Вдова оказалась полноватой маленькой 60 летней женщиной с чрезмерно розовыми щеками, причина которых было очень большое увлечение вдовой румянами и столь же большое преобладание пудры.

Отчего её лицо было белым, словно полотно. Всем своим странным видом и образом она напоминала сову увешанную драгоценностями. К ним она питала особую страсть и любовь, увешивая себя ими столь расточительно, что напоминала рождественскую ёлку. Однажды оставшись с одной из дам свиты вдовы в комнате старой дамы девушки увидели на туалетном столике престарелой дамы прекрасное колье с брильянтами. Камни были изумительной красоты и чистоты. Солнечный свет упал на прекрасные камни, и они заискрились тысячами огней. Девушка, что была с Пуатье, восхищённо ахнула! Сказала с восхищением, обращаясь к Диане.

Боже мой! Дорогая, посмотрите какая восхитительная красота! Боже! Какой блеск!

Они стоят целое состояние!

Она не сводила восхищённого взгляда с камней. Пуатье посмотрела на каменья, искрившиеся на солнце, и вдруг перед её глазами встала сморщенная шея вдовы, переходящая в столь же сморщенное лицо, и брильянты, свисавшие на этой старой увядшей шее. И бриллианты вдруг потускнели в её глазах и потухли. Она просто ответила.

Моя дорогая их блеск не тревожит моего сердца.

Она улыбнулась девушке, та удивлённо вскинула брови вверх.

Вы, определённо, странная женщина! Ответила она. Не веря Диане.

Боже! Неужели вам действительно всё равно! Озадаченно произнесла она.

Пуатье лишь улыбнулась ей в ответ.

И вот, наконец, свершилось то, зачем она прибыла в поместье вдовы. Они отбывают в Париж!

Глава 2

Париж

Эпоха сменяет эпоху, и двор не ведёт более ту пуританскую жизнь, что была ранее. Нынешний двор был другим. Веселье и беспечность царили повсюду. Нравы тоже стали другими. Мужья легко заводили любовниц, а жёны им в этом тоже не уступали. Беспечность была повсюду в нарядах, нравах, поэзии и картинах.

Итак, графиня де Брезе отбывала в Париж. В надежде на встречу с королём. А, так как, король слыл любителем женщин и не пропускал попросту не одной симпатичной, новой дамы появившейся при дворе. То встреча с ним была задачей не столь сложной.

Итак, она едет в Париж. Она ещё молода и красива и она точно знала, что едет скорее не в Париж, а к королю. Потому что только король мог помочь ей вызволить её отца из тюрьмы и помиловать от неминуемой казни, а так же спасти её от почти полного банкротства. Она села в коляску и они тронулись. Она вздохнула с грустью подумав как далеко и возможно надолго покинет любимый сердцу Дофине.

И вот, наконец! Он предстал перед её взглядом! Покоритель сердец, вечный сердцеед, Париж!

Их коляска ехала по каменной, широкой мостовой. Вокруг было шумно и многолюдно. Коляски, прохожие, казалось, всё переплелось и перемешалось. Богато одетые дамы и кавалеры. Снующие в разные стороны Парижские сорванцы мальчишки. Разные маленькие магазинчики и нарядные, с богатым убранством, дорогие магазины. А, так же, всевозможные закусочные и булочные лавки. От чего в воздухе висел запах свежевыпеченного хлеба. Девушки из свиты благородной вдовы высунули свои милые головки из окон коляски с наслаждением и восторгом, впитывая Парижскую суету. Какой-то молодой и симпатичный офицер в военной форме верхом на бравом жеребце улыбнулся им и послал воздушный поцелуй. Дамы кокетливо заулыбались. Пуатье приподняла бровь и откинулась вглубь коляски.

Однако! Какая наглость! Подумала она, но один уголок её губ предательски пополз вверх. И она незаметно улыбнулась только лишь им. Подметив про себя, однако, что офицер, всё же, очень симпатичный.

Они остановились в Парижском доме благочестивой вдовы. Приём ко двору должен был пройти уже на следующий день. Они отправятся в королевский дворец, который был самым весёлым и прекрасным местом во всей Франции.

Следующий день настал и вот дворец короля открылся перед её изумлённым взором. Дворец окружал прекрасный сад, он благоухал и цвёл тысячами цветов, шумел и искрился на солнце радугами от прекрасных фонтанов, шумел множеством голосов, весело смеющихся кокетливых дам и веселящих их кавалеров. Всё смешалось в единую музыку вместе с пением птиц. Сад вокруг дворца был полон красиво одетых людей. Праздничный, главный вход в резиденцию обрамляли золоченые ворота, словно ворота в сам рай на земле. Подъезжали одна за другой изящные кареты, запряжённые великолепными лошадьми. Пуатье опустила свою маленькую ножку на землю и спустилась вниз из кареты. Неожиданно для себя она вдруг заулыбалась, так прекрасна была та картина, что предстала перед ней. Всё сверкало и блестело на солнце невероятными красками. Её взгляд остановился на хрупком, как казалось строении, королевского дворца. И она была так восхищена его красотой, что замерла на мгновение. Дворец был так изящен, что казалось, был сделан не из камня, а из воздушного облака. Он словно парил над прекрасным садом. Таким воздушным и изящным он был. Дамы из свиты окружили вдову и шумной стайкой щебечущих птичек направились по дорожке в парк дворца. Выражая свой восторг шумными вздохами и весёлым смехом. Парк был полон красивейшими дамами, одетыми по последней моде. Сверкая драгоценностями и улыбками, они весело смеялись над чем-то. О чём им бурно рассказывали их столь же прекрасно одетые кавалеры. И над всем этим царило беспечное веселье. Увидев всё это великолепие. Диана вдруг поняла, что её наряд из её скудного гардероба давно вышел из моды. Это было её платье вдовы, единственное новое, чёрное платье. Оно было слишком пуританским и скованным, а декольте не было столь глубоким, какие носили нынешние модницы. Да и весь её вид был слишком скованным, в сравнении с нынешней модой. Головной убор оказался также скромен, в сравнении с украшенными каменьями и прекрасными перьями головными уборами придворных дам. Пуатье невольно погрустнела от этих мыслей и своего наряда темнее ночи. Она казалось, выпадала вон в столь грустном одеянии из этого весёлого общества полного веселья, беспечности и смеха. Ко всему прочему в своем родном Дофине она и вовсе не носила головных уборов. Но, в Париже это сочли бы плохим тоном, и её, несомненно, обозвали бы за глаза, деревенщиной. Поэтому головной убор она надела. Но, тот ей жутко мешал и совсем не хотел держаться у неё на голове. Ей приходилось то и дело его поправлять, чтобы он не слетел у неё с головы. Огорчившись тому факту, что она не вписывается в нынешнее общество. Её грусть сменилась злостью. Она нахмурила брови, злясь на себя и на свою минутную слабость. Она забыла, зачем прибыла сюда?! Опьянённая, здешним весельем! Перед её глазами предстала картина её любимого отца в сырой темнице, и она нахмурилась ещё больше, в сердцах топнув ногой!

Какое мне дело до этих дурацких перьев, кружев и нарядов! Подумала она зло.

В конце концов, я всегда могу сослаться на своё положение вдовы.

А вдове негоже щеголять разряженной! Думала она.

Дальше, как бы там не было, продолжая она свои мысли и хмурясь ещё сильнее.

Я всё равно выхлопатаю у короля помилование для отца и прощение мне долгов за поместье.

Буду ли я в этих дурацких перьях. Злясь, думала она.

Либо в этом чёрном платье вдовы.

Мне всё равно!

И она действительно сильно топнула ногой, выдохнув и фыркнув презрительно, словно пришедшая первая к финишу лошадь. Вскинув горделиво вверх подбородок, она медленно и уверенно зашагала к остальным дамам.

Не сегодня, так завтра. Думала она.

Я обязательно встречусь с королем!

Он был не очень большого роста, разодет в костюм из бантов и рюшей, усеянный драгоценностями. Выпирающим брюшком и кривыми ножками. И улыбкой, которая казалось, не исчезает с его лица, в особенности, если рядом прекрасные дамы! Короля ещё издали увидела старая вдова. Он был в окружении большой свиты, которая большей частью состояла из прехорошеньких дам. Благородная вдова, засуетившись и припрыгивая, заторопилась к королю. Переваливаясь на своих маленьких и неуклюжих ножках, тарахтя перстнями и прочими драгоценностями, которых как всегда на ней было в избыточном количестве. Её дамы последовали за ней. Подойдя к королю, она остановилась и неуклюже присела в глубоком реверансе, приветствуя короля. Её дамы последовали её примеру. Король радушно улыбнулся и спросил.