставляя Джека перезвонить Эбби. Она практически преследует его.

— Может у мистера Гудвина бизнес с отцом этой девочки? Я не знаю её. Она не ходит в нашу школу, наверное, не местная.

— Почему тебя это заботит?

Я рассказываю Рори обо всем: как Джек не знал, кто я и предложил мне личную экскурсию.

Рори смотрит на меня обеспокоено:

— Джек хороший начальник… но тебе не стоит предаваться мечтам о нем — у него никогда не было серьезных отношений. Ну, за исключением одной девочки, дочери сенатора Люкенса. Они начали встречаться в прошлом году и, очевидно, все еще встречаются, — он остановился и ударил по рулю. — Так он хотел провести тебе приватную экскурсию?

— Ага. Бьюсь об заклад, он не заставил бы меня сидеть сзади, — дразню я.

— Цыц! — Я чешу за ушами Авы.

— До настоящего времени мои шансы сходить на свидание были неплохи. Ну, знаешь, ты не собираешься меня пригласить, потому что сломаешь шею, пытаясь меня поцеловать, а Брайант Тоундсен настоящий мудак…

— Я бы лучше пригласил тебя, чтобы ты не ходила с этим Дочи МакДочерсон

Я смеюсь до слез от клички Брайанта.

— Таким же, как парень, который управляет Северной Кореей и носит пижаму постоянно? Как бы ты отнесся к тому, что я начну встречаться с ним?

Рори остановился на светофоре.

— Звучит, как прекрасная идея для моего сценария. — Он вытащил клочок бумаги из кармана и достал ручку, которая была за ухом. Сняв свою кепку, он начинает бегло записывать идеи: горячую молодую девушку похитил безжалостный коммунист-подонок, она в него влюбляется, он промывает ей мозги своей коллекцией ножей!!!

Остальное время нашего путешествия по Франклину, Рори рассказывает мне, как сильно хочет стать известным киносценаристом однажды. Но я не могу понять, в каком жанре Рори следует писать. В каком фильме восемь миллионов взрывов, в два раза больше смертей и куча неуместных сексуальных сцен?