***

Рори и я едем в Мерседесе Ванессы на прием в дом Уитфилдов на заднем дворе. Сверкающие гирлянды висят внутри большой белой палатки, а невысокие свечи усеивают столы. Они подают жареную курицу, макароны с сыром и много других вкусных блюд на шведском столе. Удивительная группа играет рок-музыку, пока люди чередуют еду и танцы. Если я когда буду выходить замуж, я хочу такую же свадьбу. Здесь действительно около восьми тысяч кузенов Уитфилда. Своими распущенными каштановыми волосами в особом стиле напоминающие съезд мальчишеской группы, а парочка из них жаждет встречи со мной — «девушкой-жокеем». Рори подкрадывается к нам с двумя бутылками шампанского и прячет улики под стол. Он и Ванесса начинают пить шампанское, хихикая, как сумасшедшие, пока они кормят друг друга кусочками еды. Я выпиваю чуть-чуть шампанского — не хочу испортить завтрашнюю тренировку похмельем. Рори и Ванесса продолжают целоваться и каким-то известным только им способом лезут под стол со своим контрабандным шампанским. И со скудным набором вариантов:

а) сидеть одной за нашим столом;

б) залезть под стол к ним (неловко!);

в) убираться к черту из Доджа,

я обнаруживаю себя снаружи, обхожу вокруг палатки, смотря то на танцы, то на звезды. Красивая подружка невесты в обнимку танцует с парнем, который осмелился надеть шлепанцы. На ее руке мерцает огромное обручальное кольцо. Хотела бы я, чтобы моя жизнь была такой идеальной. Уилл и Паркер покачиваются рядом с парой, смеются и разговаривают с ними. Горячий шафер, Сэм Генри, танцует рядом с чрезвычайно высокой блондинкой. Она буквально поглощена им. По очевидной причине. Джек танцует со своей матерью, кружа ее в танце. Я смотрю на стол Мистера Гудвина и обнаруживаю, что он крадет хот-дог, пока его жена занята.

Как будто Джек знает, что я думаю о нем, потому что он смотрит через плечо матери на меня. Сканируя меня сверху вниз, он изучает мое шелковое платье зеленого цвета. Он медленно начинает улыбаться и поднимает указательный палец, говоря мне ждать.

Что это значит? И чего же мне теперь ждать? В это время Уилл Уитфилд подходит ко мне, я обнимаю его и поздравляю.

— Ты видела Рори? — спрашивает он, сканируя палатку. — Уже почти время для тостов.

— Э-э, ты можешь проверить под этим столом, вон там. Он пьет шампанское с Ванессой Грин.

Рот Уилла образует букву «о».

— Тогда, возможно, мы не дождемся тост от него.

— Это, наверное, хорошая идея. Вероятно, это будет просто повторение “покончи с этим!”.

— Моя мама убьет его за это.

— Кто та пара, которая танцевала с тобой и Паркер? Красивая подружка невесты.

Уилл смотрит на них через плечо.

— Лучшая подруга Паркер Кейт и ее жених. Мы дружим с ними уже много лет. Вообще-то, сразу после старшей школы.

— Да?

— Это забавно. Я почти пошел на выпускной с Кейт, но Паркер мне понравилась больше. Я не представляю, какой была бы жизнь, если бы я сделал другой выбор. Это было бы так просто… но так неправильно, понимаешь?

Я киваю, чувствуя, как горят глаза. Это напоминает поэму Роберта Фроста, которую я прочитала в мамином сборнике стихов. «Две дороги разошлись в желтом лесу…» Рассказчик должен был выбрать, какой путь выбрать — так же, как и все мы.

К нам подходит парень постарше, один из восьми тысяч кузенов Уитфилда, улыбаясь.

— Это мой двоюродный брат, Алекс.

— Привет, — говорит парень, пожимая мне руку. — Я собираюсь отвезти бабулю домой, — говорит он Уиллу и обнимает его. — Поздравляю.

— Кстати, — говорит мне Уилл, — в сарае Танглвуд появился новый помет щенков спрингер-спаниеля. Они родились сегодня утром у моей собаки Эш. Может быть, одному из них вы понравитесь, — говорит он со смешком, прежде чем возвращается к своей новой жене. Его кузен Алекс улыбается мне. Искренняя, милая улыбка.

— Хотел бы я остаться с тобой потанцевать, но бабуля устала. Я ее отвезу.

— О, это так мило.

— Знаешь, как говорят — сначала бабушки, потом девчонки.

Мы вместе смеемся, затем он смотрит на часы.

— Я действительно хочу остаться…

— В следующий раз, — отвечаю я, и он уходит, прежде чем я могу даже пофлиртовать с ним. Уходя, он оглядывается через плечо на меня.

Наверное, я неудачница. Танцевать с этим парнем было бы круто. Как только я решаю пойти проверить кексы за десертным столом, снаружи палатки появляется Джек.

— Кто это был? — спрашивает он, нахмурив брови.

— Один из восьми тысяч кузенов Уитфилда.

Джек смеется и проводит рукой по волосам.

— Итак… хочешь потанцевать?

Мое сердце останавливается.

— Ты и я?

— Да, — говорит он с улыбкой. — Мы должны отпраздновать твою сегодняшнюю работу со Звездой.

Это то, что мистер Серьезность сказал своим родителям или что?

Я пожимаю плечами и позволяю ему притянуть меня в свои объятия. На краю танцпола мы с ним покачиваемся вместе с океаном пространства между нами. Это. Самый. Целомудренный. Танец. На свете. Он не смотрит прямо на меня, но я все еще чувствую, как его руки трясутся на моей талии. Его затрудненное дыхание выдает, насколько он нервный и возбужденный. Даже если он притворяется, что не заинтересован во мне, я могу уверить, что заинтересован.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — тихо говорит он, приближаясь ко мне. — Я не мог перестать думать о прошлой субботе, знаешь, в Миллер Холлоу?

Я делаю глубокий вдох. Это похоже на ловушку. Ловушку, в которую я хочу попасть. «Две дороги разошлись в желтом лесу…»

Сегодня утром наши отцы чуть не сошли с ума, когда мы обнимались после гонки. Может, им просто нужно привыкнуть к тому, что мы вместе. Но, может быть, это закрытая тема?.. В смысле, никто не заинтересован в том, что мы сейчас танцуем вместе. За исключением восьми тысяч кузенов Уитфилда, которые хотят поговорить с девушкой-жокеем.

Пока я покачиваюсь в объятиях Джека, есть только одна дорога, по которой я хочу пойти. Дорога с ним в конце. И это не самый легкий путь. Я решаю быть смелой, пойти по извилистой, полной выбоин тропинке.

— Я слышала, у Уитфилдов новый выводок щенков в сарае. Хочешь пойти посмотреть?

Улыбка пробегает по его лицу.

— Хорошо. Встретимся там через несколько минут.

Без лишних слов я спешу в сарай. Мои каблуки застревают в грязи. Я следую за звуками плача и лая, которые едва слышу на фоне музыкальной группы, звенящей по всей округе.

Я нахожу собак в гнезде за ящиком с инструментами и, когда я вижу, что они кормятся от мамы-собаки, издаю низкий визг.

— Боже мой, это так мило.

Ни более чем минутой позже Джек появляется в дверях амбара. Он останавливается, чтобы зажечь фонарь и несет его ко мне. Я инстинктивно делаю шаг назад и останавливаюсь.

Я сглатываю.

— Ты действительно пришел.

— Все, что тебе нужно было сказать, — это щенки, — отвечает он с мягкой улыбкой, опустившись на колени.

— Им еще нет и суток, — говорю я, присев на корточки рядом с маленьким гнездышком Эш, которое она выкопала. Щенок щебечет, а мама-собака придвигается, чтобы облизать его. Видя, как сильно она любит своих детей, у меня сжимается в груди. Любовь так проста, но иногда так сложна.

Я глажу бело-коричневые уши собаки.

— Ты проделала такую хорошую работу, Эш.

Измученная собака смотрит мне в глаза.

— Она смогла, не так ли? — говорит Джек. — Сколько там? Двенадцать детей?

Кормящиеся щенки все запутались, издавая ноющие звуки.

— Думаю, да.

Медленная рок-песня звучит из свадебного шатра. У меня, должно быть, был задумчивый взгляд, когда я смотрела в сторону группы, потому что Джек берет меня за локоть и осторожно поднимает на ноги.

— Потанцуй со мной, — он прижимает меня к груди так близко, что я слышу быстрый стук его сердца сквозь хлопковую рубашку на пуговицах. Этот танец определенно не целомудренный. Уткнувшись лицом мне в шею, он проводит кончиками пальцев вверх и вниз по моим рукам, растапливая мою кожу, заставляя мои пальцы скручиваться.