– Что мы тут делаем? – температура в комнате оказалась куда выше той, при которой опьяненный алкоголем организм способен существовать.

– Поднимаем твой рейтинг. – Видимо, на его лице не появилось понимания, потому что Рён добавил: – Ньютон накрутил что-то и теперь программа считает, что мы находимся в волонтерском центре.

– Серьезно?

– Посидишь тут, получишь пару делений. Контракт с арендодателем автоматически возобновится, если прошло не больше двенадцати часов.

– Отлично. – Он искренне обрадовался, что спать на диване у Лизы не придется. – Ньютон чертов гений.

– Это не новость. – Рён сдержанно кивнул.

Он выглядит как человек, которому не нравится то, что он делает, поэтому будет великодушно отпустить его к друзьям.

– Иди, тебя все ждут. – Зисс махнул рукой.

– Не могу. Придя сюда, я потерял деление. Нужно восстановить, – нехотя ответил он.

– А, вот как. Понимаю. – Понимал он плохо, но старался. – Змей отругает.

– Заткнись ты уже. – Рён сел рядом, но тут же отодвинулся на другой край дивана.

– Я не заразный. – Из-за алкоголя шутить он начал еще хуже, чем обычно. – Не шарахайся от меня.

– Ты хреново выглядишь. – Кажется, прошло несколько минут, прежде чем Рён снова заговорил.

– Потому что у меня внутри Хиросима, – признался Зисс. – Что за пойло тут наливают?

О, чудо! Юный полицейский разразился хохотом, которому может позавидовать любая африканская гиена. Не подхватить его невозможно – он тоже засмеялся, осторожно, чтобы не расплескать по комнате то, что залил в него бармен.

– Не такой уж ты и убогий. – Рён поправил куртку и посмотрел на него куда более дружелюбно. – Тебе нужна помощь?

– Какая? – не понял он.

– Моя девушка не пришла. Могу помочь добраться домой.

– У тебя под баром бэтмобиль? – спросил серьезно, но Рён снова улыбнулся.

– Как полицейский я не могу бросить пострадавшего в беде.

– А, так теперь ты полицейский. Слишком быстро меняешь правила игры, я забыл стоп-слово.

Отлично, чувство юмора возвращается, шутки выходят просто прекрасные, хоть сейчас лезь на сцену и начинай стендап. Только вот внутри все еще пожар, будто хлебнул бензина.

– Тридцать один. – Рён встал. – Поздравляю, у тебя снова есть квартира.

– За которую нечем платить. Ура! – он тоже встал и убрал волосы за уши. – Благодарю, офицер. Вы меня спасли.

– Отплати мне молчанием. – Рён открыл дверь. – Так что, тебе нужна помощь?

– Ты меня как бездомную собаку решил доставить в убежище?

– Как сбитого мусоровозом кота. Иди к выходу, я заберу рюкзак и найду тебя.

«На улице последствия отравления шотом переживаются легче». – подумал он и ошибся.

Перед зданием собрались не только байкеры, но и десяток машин, из которых орет музыка. От выхлопных газов нечем дышать, тошнота только усилилась, начало казаться, что он попал в Ад и первый круг, честно сказать, отбил всякое желание продвигаться по местной карьерной лестнице.

– Ты свободен?

Она отставила ногу в сторону, демонстрируя разрез на длинной юбке и оголенное бедро. В неоновом свете выглядит красиво, даже привлекательно, но продолжать знакомство слишком опасно – малиновый шот с «холодком» может все испортить в самый неподходящий момент.

– Что? – прохрипел он.

– Ты свободен? – повторила красавица.

– Занят.

А вот и спасательная бригада пожаловала в лице будущего хранителя порядка.

– Жаль. – Она улыбнулась. – А может вы оба…

– Нет, – отрезал Рён. – Возьми.

На бутылку покосился с подозрением. Если там очередное творение бармена, то до утра он не доживет.

Отхлебнул воды, почувствовал, как в тело возвращается жизнь. Девушку проводил взглядом, красивая, даже жаль, что уже уходит.

– Меня снять пытались? – спросил он.

– Что, в первый раз? – усмехается Рён криво, как-то слишком саркастично.

– Такая красивая – в первый.

– Странно. Можешь опереться на меня.

– Обойдусь, пожалуй.

Так и пошли, шатаясь, вернее, шатался только Зисс, племянничек Змея только резко дергался каждый раз, когда он пытался свалиться.

– Прирожденный спасатель. – Шутки снова испортились.

– Могу бросить тебя здесь, может, кто-нибудь подберет. – Судя по голосу, он смирился с насмешками и просто терпит. – Если ты и на работе так идиотничал, то понятно, почему тебя уволили.

– Я хорошо работал! А уволили меня из-за Эша. – К малиновому огню, бушующему внутри, присоединились муки совести.

– Таких, как он, в участок пачками привозят. Поживешь тут, привыкнешь. И что, – он резко сменил тему, – где теперь будешь кредиты брать?

Они вышли на улицу, одну из немногих, на которой действительно работает ночное освещение. Яркий белый свет слепит не хуже солнца. Зисс заслонил глаза рукой.

– Ты в порядке?

– Если буду пялиться на свет, словлю приступ.

– Эпилепсия? – с пониманием спросил Рён.

– Мигрень.

– Я думал, ее давно научились лечить.

– Хрен там плавал. Органы выращивают, биомехов собирают, а эта болезнь так и осталась проклятием человечества. – Ворчать на эту тему он любит, внутри просыпается дед, которому не перепало благ современности.

– Закрывай глаза, – скомандовал Рён.

– Мама учила не доверять незнакомцам, – сказал, но глаза все же закрыл. – И что?

– Доведу тебя. – Офицер оказался настроен решительно. – Брат моей матери покончил с собой во время приступа много лет назад. Настолько убойная штука?

– Иногда кажется, что в голову вбивают железнодорожный костыль. Раскаленный. Через глаз. – Одно воспоминание о приступе заставило внутренности сжаться. – Попутно тебя тошнит, как при морской болезни, и, если ты переворачиваешься на другой бок – оп! твой обед на полу.

– Звучит неприятно. – Рён взял его за локоть и медленно вел вперед. – И что, часто такое происходит?

– Раз в пару месяцев, если ты был хорошим мальчиком, вовремя ел, не смотрел на мигающие огоньки и спал семь часов, а не два и те сидя. – Зисс усмехнулся. – Некоторым помогают лекарства. Но большинству – нет.

– Ты в большинстве?

– Догадливый, понятно, почему тебя взяли в полицию.

– Меня не брали, – сказал Рён. – Тай протащил.

– Заботится о тебе?

– Пытается вытащить из Тринадцатого. Сам поднялся, был еще ниже, чем я сейчас. Он похож на таран – любую стену проломит, если ему что-то нужно.

– Ты тоже хочешь взобраться повыше? Поверь, ничего хорошего там нет.

– Ничего хорошего – это когда у тебя нет кредитов на еду.

Ясно, тема запрещенная, Рён начинает выходить из себя – это понятно по тому, с какой силой он сжал пальцы. Локоть тут же откликнулся болью.

– Мы в разные стороны идем. – Зисс открыл глаза и осторожно освободился от железной хватки. – Я качусь вниз, а ты пытаешься дойти туда, откуда я падаю.

– Хватит заниматься херней. – Рён засунул руки в карманы. – Романтика трущоб заканчивается, когда понимаешь, что жить тебе негде, все друзья – наркоманы и воры с вырванными биометрическими паспортами, а родные так тяжело больны, что никакие деньги им уже не помогут. Хватит падать, Зисс.

– Учить меня будешь? – он пытается разозлиться, но не может. – Я думал, что подняться будет не так уж и сложно, но ошибся. А сегодня вообще совершил сальто назад, прямо в пропасть.

– Кстати об этом. – Они свернули в переулок. – Работа нужна?

– Конечно. – Зисс оживился. – Не в моих интересах отказываться.

– Родственник Хлои держит хостес-клуб в Тринадцатом. Ему нужны ребята вроде тебя, парней всегда не хватает. Могу поговорить с ним и…

– Я понятия не имею, что такое хостес-клуб, – признался Зисс. – Но, если там не происходит ничего незаконного, я согласен.

– Тебе стоит быть осторожнее, соглашаясь на все, что предложат. – Рён обреченно вздохнул. – Это место, в котором платят за красивое лицо. В общем, если придешь, тебе все расскажут.

Лампочка над подъездом призывно мигнула и погасла. Двор погрузился в темноту.