Он улыбался ей. Видя, как она счастлива, сказал.

Вы можете построить их хоть сто, Диана!

Если вам не хватает моста.

Велите и вам его построят!

Она как ребёнок захлопала в ладоши от радости. Перед её глазами ярко встала картина моста, который она хотела бы достроить.

Он будет великолепен, Генрих!

Вот увидите!

И действительно, Пуатье достроила красивый арочный мост через реку, который создавал впечатление, будто здание плывёт по воде. Именно эта не достающая часть полной картины, которая предстала перед её глазами, сделала замок просто волшебным дворцом на воде! И окутала замок романтичной атмосферой. Так же Пуатье по другую сторону замка решила украсить территорию парками. Был переделан парк замка Шенонсо и фруктовый сад (один из самых красивых садов во Франции).

Шенонсо впечатлял расписанными потолками изразцовыми полами и картинной галереей. Дорогими гобеленами мраморными каминами и всей невероятной роскошью и красотой. Шенонсо стал их излюбленным местом, где они вдвоём с Генрихом прибывали по возможности большую часть времени, которую король мог себе позволить быть вдали от Парижа.

Диана стояла нагая спиной к Генриху рядом с открытой дверью, на большую балконную террасу, выходившую из их спальни. Была прекрасная ночь. На небе светила своим серебряным светом полная луна. Ночь раскрыла всю свою красоту. Запахи и песни ночи наполнили мир, трелью сверчка, смешиваясь с отдалёнными криками совы и божественным пением соловья. Ночь наполнила мир своей таинственной красотой. Где-то вдали внизу шумела река. От запаха вьющейся розы, которой были усыпаны стены замка вперемежку с влажным запахом воды, кружилась голова. Лунный свет освещал её фигуру, окрашивая её белую кожу серебряным чуть голубоватым светом. От этого было впечатление, что он словно исходит, от самой стоящей обнажённой Пуатье. Окутывая её фигуру серебряным облаком и смешиваясь с водопадом спадающих вниз чёрных ещё чуть влажных от бурных объятий Генриха волос. Которые, словно чёрный водопад рассыпались по белой кожи, словно чёрная река на белом песке. Она застыла на месте, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Словно заглядывая за одной ей ведомый горизонт. Она смотрела вдаль, застыв на месте, как будто серебряная статуя. Генрих позвал её по имени. Она очнулась, как будто вернулась из своей сказочной страны. Слегка повернула к нему голову и посмотрела на него, слегка улыбнувшись. Он был просто заколдован этой картиной! Его сердце замерло. Он лежал нагой на медвежьей шкуре, одном из своих трофеев, который лежал на полу возле камина и его всё ещё зажигали на ночь, так как ночи ещё были прохладными. В камине догорал огонь, отражаясь на его чуть смуглой коже золотом. Он заговорил, словно зачарованный не отрывая взгляда от неё.

Признайтесь Диана. Сказал Генрих.

Ведь это вы бессмертная богиня луны Артемис?

Расскажите, где вы прячете свою диадему полумесяц?

Признайтесь, вы спустились с Олимпа?

Посмотреть, как живём здесь мы смертные?

Я обещаю хранить вашу тайну!

Что вы среди смертных! Продолжал он.

Глядя на её взметнувшиеся волшебными волнами волосы от вдруг налетевшего из открытого окна тёплого ветра. Его сердце замерло и забилось так сильно, что он подумал, что сейчас задохнётся и оно выпрыгнет из его груди. Она повернулась к нему, нежно улыбаясь, ответила.

Не говорите так Генрих.

Богини ревнивы, вы же знаете.

Артемис услышит ваши речи и разозлится на меня. Пропела она своим голосом.

Я всего лишь женщина.

Добавила она, идя к нему в объятия.

Он протянул к ней руки, желая, чтобы она поскорей оказалась в его объятиях.

Диана. Сказала он. Обнимая её и прижимая к себе.

Признайся, всё же.

Где ты спрятала свою диадему с полумесяцем?

Добавил он чуть слышно, задыхаясь от стука собственного сердца. Слыша, его стук в ушах и как сильно оно бьётся. Чувствуя обволакивающий, словно невидимое покрывало её легкий, сладкий запах. На какое-то время ему показалось, что у него закружилась голова и он, отрываясь от земли, парит где-то в невесомости среди миллиарда звёзд. Где-то далёко от грешной земли. Её запах окутал его окончательно, будто миллион маленьких шёлковых ленточек, лаская его кожу. От этого, на коже у него проступили мурашки. Пробежав по всему телу горячими потоками и стуча в голове и висках собственным сердцем. Он совершенно забыл обо всём на свете, кроме неё и её запаха. Её волосы посыпались чёрными ручьями, по его сильным плечам и ему показалось, что в них блеснул полумесяц. Этот мир уплыл и стал туманным. А он словно оказался в другом мире, неведомом и прекрасном, из которого он не хотел возвращаться! Она обняла его, обвив его шею своими белыми руками. И он понял, что он в плену, из которого он не хотел освобождаться! Что ему никогда не жить больше без этого сладкого плена!

Что он никогда и нечего не желал больше чем быть в плену её волос, её запаха и её белого нежного тела, прижимающегося сейчас к нему. Чувствуя её нежный и горячий поцелуй на своих губах, он прижал её сильней к себе. Словно боясь, что это наваждение исчезнет и растает. Он прижал её к себе ещё крепче, целуя её мягкие, сладкие, словно мёд губы.

Как-то раз, находясь в Париже во дворце. Диана, как всегда уютно устроившись у него на коленях, болтала ножками, наслаждаясь их беззаботностью.

Дорогая мне надо идти, сказал Генрих.

Но она не хотела его отпускать.

Но, Генрих, не уходите!

Вы ведь король!

И можете делать что захотите! Капризно надув губки, говорила Пуатье.

Вот от того то, что я король. Моя дорогая Диана. Мне и надо идти.

Ну, куда же вы?! Продолжала не отпускать короля Пуатье.

На что он ответил, что у него собрание, назначенное на это время и он, и так уже благодаря ей опаздывает, чего терпеть не может делать.

Что ещё за собрание?! Фыркнула она, капризно.

Какое собрание вам дороже меня?! Надула она снова губы.

Моя дорогая Диана. Собрание, на которое мне нужно идти.

И поверьте, мне этого совсем не хочется делать.

И я предпочёл бы остаться с вами. Но, к сожалению, мне всё же придётся пойти.

Но, если вам не хочется Генрих, вы можете не ходить! Продолжила она.

Подняв в небо, указательный палец и деловито изрекла она, словно очень важную вещь. Отчего он рассмеялся и ответил.

Мадам. Вы, наконец, подниметесь? Или мне надо поставить вас на ноги самому? Смеясь, продолжил король.

Пуатье покачала головой не собираясь вставать с его колен и также продолжая болтать ножками. Он вздохнул.

Вы думаете, мне доставляет удовольствие, слушать занудные речи придворных?

Но, это мой долг, мадам. Добавил король. Подражая её жесту, подняв вверх указательный палец и делая важное выражение лица, подобающее королю. На этот раз рассмеялась Пуатье. Она обняла его за шею.

Ну, так не ходите! Капризничала она. Замотав головой, словно болванчик. Что означало. Ну, скажите, нет, и не ходите. Делая при этом несчастные глаза.

Он засмеялся.

Ну, так может быть, пойдёте вы?

Посмотрите тогда, какое это мучение! Смеялся король, своей шутке.

А вот и пойду! Сказала Пуатье, спрыгнув с его колен. Грозно хмуря брови и вытянув руку вперёд, погрозила указательным пальцем, кому-то неведомому.

И разгоню всех этих, зануд!

Чтобы эти болваны, вас больше не отвлекали от более важных дел! Изрекла она важно. Под более важным делом имея в виду, чтобы им не мешали наслаждаться друг другом. Король уже веселился от души.

От важных дел?! Сказал Генрих смеясь.

То есть, чтобы меня никто не отвлекал от вас?!

Моя дорогая, смеялся Генрих.

Идите и отругайте их за это! Веселился он от всей души.

Конечно! Ответила она, почти серьёзно.

Вот и пойду!

Ну, так идите! Вы ещё здесь?! Ответил Генрих.

Он уже смеялся, так раззадорившись, что казалось, у него выступят слёзы от смеха.