— Колесо обозрения является отличным местом для поцелуев, — говорит Алекс, когда Ванесса и Рори начинают лапать друг друга.

— Ага.

— Хочешь? — он спрашивает, указывая на поездку.

— Целоваться? — дразню я.

Он замолкает на секунду, выглядя испуганным.

— Я имел в виду прокатиться на чертовом колесе.

— Я просто пошутила, — мое лицо горит.

Алекс подходит к контролеру, когда я пытаюсь передать свои билеты, он отмахивается.

— Я всё уладил.

— Спасибо, — говорю я.

— Но подождите. Ты достаточно высока, чтобы кататься? — Алекс спрашивает, указывая на линейку.

Я смотрю на него с поддельной злобой и сажусь. Мы хватаемся за перекладину, смотрим прямо вперед, как колесо движется назад, поднимая нас в черное небо. Отсюда можно увидеть весь центр города. Шатер театра Франклина мерцает красными и золотыми огнями. Синий свет мигает на вершине водонапорной башни.

Алекс смотрит на меня искоса.

— Откровенно говоря, я давно не был на первом свидании.

— Я помилую тебя, — говорю я со смехом. Он не часто встречается? В это трудно поверить. Ветер дует мне в лицо, когда колесо обозрения снова тянется к звездам.

— Значит, ты жокей? — спрашивает он, приподнимая бровь. — Это довольно сексуально.

Я по-дружески его толкаю и начинаю рассказывать ему о гонке на прошлой неделе и о моих надеждах на эти выходные в Кинленде, и предстоящем дерби «Диксиана». Алекс смотрит мне в глаза и задает вопросы о верховой езде, и вскоре уже я расспрашиваю его.

— Я изучаю биологию в штате Теннесси, — говорит он. Оказывается, он любит скалолазание и большую часть выходных проводит в лесу.

Когда мы сходим с колеса обозрения, Ванесса и Рори говорят, что хотят прокатиться на нем снова, что является кодом для желания поцеловаться еще немного, поэтому Алекс покупает нам муравейник, и мы ходим, болтая и слизывая сахарную пудру с наших пальцев. Я замечаю много людей из школы. Колтон Брэдфорд и Келси Пейнтер тусуются с командой черлидеров и парнями из футбольной команды. Они по очереди спускаются с воздушных горок, визжат и бьют друг о друга, когда приземляются на мягкое дно. Колтон и Келси машут мне, и не ускользает от моего внимания, как они оценивают Алекса.

Колтон губами произносит: "Он горячий!" и делает неуместные жесты бедрами, и я улыбаюсь ему в ответ. Какой извращенец. Меня удивляет, что Джек сегодня не с ними. И еще больше удивляет, что Келси помахала мне.

— Пойдем в комнату смеха? — спрашивает Алекс и мы проводим несколько минут, хихикая, пока смотрим в зеркало, которое прибавляет нам пару десятков килограммов.

— Тебе нужно сесть на диету, — поддразниваю я.

— Я передумал, ты не в моем вкусе, — Алекс хихикает, когда я трясу бедрами, заставляя мою тысячу фунтов танцевать в зеркале.

Его телефон звонит, он вытаскивает его из кармана и смотрит на экран.

— Мне нужно ответить на звонок.

— Давай.

Мы выходим из комнаты смеха, и пока он болтает по телефону, я иду на игру "Бросок копейки", где покупаю три билета, чтобы бросить пять копеек в маленькие стеклянные чаши, наполненные водой. Я промазываю все пять раз.

Именно тогда я их и вижу. Джек и Шелби Гудвин. Одна его рука обернута вокруг ее плеч, когда они выходят из павильона искусства. Конечно, Алекс все еще ходит и разговаривает по телефону. Он забыл, что он был на свидании со мной? Чувствую себя очень неловко.

Я покупаю еще три билета и концентрируюсь на игре. Я снова промазываю все пять раз.

— Вау, у тебя ужасно получается.

Я поворачиваюсь к Джеку лицом.

Шелби бьет локтем в ребра брату.

— С таким ртом неудивительно, что у тебя нет девушки. Привет, Саванна.

— Привет, — говорю я и покупаю еще три билета, чтобы снова сыграть.

— Ты здесь одна? — Джек спрашивает, оглядываясь вокруг.

— Нет. Я на свидании, — я указываю на Алекса, который засунул палец в ухо, чтобы лучше слышать человека на другом конце линии. Лучше бы это было важно, потому что он говорил по телефону по крайней мере пять минут.

— О, — отвечает Джек, нахмурив лоб.

— Выиграй мне что-нибудь, — требует Шелби от Джека, поэтому он платит за три билета, чтобы сыграть. Он бросает четыре раза и выигрывает Шелби коричневое чучело лошади.

— Я сыграю снова, — говорит Джек, передавая билеты. Когда Шелби начинает говорить с другом, сплетничая о каком-то мальчике в восьмом классе, Джек закидывает со второй попытки монетку в емкость, выигрывая еще одну плюшевую игрушку.

— Я возьму ту, — говорит он. Он указывает на маленького розового единорога. Рабочий срывает его с призовой стены, и Джек вручает мне. — Для твоей комнаты. Оно подойдет к твоему клубничному покрывалу.

Я хмуро смотрю на него, а затем беру плюшевую игрушку, просовывая ее под руку.

— Я назову его Сухарь[27].

Джек бросает на меня уничтожающий взгляд.

— Серьезно? Сухарь? Вы знаете, что лучшие лошади на нашей ферме родом от Насруллы и Секретариата.

— Отлично. Я назову его Боевой конь[28].

— О Господи.

Джек смеется и качает головой.

— Я предсказуема, да?

— Ни в моем уме, нет, — тихо говорит он, потирая затылок. Он поглядывает на Алекса. — Какая твоя любимая часть ярмарки?

— Скачки мулов.

— Да? Моя — собачья выставка.

Я смеюсь, и мы смотрим друг другу в глаза. Он молчал долго.

— С нетерпением жду субботы. Я думаю, вы со Звездой можете выиграть.

Мы участвуем в гонках в Кинилэнде в Кентукки в эти выходные. Джек заявил Звезду на гонки с призом в $150,000.

— Я тоже в предвкушении этой субботы, — говорю я, не в состоянии удержать волнение в голосе. — Я знаю, что мы победим в этот раз.

Джек усмехается. Затем качает головой и фокусируется на колесе обозрения. Оно делает два оборота, пока мы стоим молча. Когда я была маленькой девочкой и смотрела, как старшие девочки гуляют со своими парнями на ярмарке, я не могла дождаться дня, когда сделаю это сама. И вот я здесь: практически одна с тех пор, как Алекс бросил меня ради телефонного звонка. Одна, когда рядом со мной парень, которого я действительно хочу.

— Саванна, — говорит Джек, глядя на свою сестру, которая все еще занята разговором с другом. — Я знаю, я не был добр к тебе, но я хочу найти способ…

И тут Алекс подходит и кладет руку мне на плечо.

— Извини за это. У друга были проблемы с выяснением отношений.

— Я Джек, — он протягивает руку, чтобы пожать руку Алекса. Алекс представляется, затем спрашивает, хочу ли я прокатиться на чашках[29]. Я киваю.

— Пока, Джек, — говорю я, паническое выражение появляется на его лице, когда я отворачиваюсь и ухожу с Алексом. Но я оставляю его позади.

— Кто был этот парень? — спрашивает Алекс.

— Мой босс.

— Ого. Он довольно молодой.

Я оглядываюсь назад, чтобы увидеть, как Джек обнимает свою младшую сестру и направляет ее к колесу обозрения.

Мы с Алексом садимся в чашки, он уютно устраивается рядом со мной — здесь становится холодно. Остаток ночи проходит гладко: Гудвины больше не появляются, Алекс больше не получает телефонных звонков, а когда мы покидаем ярмарку, он быстро чмокает меня в щеку и спрашивает, может ли он позвонить мне в субботу, так что, может быть, мы перекусим или займемся чем-то подобным в тот вечер.

— Да, это было бы здорово, — я улыбаюсь. Ночь не была полной победой, но я хорошо провела время и хотела бы увидеть его снова. Он милый, поцеловал меня в щеку и хорошо ко мне относился. О чем еще я могу просить? Но позже той ночью, вопреки моему здравому смыслу, я свернулась калачиком с розовым единорогом и уставилась в мое маленькое прямоугольное окно на звезды, представляя руки Джека вокруг меня.

***

Благодаря скверному дождю в пятницу, трасса в Кинленде — это одна большая грязевая яма. Лошади должны затрачивать вдвое больше времени, чтобы сделать круг во время тренировки. Это, как когда люди пытаются бегать по пляжу. Во время тренировки я вывожу Звезду на разминку, он резко останавливается, и я падаю. Я сваливаюсь плечом в большую лужу. Грязь смягчает падение, но я вся в грязи.