— Сырную кесадилью и кукурузные чипсы.

Он усмехается.

— Займи для нас место.

Я обхожу столики, здороваюсь с ребятами из школы и сажусь за угловую кабинку. Пока Джек забирает нашу еду и приносит ее на стол, Рори прижимает Ванессу к стойке и целует ее так страстно, что мне приходится отвернуться.

— Уитфилд! Я уверен, что это нарушение санитарного кодекса. Остановись!

Я поднимаю голову и вижу огромного парня, указывающего на Рори, который продолжает целовать Ванессу, как будто ничего не слышит.

— Кто это? — спрашиваю Джека.

— Джо Картер. Раньше он играл в футбол за "Сто дубов", а теперь владеет "Теннесси. Баллерс".

— Я вышвырну тебя отсюда, клянусь, Уитфилд, и ты больше никогда не попробуешь мои тако, — говорит Джо Картер. — Никаких тебе тако!

Рори улыбается, целуя Ванессу.

— Вот и все, — говорит Джо, явно раздраженный. — Если ты сейчас же не прекратишь, я позвоню брату Ванессы…

— Нет! — ревет Рори, отрываясь от Ванессы. Он берет их поднос и кричит через плечо: — Ты злой, Картер.

Ванесса и Рори проскальзывают в кабинку к нам.

— Если он позвонит твоему брату, мне конец, — говорит Рори.

— Если мой брат убьет тебя, можно я заберу себе твоё постельное бельё со "Звездными войнами? — спрашивает Ванесса, искоса улыбаясь ему и откусывая кусочек тако.

— А я заберу твой грузовик, — говорю я.

— Я рад, что мои друзья заботятся о моем благополучии, — говорит Рори.

— Можно мне взять твою собаку Аву? — спрашивает Джек, вытирая рот.

— Я вас всех ненавижу, — отвечает Рори.

На другом конце комнаты Джо Картер повышает голос на Сэма Генри, горячего билетера со свадьбы и его блондинистую подругу.

— Убирайся, если тебе это не нравится!

— Что это такое? — говорит Сэм Генри с отвращением. — Я ел тако в “Тако Белл”, оно лучше, чем здесь!

— Это неправда, — отвечает Джо Картер.

— Правда.

— Вон отсюда! — взревел Джо, указывая на дверь, но Сэм Генри только махнул ему рукой и снова принялся запихивать чипсы в рот.

— Джордан, ты действительно должна попробовать это, — говорит Сэм блондинке, разговаривая с полным ртом.

Джо крадет корзину с чипсами у Сэма и мчится на кухню, как будто несет мяч для американского футбола. Сэм вскакивает на ноги и бежит за Джо, а потом я слышу пронзительные крики и звуки падающих на пол столовых приборов и кастрюль.

— Идиоты. — Джордан качает головой и начинает играть с солонкой и перечницей.

Я улыбаюсь.

— О чем ты думаешь? — шепчет Джек мне на ухо.

— Я надеюсь, что мы все останемся друзьями, когда вырастем.

Он нежно целует кожу под мочкой моего уха.

— Моя мама сказала мне, что Джордан Вудс получила работу в школе. Она будет помогать тренеру по футболу.

— Неужели? — спрашиваю я. — Девушка-тренер по футболу?

— Это правда, — говорит Ванесса. — Она сказала моему брату, что начинает весной.

В этот момент к нашему столику подбегает Колтон. Он протискивается рядом с Рори и Ванессой. Келси вливается следом за ним и придвигает стул к столу. Она начинает печатать на телефоне, но Колтон крадет его у нее, кладя в карман. Она бросает на него взгляд, прежде чем начать есть чипсы.

— Ты опоздал, — говорит Ванесса, бросая чипсы в Колтона.

Он снимает их с рубашки и съедает, пожимая плечами.

— Я смотрел новое шоу под названием "Я съем все, что угодно". Это отвратительно! Но я не мог отвести взгляд. Люди выигрывают деньги, основываясь на том, сколько странного дерьма они съели. Например, сегодня одна дама должна была съесть скорлупу кокоса, полную лягушачьих фаллопиевых труб!

Ванесса давится едой и бросает на Колтона смертельный взгляд, но он этого не замечает, потому что смотрит на Келси.

— Не-е-е-в-а-а-а-а-жно-о-о-о, — говорит Рори с набитым ртом. — Я тут подумал. Вы все хотите пойти на этот Хэллоуин с привидениями в лесу в Куквилле в следующие выходные после бала выпускников?

— Я в деле, — говорит Джек, сжимая мою руку под столом. — Если только мы возьмем с собой несколько фейерверков.

— И запустим их в лесу? — спрашивает Рори.

Ванесса говорит:

— Нас определенно выгонят оттуда.

— Именно так я и думаю, — смеется Джек. Он смотрит на Рори. — Ты принесешь фейерверк?

Рори усмехается.

— Ну, конечно.

Июнь, восемь месяцев спустя

— Да что с тобой такое?

В сумерках я стою на пастбище Гринбрайар, читая лекцию молодой кобылке, которая доставляет мне всевозможные неприятности. Вишневый леденец, которую Джек назвал в честь меня, является потомком Секретариата. Леденец должна быть быстрее пули, но она слишком легко отвлекается. Она любит гоняться за птицами, бабочками и другими кобылками. В одну секунду она скачет галопом, а в следующую уже мчится по дорожке в сад, чтобы догнать кролика. Ещё она терроризировала нескольких жеребят.

— Вы должны вести себя лучше, юная леди, понимаете? — я приглаживаю каштановые волоски на морде кобылки. Джек планирует ввести ее в гонки, начиная со следующего года, и я думаю, что она готова побеждать. Если, конечно, мне удастся хорошо ее натренировать.

— Что ты здесь делаешь?

Я резко оборачиваюсь и вижу Джека в смокинге, прислонившегося к белому забору. Его волосы зачесаны назад с помощью геля, и он улыбается. Его улыбка уносит прочь моё сердце.

— Просто проверяю, как тут Леденец, — говорю я.

Он открывает калитку и подходит к нам, оценивающе оглядывая мое платье. Я нашла это красивое черное платье в секонд-хенде в Нэшвилле. Он обнимает меня, и это чувствуется так правильно.

— Моя мама спрашивала, где ты, — говорит Джек, обнимая меня за талию. Наши родители вроде как привыкли к мысли, что мы встречаемся, они понимают, что наши отношения не мимолетная влюбленность.

— Мама хочет познакомить тебя с дочерями губернатора, — продолжает Джек. — Они хотят познакомиться со знаменитой девушкой-жокеем, Саванной Барроу.

— О, тише, — я смотрю на белую палатку, установленную на лужайке Гудвинов. Классическая музыка звучит по всей сельской местности. Сегодня 215-ая годовщина того, как Теннесси стал штатом, поэтому Гудвины устраивают вечеринку. — А это обязательно? Я имею в виду, мы наконец-то одни.

Моя младшая сестра Нина плачет каждый раз, когда я оставляю ее. Она пристрастилась ко мне, как я пристрастилась к конфетам. И что еще хуже, несмотря на то, что ей три месяца, ей нравится хвататься за мобильник Джека. Она плачет каждый раз, когда он кладет его в карман. Я люблю ее, но, так же, я люблю проводить время наедине со своим парнем.

Его рот растягивается в ухмылке.

— Ты знаешь условия сделки. Я разрешаю тебе ездить на моих лошадях, а взамен ты сопровождаешь меня на все мои скучные светские мероприятия.

— Никто не заметит, что мы ушли на несколько минут, — говорю я, вставая на цыпочки и целуя его в нос.

— Могу я пригласить тебя на танец? — Джек прижимает меня к своей груди, прямо посреди пастбища.

С тех пор как я сказала Джеку, что хочу научиться танцевать вальс, он любит обнимать меня повсюду: между занятиями, в торговом центре, в середине выпуска. Однажды в продуктовом магазине он закружил меня в вальсе в продуктовом отделе. Мы скользили мимо лимонов, люди закатывали на нас глаза, и он прошептал мне на ухо: “Неважно, где ты танцуешь. Дело только в том, с кем ты”.

Смеясь, мы кружимся под звездами, едва избегая кучи навоза.

Джек увлекает меня в элегантное погружение.

— Я тебе нравлюсь.

— Ты неплох, — поддразниваю я.

— Просто неплох?

Я шепчу, как сильно люблю его.

Он вплетает свои руки в мои кудри, захватывая мои губы своими.

— Я тоже тебя люблю.