— Пирожок, если ты не прекратишь есть этот хлеб, ты наберешь слишком много веса, чтобы быть жокеем, — говорит папа с усмешкой, я улыбаюсь с набитым ртом, радуясь, что он все еще думает, что у меня есть то, что нужно для гонки.

Ванесса продолжает задавать Синди миллион вопросов о ребенке.

— Например, ты знаешь, о чем думает ребенок?

— Мне кажется, я знаю, когда она злится, она поднимает бурю. Она делает это прямо сейчас.

Я протягиваю руку и касаюсь ее живота. Ноги ребенка, как барабанный бой.

— Порше будет барабанщиком.

Синди криво улыбается мне.

— Мы не будем называть ребенка в честь машины.

***

Когда Рори высаживает меня в Кедар-Хилл после школы на следующий день, я нахожу сообщение на Facebook от Алекса с просьбой позвонить ему. Иногда это действительно отстой: не иметь мобильного.

Я использую домашний телефон, чтобы позвонить ему, и он берет трубку после второго гудка.

— Привет, — говорю я, не в силах сдержать улыбку.

— Привет, — слышу его ухмылку через телефон.

— Что делаешь? — я ложусь на диван и указываю пальцами ног на потолок, взволнованная тем, что разговариваю с симпатичным мальчиком по телефону. Мистер Уоллес, садовник, поднимает глаза от газеты и качает головой.

— Я хотел поговорить с тобой кое о чем… Мы ведь весело проводили время последние несколько недель, верно?

— Да.

Слышу, как он делает глубокий вдох. Я медленно опускаю ноги на диван.

— Моя бывшая девушка и я… Ну, мы встречались еще со средней школы, пока пару месяцев назад не расстались, и я хотел, чтобы ты знала, что мы все еще общаемся…

— И что? — говорю я, пропустив вдох.

— Я не говорю, что у нас с ней снова все серьезно.

— Что? — я так запуталась. Не то чтобы мы с Алексом были в реальных отношениях, но мы целовались.

— Это нечестно по отношению к тебе, если я снова начну разговаривать со своей бывшей девушкой.

— Да, это не… — говорю я дрожащим голосом. — Ты ее любишь?

— Я всегда буду любить ее… но если ты любишь кого-то, это не значит, что ты должен быть с ним. Все гораздо сложнее.

Это точно.

— Я хочу продолжать проводить с тобой время, — говорит Алекс.

— То есть ты хочешь сказать, что мы можем продолжать встречаться, но ты можешь пытаться исправить все со своей бывшей девушкой?

— Да, вроде того, — тихо говорит он. — Боже, я полный придурок.

— Да, вроде того, — ваше дело верить мне или нет, но когда я услышала, что он кого-то любит, на моем лице появилась легкая улыбка. Я не хочу потерять его, потому что мне нравилось целоваться с ним и тусоваться, но я хочу быть с парнем, который отдастся мне на 100 %. Я хочу парня, который полностью мой. И учитывая, как часто я думаю о Джеке, я никогда бы не отдала 100 % себя Алексу. И это просто неправильно.

— Будет лучше, если ты сосредоточишься на ней, хорошо?

Наш разговор длится недолго: Алекс извиняется снова и снова, я говорю ему, что все в порядке, хотя на самом деле я не чувствую себя хорошо. Я вешаю трубку и ставлю телефон обратно в док-станцию. Что ж. Это отстой. Прижимаю большие пальцы к глазам, чтобы сдержать слезы. Мне нужен кто-то, с кем я могу смеяться, обниматься и разговаривать в любое время, кто действительно хочет меня. Любить меня. По крайней мере, сегодня у меня есть другие дела. Высморкавшись, я иду в свою комнату, надеваю свой самый красивый наряд — черные брюки и белую рубашку, которые принадлежали маме и направляюсь в усадьбу. Знаю, что мне нельзя заходить внутрь, если я не работаю, но я не собираюсь сидеть и ждать, пока мистер Гудвин пересечет мой путь. Я прокрадываюсь в заднюю дверь кухни и направляюсь через столовую к главной лестнице, ведущей в офис. Я замечаю, как Паула распыляет Виндекс на зеркало. Крадусь по другому коридору и поднимаюсь по другой лестнице.

Когда я подхожу к столу ассистентки мистера Гудвина, она кладет нож для вскрытия писем и конверт, который держит в руках.

— Я могу вам помочь?

— Я бы хотела записаться на прием, — говорю я, высоко подняв подбородок.

Джек появляется в дверях своего кабинета.

— Ты здесь, чтобы увидеть меня? — спрашивает он с надеждой.

Я призываю свой самый сильный голос.

— Нет. Мне нужно кое-что обсудить с твоим отцом.

— Могу я помочь тебе? — спрашивает Джек, засовывая большие пальцы в петли джинс. — Папа занятой парень.

Я отрицательно качаю головой.

— Только твой отец.

— Джанет, скажи моему отцу, что Саванна хочет его видеть.

Ассистент нажимает кнопку интеркома и говорит в него. Затем Джек идет и открывает двойные двери в кабинет мистера Гудвина, дергая головой, показывая, что я могу войти. Проходя мимо Джека, я прикусываю щеку изнутри. Дверь со щелчком захлопывается за мной, и я оказываюсь в комнате, освещенной окнами от пола до потолка и смягченной прозрачным тонким тюлем. Диваны и стулья покрыты кремовой тканью, а пол из твердых пород дерева застелен причудливыми коврами. В отличие от офиса Джека здесь нет телевизоров и компьютеров. Я что, в эльфийском дворце от Властелина Колец, что ли?

Мистер Гудвин смотрит на меня с легкой улыбкой.

— Что я могу для тебя сделать?

Он не приглашает меня сесть, поэтому я стою перед его столом, где он разбирает желтые листки сообщений и пишет в дневнике с кожаным переплетом.

— Сэр, я знаю, что просила вас оставить деньги, которые я зарабатываю, тренируя ваших лошадей и участвуя в скачках на случай, если они понадобятся Синди и моему отцу, но я хотела бы изменить это соглашение.

Это привлекает его внимание. Он кладет ручку на стол, скрещивает руки и смотрит на меня.

— Как ты хочешь изменить его?

— Я хочу, чтобы деньги, которые я зарабатываю с этого момента, оставались у меня.

На его лице мелькает легкая улыбка.

— Какие у тебя планы на эти деньги? Если ты не возражаешь, я спрошу.

Я смотрю в окно, на ряды огромных амбаров, ипподром, и всех рабочих, поражаясь тому, что всем этим владеет один человек. Мистер Гудвин не строил его, но это сделала его семья. И теперь я хочу начать строить что-то для себя. Для моей семьи. На будущее.

— Я хочу использовать его для поступления в колледж, — говорю я. — И оплатить вступительные экзамены.

Мистер Гудвин кивает и улыбается.

— Хорошо. Я позабочусь о том, чтобы ты начала регулярно получать зарплату.

— Благодарю вас, сэр. Надеюсь, у вас будет хороший день, — я поворачиваюсь, чтобы уйти, но мистер Гудвин зовет меня по имени. Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Саванна, я брал деньги, которые ты заработала.

— Что? — говорю я, наклоняясь вперед.

— Я все это сохранил, — он нажимает кнопку интеркома и просит своего помощника прислать мистера Блейкли. — Ты много работала ради этих денег, и ты должна потратить их на себя. Мужчина должен сам оплачивать свои долги.

Через минуту в кабинете появляется высокий мужчина в костюме.

— Это мистер Блейкли, один из моих менеджеров, — говорит он. — Майкл, сколько денег уже заработала Саванна? Включая гонку, где она заняла третье место?

Мужчина открывает черный портфель и перебирает бумаги, водя пальцем по гроссбуху.

— Около 1750 долларов.

Сажусь на диван, не в силах стоять на ногах и закрываю лицо руками. Я никогда в жизни не видела столько денег.

— Прежде чем отправлять свои заявления в колледж, — говорит Мистер Гудвин, — убедись, что мой помощник и Джек просмотрели их, поняла?

Я чувствую соленый привкус слез в горле.

— Я так и сделаю.

— Блейкли, — говорит Мистер Гудвин. — Дайте нам минуту.

После того как мужчина уходит, мистер Гудвин стучит ручкой по столу.

— Саванна, твой отец приходил ко мне на днях. Он не знал, что ты попросил помочь с зарплатами Синди.

Я киваю.

— Твой отец хотел убедиться, что я не сделал то, о чем ты попросила… и он попросил меня помочь советом о колледже.

Я вскидываю голову.

— Правда?