— И что?

— И я думаю, что между вами что-то происходит.

— Не-а. Он слишком высокий. Он сломает себе шею, пытаясь меня поцеловать.

Ванесса смеется.

Джек пристально смотрит мне в глаза, мой пульс начинает стучать в голове. Он собирается завести разговор о почти поцелуе?

— Так вы просто друзья? — спрашивает Джек.

— Правильно.

И тогда в класс входит Рори и занимает место перед Джеком.

— Эй, Рор, — говорю я. — Джек думает, что мы встречаемся.

Рори морщит лицо.

— На следующий день после вечеринки? Она уснула, пока я вез ее домой. Её храп отвратителен. Она, как тролль или что-то типа того.

— Эй! — говорю я.

— Тролль? — Джек шепчет мне. — Я думал, что ты Пирожок.

Я чувствую, как мое лицо краснеет сильнее, чем клубничный пирог, будь он неладен. Я поворачиваюсь кругом и сосредотачиваюсь на прямых белокурых волосах Ванессы.

Пока учитель Линн начинает читать список, Джек наклоняется ко мне через проход.

— Хотел бы я, чтобы на этих занятиях преподавали настоящие жизненные уроки, — шепчет он.

Я открываю тетрадь и снимаю колпачок с ручки, притворяясь, что готова делать заметки, которые просто нелепые, потому что я ненавижу что-то записывать.

— Например?

— Ну, например, как ухаживать за женщинами. Или как избежать ужасного похмелья.

— Разве ты уже не профессионал в этих делах? — шепчу я ему.

— Ага. Это была бы легкая пятерка, знаешь ли.

Я закатываю глаза, но не могу удержаться от улыбки.

Учитель Линн объявляет, что мы должны написать двухстраничное сочинение о том, где мы видим себя через пять лет, и все начинают стонать.

— Где вы будете через пять лет? До сих пор в колледже? Будете выпускниками? В армии? Женаты? С детьми? Работать на заводе по сборке автомобилей? — учитель смотрит на меня и говорит, — Будете работать в конюшне? Каждый из вас обязан написать две страницы об этом.

— Две страницы? — ноет Рори.

— Ох, просто напиши, что хочешь стать гинекологом, — бормочет Ванесса.

Рори взрывается от смеха, Ванесса улыбается ему в ответ. Он удерживает ее взгляд еще секунду, а затем отворачивается к доске.

Джек кладет ручку за ухо и снова наклоняется через проход ко мне.

— Я надеюсь, что эти классы помогут решить: хочешь ты тату или нет.

— Ха! — смеюсь я, покрываясь румянцем.

— У тебя есть тату? — шепчет он.

— Возможно… Если скажешь моему папе, я убью тебя.

Он поднимает свои руки вверх.

— Твой секрет в безопасности…если ты скажешь мне, что за татушка и где она находится, — его глаза движутся от моей груди к заднице, а потом к животу.

— Холоднее, — шепчу я ему, а он начинает смотреть на мою лодыжку.

— Что это? Бабочка или сердечко, что-то похожее?

— Ещё холоднее.

— Дракон?

— Бр-р. Ты замерзаешь.

Он ухмыляется.

— Проклятье! Скажи мне, где находится твое тату!

— Что? — взрывается Рори, поворачиваясь и осматривая меня с ног до головы.

— Ш-ш-ш! — произносит какой-то парень с веснушками на носу.

Учитель Линн замечает это.

— Взгляд на доску, пожалуйста, Джек и Рори.

Рори отворачивается. Джек вытягивает ноги вперед по обе стороны от парты, продолжая смотреть на меня. Папа убьет меня, так что я молюсь, что Джек и Рори не скажут ничего. Я честно не могу поверить, что рассказала Джеку о своей подкове на бедре. Может, маленькая часть меня хочет сказать ему — показать ему, что я не какая-то маленькая девочка, которой можно помыкать. Я, правда, думаю об этом? Я хочу, чтобы он думал, что я сексуальна.

Во время перемены я разочаровываюсь, выяснив, что Рори и я будем обедать в разное время из-за его занятий по актерскому мастерству и, конечно, он предпочел заниматься, а не поесть со мной. Уф, нет ничего хуже, чем есть в одиночестве.

Когда я вхожу в кафетерий, я вижу Джека, вставляющего четвертак в машину с кока-колой, в руках он держит поднос, загруженный бургером и картошкой фри. Я обхожу с краю, покидаю кафетерий и обустраиваюсь во внутреннем дворике со столиками для пикников. Выбираю место сбоку, достаю свой контейнер на липучках и достаю оттуда сэндвич, морковку, печенье, сок в картонной упаковке и суп, который можно пить.

Я открываю одну из старых маминых книг — “Сборник поэзии”. Я на самом деле не люблю поэзию, но чтение её книг дает почувствовать себя ближе к ней и дает притвориться, что она сидит рядом со мной. Я достаю закладку и кладу ее на стол и начинаю читать там, где закончила до этого. Это от автора Роберта Фроста. Одна из его известнейших поэм “Другая дорога”. Я не полностью понимаю все эти сюжетные линии в поэмах, но последняя часть заставила меня выпрямиться и обратить на нее внимание.

Со вздохом припомню годы спустя,

Как чаша весов в равновесье застыла:

Тропинки скрестились в лесу, а я

Пошел по заброшенной. Может быть, зря…

Но это все прочее определило.

Мама выделила желтым маркером последнее четверостишие. Чувствовала ли она, что живет на полную? Выбрала ли правильную дорогу? Я откусываю мой сэндвич, жую и думаю. Тогда я слышу его:

— Что это?

Я поворачиваюсь и вижу Джека, пускающего слюни на мой сэндвич.

— Ростбиф.

Он перешагивает скамейку для пикника и садится.

— Раздели его со мной.

— Нет, — я откусываю большой кусок и вызывающе чавкаю.

Он смеется. В школе он так отличается от того Джека, который управляет конюшней.

— Где ты взяла такой обед?

— Ивонна, — говорю я с полным ртом.

— Ивонна собрала тебе обед?

— Ага.

— Она никогда не делала такого для меня.

— Может потому что ты никогда не просил ее об этом, умник.

— Я поговорю с ней, как только приду домой, — он выпрямился, открыл колу с хлопком. — Я хочу этот сэндвич с ростбиф.

— Мальчики, — бормочу я. Когда я наклоняюсь, чтобы открыть термос, Джек хватает мой ростбиф со стола. Он откусывает большой кусок, ухмыляясь, прежде чем я смогла его остановить.

— Отдай мне его! — говорю я, забирая сэндвич обратно. Кусочек падает на скамейку. Решив отмстить, я хватаю полную горсть его картошки фри и запихиваю ее в свой рот.

И именно тогда Брент, тот осёл с вечеринки, проходит мимо, таращась на меня. Девушки за соседним столиком видят, что я сижу с Джеком и посылают мне неприятные взгляды.

— Это отстой, — говорю я сама себе.

— Что такое? — спрашивает Джек, макая картошку фри в кетчуп.

— Все смотрят на меня, будто я научный эксперимент, который пошел не так. Они даже не побеспокоились поздороваться со мной. Они думают, что знают все, что им нужно основываясь на том, как я выгляжу.

— Люди — придурки.

— Включая тебя?

— Виновен по всем статьям, — он поднимает руки, смеясь. — Ты действительно милая… — он запускает руку себе в волосы. — Ты, как хорошая книга… знаешь, ты берешь книгу с полки, потому что у нее красивая обложка… но важно, что внутри книги, что втягивает тебя.

Это самые милые слова, которые мне говорили. Я одариваю его небольшой ухмылкой и встречаюсь с ним взглядом. И тогда Ванесса, Кэлси и Колтон входят во внутренний дворик. Кэлси замертво останавливается, когда видит меня, сидящую с Джеком.

— Что? — она не говорит, а просто шевелит губами. Он каменеет в то время, как его друзья подходят. Колтон и Ванесса спорят.

— Любой идиот может попасть на “The Price Is Right”[11], — говорит Колтон. — “Jeopardy!”[12] показывает, что ты умный.

— Но тебе нужно крутить барабан на “Price Is Right”, — говорит Ванесса.

— Вот добавили бы они барабан на “Jeopardy!” — задумался Колтон, кусая свой бургер.